Записки археографа - Рудольф Пихоя

Ответы Иоанна II дают представление о многообразности контактов населения Древней Руси с соседними народами. К «поганым» идут «коуплѧ ради» (пр. 28), с ними торгуют и «православной челядью» (пр. 22), иноверцы могут жить на Руси, и митрополит устанавливает ответственность за то, что люди едят с «погаными не вѣдагл» (пр. 19). Эти связи не всегда носили мирный характер – пр. 26 и 27 предусматривают возвращение из плена.

Важное место в деятельности духовенства XI в. занимала борьба с пережитками язычества.

Митрополит настаивал на обязательности выполнения важнейших обрядов христианской религии. Он требовал регулярности причащений в то время, когда «не причащаетьсѧ краицѣхъ рустѣи земли»[133]; правила свидетельствуют о сохранении значительных языческих пережитков среди населения, формально принявшего христианство. Ещё очень сильны языческие представления о браке среди простого люда, который считает, что «болѧромъ токмо и кнѧземъ вѣнчатисѧ; простымъ же людемъ, яко и меньшице, поимають жены своя с плясаньемь и гуденьемь и плесканьемъ » [134].

Правила прямо связывают поклонение языческим культам и невыполнение требований церкви о семейной жизни. «И еже жруть бесомъ и болотомъ и кладеземьъ, и иже поимаються, безъ благословенья считаються, и жены отметаються, и свое жены пущають и прилепляються инемъ, иже не принимають святыхъ таинъ ни единъю летомъ, аще не от отца духовнаго связани будуть ни причащатися и ты веси яки темь всемъ чюжимъ быти нашея веры, отвержены от зборныя церкви» (пр. 15)[135].

Иоанн II подробно говорит о положении духовенства. В ответах затрагиваются вопросы различной важности – от того, во что могут одеваться священники «великыя ради зимы», до процедуры образования новых епископий на территории Киевского государства.

В Канонических ответах содержится критика белого духовенства; им запрещается посещать пиры у мирских людей, если там устраиваются «игранье и плясанье и гуденье» (пр. 16, 24)[136]; указывается, что в монастырях «часто пиры творять, съзывають мужа вкупе и жены, и в техъ пирехъ другъ другу преспеваеть, кто лучей створить пиръ» (пр. 29)[137]. Ответы Иоанна II направлены на укрепление иерархической дисциплины духовенства – они запрещают самопоставления в иерейский сан, совершение службы без повеленья своего епископа, осуждают епископов, отказывающихся ехать на собор к митрополиту (пр. 31).

Иоанн II широко использовал в ответах положения канонического права, в памятнике упоминаются правила Василия Великого.

Влияние условий Древней Руси сказалось в определении наказаний в Канонических ответах. В отличие от документов светского права – Эклоги, Прохирона, включенных в византийские номоканоны, и их славянских переводов – Законов Судного Людем и Градского Закона, ответы Иоанна II отвергают членовредительство и смертную казнь как меру наказания. Так, говоря о наказание за волхование, он предупреждает, что виновных нельзя «не до смерти убивати, ни обрѣзати сихъ телесе: не бо приимаеть сего церковное наказанье и оученье»[138]. По Эклоге, за подобное религиозное преступление устанавливалась «казнь мечом» (Эклога, тит. XVII, 42, 43), или конфискация и изгнание (Эклога, тит. XVII, 44)[139]. Ссылка на необходимость епитимий встречается у Иоанна II лишь в тех случаях, когда он цитирует церковный канон (пр. 23-25, 33). Но и в этих случаях он избегал точного определения срока и характера епитимьи.

По тому, как Иоанн II определяет позицию церкви по отношению к нарушениям обрядов христианства, можно увидеть опасение иерархов церкви слишком крутыми мерами отпугнуть население Руси, – среди которого ещё сильны были пережитки языческих верований, – от христианства.

Канонические послания митрополита Иоанна II – это ценные документы по истории XI в.

Послание папе Клименту III, возникшее, по всей вероятности, в 1084-1085 гг. сразу же вслед за интронизацией Климента в Риме, свидетельствует о заинтересованности в признании прав папы, ставленника Генриха IV на Руси.

