Ветхий Завет с улыбкой - Игорь Ушаков

Знамо дело: нет для бабы страшнее оскорбления, чем отказ в ее посягательствах на соблазнение. Возвела Зулайхо поклёп на Иосифа, что он, мол, ее домогался и в постель тащил. Когда слухи о том дошли до Потифара, знамо дело, тот бросил Иосифа в темницу: как говорится, на чужую кровать — рот не разевать!

А вскоре оказались в той же тюрьме заключены фараоновы виночерпий с поваром, посаженные как враги народа, потому как якобы хотели они отравить фараона и некоторых видных царедворцев. Поскольку оба новеньких зека были вельможами, а Иосиф всего-навсего рабом, то тюремные вертухаи сделали его прислугою при тех двух смертниках.

И вот однажды приснился виночерпию сон: выжимает он три грозди виноградных в чашу фараонову… Что бы это значило? А Иосиф тут как тут:

— Это ж просто: три грозди — это три дня, а чаша фараонова — это его благоволение. Через три дня быть тебе оправданным и будешь вновь на своей хлебной винно-водочной службе!

Когда же повару приснились три корзины- две в руках его, а третья на голове — а из одной, что стояла на голове, клевали птички и тут же отбрасывали «лапти», издыхая, Иосиф изрек:

— Плохи дела твои, чувак… Хотел ты отравить вождя и учителя всего прогрессивного античного человечества. Осудят тебя и — секирь-башка…

Так он и было, как предрек сновидец…

Опять остался Иосиф один в тюряге: один его сокамерник радостно укатил из-за решеток, а у второго — башка с плеч укатилась. И просидел так Иосиф в одиночке еще долгих два года…

Иосиф всевластный

Так бы и сгноили Иосифа басурмане, да Господь (а кто же еще?) спас. А дело обстояло так. Фараону с бодуна приснился сон: на водопое у реки паслось семь тучных коров, а тут к ним подошли семь тощих — ну, ткни — и свалятся. И вдруг эти семь тощих коров, забыв про свою вегетарианскую сущность, набросились на толстых коров и сожрали их! Ну прямо тебе экспроприация экспроприаторов! Ну, да чего только во сне не приснится!

Фараон проснулся в холодном поту, растолкал виночерпия, с которым поддавал весь день и далеко за полночь, и рассказал тому свой кошмарный сон. Во всем том царстве-государстве никто не смог сон тот истолковать. И тут виночерпий вспомнил про Иосифа.

Призвали Иосифа, прямо как был — в исподнем и кандалах, во дворец. Рассказал фараон про свой сон Иосифу, а тот, не моргнув и лазом, отвечает:

— Так это же очевидно! Семь тучных коров — это семь урожайных лет под вашим мудрым руководством, а семь тощих коров — это семь лет страшенного неурожая, которые Господь нашлет на страну.

— Что же делать? — вопросил фараон.

— Все просто: надо первые семь лет закрома засыпать рисом да зерном.

— Легко сказать… Откуда его возьмешь?..

— Проще простого — как два пальца об асфальт! (Живи Иосиф в наше время, он бы наверняка сказал: «Как два байта отослать!»)

Надо сперва по продразверстке отобрать урожай у дехкан, причем половину из них посадить как врагов народа, потом произвести ирригационные работы силами этих врагов народа, насадить лесозащитные полосы от суховея. Жаль страна краснокожих далеко, а то бы и кукурузы еще засеять на всех египетских пустынях. Тогда ежели народ не помрет с голодухи во время первых семи урожайных лет, то зато выживет во время лет голодных.

— Ну мудёр ты… Как кличут-то? Иосифом? Знаешь Иосиф станешь ты у меня вице-фараоном!

А было в то время Иосифу тридцать три года. И нарек фараон Иосифу имя: Цафнаф-панеах, что значило, говорят, «Спаситель Жизни». И дал ему фараон в жену Асенефу, дочь любимца своего Потифара, который к тому времени был повышен в чине до жреца Илиопольского.

И зажил Иосиф — всем бы так! Еще в сытые году принесла ему Асенефа двух сыновей, которых назвал он Манассия — «Заставляющий забыть несчастия» и Ефрем — «Плодовитый».

Первые семь лет стонал народ от тягот. Весь урожай у них отбирали комиссары Иосифа. Многих сгноили на строительстве Красномор канала. А в довершение Иосиф понастроил по всей плодородной части Египта госхозы, в которых бывшие граждане египетские, которым присвоили звание почетных рабов, добровольно гнули спины на хозяйских полях и кричали осанну мудрому фараону и его праворучному Иосифу…

А потом грянул голод по всей земле Египетской, как и накаркал Иосиф. Египтяне — к фараону с плачем, а он их к Иосифу отсылает. Тот никого без внимания не оставил: регулярно выдавал всем по пайке хлеба по карточкам, беря с них, правда, за это немалое бабло. А уж когда из ближнего зарубежья народ повалил, то им отпускалось только за твердую валюту.

