Эффект искажения - Диана Удовиченко

Его передернуло. Вдруг пришла уверенность: тварь, убившая Алису, разделавшая ее, как… мясник, не поймана. Она ходит где-то там, в ночном городе. Ходит и ищет новую жертву. И он, Сергей, не сможет жить спокойно, пока не поймает урода. Пока не отомстит. Он сам найдет убийцу. И когда это случится, маньяку не поможет никто. Потому что не будет никакой милиции, задержания и следствия. Будет только суд. Суд Линча. Месть. Жизнь за жизнь…

Вдруг собачий вой стих – одновременно, словно повинуясь чьему-то приказу, псы замолкли. На улице воцарилась полная тишина. Опершись на перила балкона, Сергей рассеянно взглянул вниз и увидел большую группу людей, подходивших к дому. Тусклый свет фонаря не позволял разглядеть их в подробностях, но Сергею они показались странно одинаковыми. Облаченные в длинные темные одеяния, они двигались стремительно и бесшумно, в полном молчании, и вскоре оказались прямо под балконом. Невольно заинтересовавшись, Сергей присмотрелся: это были мужчины, все, насколько он мог видеть, черноволосые и худощавые. Он насчитал около двадцати человек. Навстречу им из подъезда вышла еще одна группа, приблизительно такой же численности. Эти были широкоплечие, в спортивных куртках. Отряды – это, пожалуй, было самое точное название – остановились в десятке метров друг от друга, замерли почти неподвижно. Люди стояли плечом к плечу, никто не произносил ни слова, но Сергей почти физически ощущал исходящую от них угрозу. Вдруг стоявший впереди всех «спортсмен» вскинул руку, и ночную тишину разорвал звук выстрела. Один из черноволосых упал, остальные рассыпались в разные стороны. Сразу за узкой полосой дороги, напротив дома находился маленький скверик, в нем и поспешили укрыться мужчины в темной одежде. Но сдаваться они не собирались, и из-за деревьев загремели ответные выстрелы.

– Твою мать! – шепотом взвыл Сергей и, пригнувшись, нырнул в комнату.

Случалось, что в городе постреливали, но таких масштабных бандитских разборок, да еще и в спальном районе, он не помнил.

Сергей вбежал в комнату Даши. Сестра сидела за столом, прямо напротив окна.

– Ложись! – выкрикнул он, хватая девушку в охапку и бросаясь на пол.

Вместе с разбуженным и спрыгнувшим с кровати Мурзой они выбрались в коридор и уселись под стеной. Сергей вытянул из кармана телефон:

– Перестрелка на улице Морских Героев! Возле четырнадцатого дома!

Перепуганная Даша, дрожа, схватила кота в охапку и прижалась щекой к плечу брата. Она не понимала, что происходит на улице, и ей казалось, что от неизвестности становится еще страшнее. Однако сумей она увидеть перестрелку и разглядеть ее участников, это повергло бы ее в ужас.

Люди в спортивных куртках растянулись цепью, сосредоточенно обстреливая сквер и даже не пытаясь как-то обезопасить себя от пуль противника. В середине стоял добродушный гигант, выручивший Дашу этим вечером. Только теперь, с обрезом в руках, он утратил все свое добродушие, и выглядел слегка располневшим Терминатором. Темные непрозрачные очки, неизвестно зачем водруженные на лицо посреди ночи, лишь усиливали сходство. По обе стороны от него застыли парни, сопровождавшие богатыря в кафе. Эти были вооружены автоматами. Троица хладнокровно поливала огнем кусты, огрызавшиеся одиночными выстрелами.

Казалось, «спортсмены» могут торжествовать победу, но вдруг из-за трансформаторной будки в полусотне метров от дома выскочили люди в черных плащах. Пока несколько человек отвлекали противника, принимая огонь на себя, основные силы отряда пошли в обход. Извиваясь, совершая невероятные прыжки и сальто, с нечеловеческой ловкостью уклоняясь от пуль и одновременно умудряясь стрелять, «черные» неслись к дому. Длинные распахнутые одеяния хлопали под осенним ветром, развеваясь за спиной, словно кожистые крылья. Последними бежали два похожих, как близнецы, китайца, так напугавшие Дашу этим вечером.

Маленький, юркий, длинноволосый азиат, подскочив к гиганту, вооруженному винчестером, почти в упор выстрелил ему в грудь. Бронежилет принял пулю, мужик, несмотря на мощный удар, даже не покачнулся и ответил выстрелом. Китаец совершил текучее движение, выгнулся так, словно у него не было костей, и увернулся от пули. Потом остановился, замер, раскинув руки, будто собирался взлететь, вдруг напружинился и чудесным образом прямо с места взвился ввысь, подпрыгнув выше головы противника. Перебирая ногами, он как будто отталкивался от воздуха и пытался перелететь через гиганта. Богатырь стремительно вскинул обрез и, не целясь, выстрелил. Череп китайца взорвался фонтаном мозга, крови и осколков кости, обезглавленное тело, слабо подергиваясь, кулем свалилось на асфальт.

