Эмигрант с Земли - Сергей Цветов

Но Аэлита, с озорной улыбкой взглянув на ошарашенного друга, смело вошла в пучину. Вовчик осторожно последовал за ней и, сделав пару шагов, оказался под толщей воды. Где-то далеко вверху, метрах в двадцати-тридцати, колыхалась водная поверхность и по дну пробегали пятна света. Володя посмотрел вниз, чтобы, сделав следующий шаг, не наступить (?!) на какое-нибудь страшное существо. Но с облегчением увидел, что под ним и Аэлитой не песчаное дно, а круги пола. Видение расступается перед человеком опять тем же «вырезанным» цилиндром.

Слева, в нескольких шагах от них, на песке покоилась огромная жемчужная раковина. Она была такой непропорционально большой, что Вова на какие-то мгновения почувствовал себя в сказке. Он был Садко, попавшим в подводное царство. И вот сейчас раковина откроется и там окажется не жемчужина величиной с большую тыкву, а почему-то страшная морская царевна верхом на дельфине… Однако все же это кровать. Но… Как же необычно находиться на дне морском!

Аэлита с улыбкой наблюдала за осюфикелым Володей, уже минуты три созерцающим видение подводного мира.

Наконец Вовик сдавленным полушепотом проговорил:

– Аэлита, хватит, спасибо. Пойдем отсюда. Что-то давит оно на меня… Задыхаюсь.

– Окомани, стоп, – громко сказала Аэлита.

И тотчас видение затуманилось и пропало. И Володя оказался в непривычно пустой и неподвижной комнате, только посредине ее стояла раковина-кровать и на стенах висели абсолютно нормальные – со стабильным плоским изображением – картины, и стояли фигуры людей. Ему понадобилось еще несколько секунд, чтобы привыкнуть к контрастной перемене.

– Ох! – выдохнул он облегченно. – Совсем неплохо. Шикарно! Разве такое часто можно испытать? Иллюзия необыкновенная. – Он искренне восхищался. – Захватывающие ощущения.

– Вов, – остановила его излияния прекрасная марсианка, которая не так давно казалась ему русалкой, завлекшей его в глубины океана. – Вообще-то то, что ты видел сейчас, это обычное, уже знакомое тебе окомани, «кубопросторы», картинка называется «морское дно, малая глубина». А показать я тебе хотела совсем другое.

С этими словами она прошла прямо до угла и там коснулась пальцами правой стены. Кусок стены вдруг быстро стал менять цвет с ярко-лилового на бледно-розовый. «Побледневший» участок имел размер шкафа. И тут же сама открылась одна створка видимо и в самом деле шкафа. На дверце его, с внутренней стороны, размещалось матовое «зеркало». А внутри самого шкафа было пусто. Белые стенки и четыре синих трубки вертикально по углам. «Гардеробчик отсутствует…»

– Подойди к пульту, – сказала Аэлита и подвела Вову к месту. – Дотронься.

Володя протянул руку к экрану и в «зеркале» появился рисунок. Как на большом дисплее. То была таблица, состоящая из изображений предметов одежды и обуви. Один ряд: головные уборы – береты-кепки-шляпы-шапочки-шапки; другой ряд: майки-футболки-рубашки; ряд: свитера-пиджаки-легкие куртки-жилеты; ряд: трусы-шорты-трико-брюки-джинсы; ряд: туфли-полуботинки-ботинки-сапоги; ряд: сланцы-тапочки-сандалии-чешки-кеды-кроссовки; и еще ряд: шарфы-перчатки-носки-платочки.

– Это, Володечка, и есть наш «гардероб». Я говорила – помнишь? Настоящее название – волунтракес. У нас у каждого в спальне свой волунтракес. И еще в прихожей, для верхней одежды, общий. Когда освоишься, привыкнешь к нему, то выбор одежды на день занимает минуту-две. Каждый вечер (или по необходимости в течение дня) ношеную одежду выкидываем. Вернее, убираем в утилизатор. Вот он, тут. Открывается так же. А утром делаем, надеваем новую… Таким образом нам ничего не нужно стирать, чинить и гладить. От этого нас волунтракес избавил, освободил.

– Ладно, довольно преамбулы, приступаем к практическому занятию. Итак… – Аэлита стала показывать и говорить, а Володя как послушный ученик делал соответствующие движения и заказывал. Выбор одежды начинался, как ни странно, с обуви. Ряд «чешки-кроссовки» мигал зеленым цветом. Володя дотронулся до изображения кроссовок. Появилась куча всяких видов спортивной современной марсианской обуви. От очень красивых до каких-то чудаковатых. Нажал на понравившиеся.

Далее по той же схеме они выбрали легкие джинсы, футболку и кепку-бейсболку. Володя не захотел «выпендриваться» с первого дня и решил одеться привычно и практично.

Но, как оказалось, он еще ничего не выбрал. Они только «схему набросали».