И чем хуже было в стране Египетской и вокруг нее, тем богаче становился фараон и его челядь. А народ жил по принципу: от каждого по способностям, каждому по потребностям. Да и впрямь, гнули спины рабы, как только могли, а потребностей у каждого было немного — самому с голоду не подохнуть да детишек не уморить.

Голод — не тётка

И до земли Ханаанской добрался голод. Иаков отрядил десять сынов своих в Египет за хлебом, оставив при себе только младшего — Вениамина, что был сыном от Рахили, то бишь единоутробным братом Иосифа.

Пришли братья к Иосифу, и он узнал их, конечно, но вида не подал, а тем и в голову не пришло, что тот надменный вельможа египетский и есть их брат, преданный ими и проданный в рабство. Братьев вызвали пред очи Иосифа и рассказали они, что всех их у отца двенадцать, один пропал без вести, а еще один, младшенький с отцом остался. Будучи достойным зятем тестя своего, бывшего работника спецслужб, Иосиф повел себя круто:

— Все вы врете! Вы шпионы вражеской восточной разведки. Одного из вас буду держать в застенке, остальные же отнесите купленный хлеб отцу своему, чтобы с голоду не окочурился, и тут же бегом обратно ко мне с вашим младшим! Не придете — замочу заложника в сортире!

И остался Симеон в заложниках, а остальные братья его, взвалив мешки с хлебом на верблюдов, поспешили домой.

Приехав домой, братья обнаружили в мешках с хлебом все то свое серебро, которое они несли в Египет для уплаты за хлеб. Это их не на шутку напугало: к чему бы такие приколы? И страшно им было возвращаться в Египет — бросят в египетские застенки, а то и вовсе замочат. Но хлеб был съеден, и хошь не хошь, а надо было идти за ним опять… Голод — не тётка!

Пришли братья Иосифовы опять в Египет, и пригласил их мажордом Иосифов в дом к хозяину, которого в тот момент дома не было. Братья рассказали слуге Иосифову, как нашли они серебро в своих мешках, и чтобы не сочли их мошенниками принесли то серебро назад, а еще и новую толику, дабы расплатиться за новый хлеб. По наущению Иосифа мажордом сказал:

— Ваше это серебро — не наше. Видать это Бог вам его подбросил за честность вашу. Оставьте его себе.

Обрадовались братья — всегда ведь приятно хоть что-то получить на халяву, а тут — целый клад! Спустя какое-то время, вошел в залу Иосиф, зыркнул зловато глазом, но увидав брата своего единственного единоутробного, почувствовал такой прилив любви к тому, что убежал даже в соседние хоромы и предался бурным слезам.

Потом подали обед, где евреев посадили отдельно, в стороне от Иосифа и египтян, поскольку негоже было египтянам сидеть с евреями за одним столом. (Происхождение же Иосифа ни фараону, ни его царедворцам известно не было, к тому же его даже в бане общественной нельзя было отличить от чистопородного египтянина по причине вам известной.)

После пирушки велел Иосиф дать всем братьям полные мешки хлеба да вернуть все принесенное ими дополнительное серебро обратно. А сам при этом тайно подложил свою чашу любимую из серебра черненого в мешок Вениамина.

И вы думаете, подарил Иосиф чашу свою любимому брательнику? Как бы не так! Это подлянка была, компромат.

Едва ушли братья, Иосиф разыграл сценку пропажи чаши любимой: уж и стонал, и волосы рвал. Велел догнать всех братьев и обыскать. Догнали братьев таможенники египетские, устроили шмон и, конечно же, нашли чашу. Полагалось за то Вениамина казнить, а остальных обратить в рабов. Привели братьев к Иосифу, он поорал на них для виду, а потом прогнал слуг, затворил двери и открылся братьям, кто он такой.

Видно, подслушал кто-то все их разговоры, что ли… Словом, молва о том, что к Иосифу наведались его братья, достиг ушей фараона. Уж так был расположен фараон к визирю своему, что приказал навьючить караван хлебом и послать его отцу Иосифа в Землю Ханаанскую, а там упросить того оказать честь и переехать на ПМЖ всем кагалом в страну Египетскую. И с собой взять только самое необходимое, а остальным они будут обеспечены из фараонова распределителя.

Не прошло и пары месяцев, как весь многочисленный род Иакова въехал в Египет на колесницах, которые специально за ними прислал Иосиф. И всего приехало семьдесят пять душ от мала до велика.