Бритая голова здоровяка, словно париком, украсилась свалившимся сверху куском черепа, с которого свисали черные волосы, лицо покрыли красно-белые ошметки. Сдернув волосы и отбросив прочь заляпанные мозгом очки, гигант развернулся на сто восемьдесят градусов и выстрелил.

Воспользовавшись неразберихой, один из азиатов пробрался к дому и с разгону взбежал по стене до второго этажа. Как когтями вцепляясь длинными пальцами в щели между кирпичами, распластался по стене и быстро пополз вверх, забирая вправо, к Дашиному окну. Издали китаец напоминал то ли огромную белку, то ли невероятных размеров жука. Выстрел остановил его, когда до окна оставалось не больше метра. Продырявленное насквозь тело еще немного повисело, отчаянно цепляясь за стену, и рухнуло на козырек подъезда. На белом кирпиче осталась живописная кровяная клякса.

Между тем остальные китайцы, пытавшиеся прорваться к подъезду, падали один за другим. Среди русских тоже имелись потери: на асфальте лежали четыре трупа с простреленными головами. Вдали засветились огни фар. Заметив их, близнецы тихо свистнули, и азиаты отступили к скверу, не забыв прихватить с собою изуродованные тела собратьев. Оставили только того, который упал на карниз. Внизу заурчали моторы, и череда черных джипов выкатилась на объездную дорогу.

По знаку бритоголового бойцы быстро подобрали трупы, не поленившись снять с карниза застреленного китайца, и вместе с телами погибших скрылись в подъезде.

Из истории рода делла Торре

Милан, год 1180 от Рождества Христова

Едва не охрипнув от безумного смеха, Паоло с трудом оторвался от созерцания своего отражения, подошел к окну, за которым занимался яркий летний рассвет. Теперь солнечные лучи больше не причиняли боли, и дневное недомогание ушло. Более того, он никогда не чувствовал себя таким… здоровым, полным сил, как сейчас. «Оказывается, чтобы жить без страданий, нужно было умереть», – с горькой усмешкой подумал Паоло. В том, что он мертв, в общепринятом понимании этого слова, мертв с человеческой точки зрения, граф не сомневался.

Мертв и одинок… Он сам этой ночью убил всех своих близких: детей, племянников, любимую женщину… Но почему-то его ничуть не терзало раскаяние, при взгляде на окоченевшее тело мадонны Анджелики в сердце не возникало ни капли боли, а в душе не находилось сожаления о совершенном. В душе? А есть ли у него теперь душа? Быть может, в нем нет свойственных людям чувств потому, что нет и души – так сбывается братнино проклятие? Но кто он тогда? Ходячий мертвец?

– Не похоже, – прошептал Паоло.

Ведь он ощущает грусть одиночества, а вернее, страх перед тем, что ждет его впереди – без верных слуг, без поддержки и помощи. Он обладает разумом и памятью, способностью страдать. Это ли не свойства души? Что же тогда с ним происходит? И как выжить теперь, избежать человеческого возмездия за жестокие убийства? Ведь когда в Милане узнают, во что он превратился, – сюда придет весь город во главе со святыми отцами, чтобы сжечь живого мертвеца.

В дверь робко постучали. Паоло вздрогнул и отпрянул к окну, решив, что сбываются его предчувствия. Сейчас в опочивальню ворвется толпа: солдаты с пиками, чернь, вооруженная дрекольем, а впереди – люди в черных рясах. Его схватят и потащат на костер, а быть может, сожгут вместе с домом, сочтя проклятым само обиталище злодея.

Граф, охваченный ужасом, оглядывался в поисках путей к отступлению. Скрипнула дверь, но вместо разгневанных горожан в комнату на цыпочках вошли Руджеро и Луиджи. Робко помявшись у двери, отыскали взглядами прижавшегося к стене Паоло. Толкнув Луиджи локтем в бок, худощавый чернокнижник опустился на колени. Слуга тяжеловесно рухнул рядом.

– Наш господин… – благоговейно произнес колдун, – мы пришли, чтобы служить вам, господин…

Еще не до конца оправившись от пережитого страха и не понимая, что происходит, Паоло молчал. Медленно текли минуты, безмолвие затягивалось. Луиджи ссутулил широкие плечи, всем своим видом выражая покорность, Руджеро с обожанием взирал на графа. Оба они словно чего-то ожидали. Наконец чернокнижник робко заговорил:

– Мы позволили себе прибрать в замке, господин. Простите, что без вашего повеления. Но нам показалось, что так будет лучше…