Первым делом Аэлита попросила его войти в открытую пустую половинку «шкафа». Он исполнил. А когда через несколько секунд вышел и обернулся, то прилично испугался и удивился. В шкафу стоял человек. Большой крепкий парень в одних белых трусиках; жидкие русые волосы, маленькие уши, глаза – черные пуговки, под широкими темными бровями, слегка курносый нос и сжатые пухловатые губы. Он сам! Точнее, его «кубовидение». Через пять секунд Володя-оригинал сильно рассмеялся. Ему стало весело, когда увидел себя со стороны, почти голого и с таким лицом, что боже мой, как говорят в Одессе. «Бедная Аэлита, как она еще не умерла со смеху от меня? Такая рожа испуганная и жутко умная при этом…»

– У меня что, в самом деле всегда такая… выражение такое? – спросил он у девушки, которая в ответ только улыбнулась так, как будто сдерживает изо всех сил какой-нибудь очень смешной и объективный комментарий.

– Ну и видон у тебя парень, – обратился он к неподвижному «двойнику», снова подходя к дисплею, тихонько подталкиваемый Аэлитой.

– И не стыдно вот так стоять перед девушкой? Тебе ничего? – обратился он к ней.

– Да ладно, чего уж там, – ответила марсианка в тон вопросу.

И они продолжили процесс. Нажав на дисплее верхнюю большую кнопку, Володя увидел, как его видение мгновенно оказалось одетым в одинаково серые футболку, брюки; такого же бесцветного вида были бейсболка и кроссовки.

– Это что такое?! – не понял Вова. – Он у вас черно-белый, недоработанный что ли?

– Так выбери расцветку и рисунки какие хочешь… Смешной… Начали с футболки. Вова заказал синюю – любимый цвет – однотонную. Джинсы – темно-коричневые, нет, темно-серые, однотонные. Бейсболку, черную, кроссовки, белые.

Видение приобрело человеческий вид, нормально оделось.

– Носки заказывать будете, – тоном анекдотической официантки спросила Аэлита, весело улыбаясь, – или так сойдет?

Конечно, Вовик заказал белые носки. И носовой платочек. И трусики, оказывается, тоже надо. Ему осталось последнее действие – нажать последний раз большую кнопку и из открывшейся правой половины шкафа забрать свою новую одежду, сорвав ее с полупрозрачного полуматериального манекена (с фигурой Володи). В смысле, – манекен состоял из вещества или поля, обладавшего свойствами твердого тела, жидкости и газа одновременно, то есть сохранял форму и объем, был плотен на вид и словно бы жидок, с незначительным сопротивлением пропускал предметы через себя, и в то же время не оставлял никаких следов на них. Такая вот штука замечательная, по современному, по-марсийски называется «твердое поле».

– Пусть пока повисит, зайдем еще вот сюда, – повлекла Аэлита Вовчика дальше.

Оказалось, в спальне была еще одна дверь, между двумя нишами со скульптурами. Двери, вообще, в доме почему-то не отличались по цвету и фактуре от стен, и только по тому, что они были тоньше и утопали в стены, можно было научиться их угадывать.

– Это кабинет, – сказала Аэлита.

Двери разъехались и молодые люди вошли в комнату, окрашенную в салатовый цвет. На двух стенах было по два, на разной высоте, шестиугольных окна. А всю левую стену занимала вогнутая панель с экранами, кнопками, отсеками, ящичками, и такая же вогнутая (по кромке) неширокая столешница, от стены до стены. Перед столом стояло очень красивое, ультрасовременное мягкое крутящееся кресло-трансформер на колесиках. И у правой стены стояло большое мягкое кресло и возле него маленький черный столик.

Ни книг, ни шкафов с энциклопедиями и безделушками, ни настольной лампы, ни печатной машинки, или компьютера с принтером, ни кипы бумаг – ничего, что составляет обязательный набор традиционного кабинета в понятии Вовчика. Он попал словно в рубку космического корабля или, лучше, какого-то роботизированного заводика. Поэтому он немного удивился, вопросительно подняв брови, но умно подумал, что время и технический прогресс должны вносить существенные коррективы и в привычные, устоявшиеся представления, вещи, интерьеры. А также вкусы, взгляды, традиции – все меняет грандиозный творец – время. И надо готовиться к знакомству с миром, где нет, или почти нет, привычных, знакомых предметов, где все по-другому, все иначе.

Может показаться странным, с чего бы это Володя, увидев кабинет в Аэлитином доме, вдруг пришел к суждениям о столь широком влиянии времени. Почему та же столовая, к примеру, не привела к этому? Дело в том, что он, как будущий писатель, задумывался о своем предстоящем творческом пути; в частности, ему хотелось когда-нибудь иметь настоящий рабочий кабинет писателя со всеми причитающимися атрибутами, упомянутыми выше. Ну, может быть, с поправкой на время и достаток, там у него будет сверхмощный и «навороченный» компьютер, может даже настольная издательская система, и дизайн комнаты будет соответствовать его стезе – фантастике.