Канонические ответы дают яркую картину быта населения Древней Руси с сильными пережитками доклассового общества.

Источником Канонических ответов и Послания Иоанна II Клименту III была каноническая синтагма в XIV титулах без толкований. Близость переводов текстов канонической синтагмы в XIV титулах, содержащихся в послании Клименту III, Канонических ответах и Ефремовской Кормчей, а также перевод правил патриарха Сисиния о браке, содержащийся в ответах Иоанна II и в Новгородской Софийской Кормчей, позволяют связывать эти сочинения Иоанна II с переводом дофотиевского Номоканона, послужившего основой для развития русской редакции Кормчих книг.

1971 г.

Формирование удельных школ покаянной дисциплины в XII веке

Поучения игумена Андреевского монастыря Григория и митрополита Климента Смолятича

Второй период в разработке древнерусского покаянного права существенно отличается от начального этапа создания церковного права Древней Руси. Значительно расширяется география возникновения епитимийников. Наряду в Киевом, епитимийники создаются при епископских кафедрах в столицах удельных княжеств и земель. Возрастают размеры церковной собственности, важнейшее место в которой занимают сёла с зависимым населением, совершенствуется церковный аппарат, но в то же время политически возрастает зависимость епископов – церковной администрации – в княжествах от своих князей, ослабевают связи с митрополией. Все эти процессы нашли своё отражение в документах древнерусского покаянного права, возникавших в XII – начале XIII в.

Огромная масса епитимийников XII–XII вв. остаётся до сих пор неизученной, неопубликованной. При выявлении источников самое большое значение приобретают Вопрошание Кириково и Поучение новгородского архиепископа Ильи (Иоанна), в которых (и, прежде всего – в Вопрошании Кириковом) содержатся ссылки на предшествовавшие им документы, являющиеся важной вехой в развитии права древнерусской церкви.

Документы церковного права возникали в обстановке острой политической борьбы, развернувшейся в Древней Руси, переживавшей процессы феодальной раздробленности. Авторы канонических сочинений – одновременно с этим и участники политической борьбы, нашедшей отражение в их сочинениях. Поэтому, изучая покаянное право, необходимо остановиться на политических условиях деятельности церковной иерархии в XII в.

Середина XII в. характеризуется напряжённой борьбой за великое княжение соперничавших феодальных группировок. Киевское княжество, сохраняя значение политического центра Русской земли, оказалось глубоко захваченным процессами феодальной раздробленности. На Киевской земле столкнулось стремление князей превратить это княжество в наследственную собственность с боярским сепаратизмом, добивавшимся контроля над властью киевского князя[140].

Великий князь Всеволод Ольгович (1139-1146) на снеме князей в 1145 г., сославшись на предшествовавшую практику передачи Киева в роду Владимира Мономаха, провозгласил своим преемником Игоря Ольговича. «А се аз мольвлю: оже мя бог поиметь, то аз по собе даю брату своему Игореви Киев»[141].

Святославичам не удалось удержать Киев в своих руках: смерть 1 августа 1146 г. великого князя Всеволода Ольговича послужила сигналом к восстанию. В этом восстании недовольство широких народных масс княжеской администрацией – тиунами Всеволода Тудором и Ратшей, нежелание горожан оказаться в наследстве у Олеговичей, было использовано группировкой боярства (сторонников переяславского князя Изяслава Мстиславича), пригласившей этого князя в Киев[142], в обход, казалось бы, уже провозглашенного великого князя Игоря Ольговича, в верности которому клялся и Изяслав Мстиславич на снеме в 1145 г.

Изяслав Мстиславич, используя поддержку части киевского боярства, смог разгромить войска своего соперника – Игоря Ольговича.

Различные аспекты политической борьбы в средине XII в. получили объяснение в исследованиях советских историков. Исключение составляет лишь вопрос о роли церкви и участии церковных иерархов в этих событиях. Между тем, изучение его могло бы, на наш взгляд, дополнить картину политической борьбы. Древнерусская церковь в середине XII в. являлась крупным феодалом, обладавшим значительным политическим влиянием. Князья церкви, тесно связанные с интересами местного боярства, также принимали участие в схватках княжеских группировок. Особое место отводилось здесь главе русской церкви – митрополиту. Напрасно было бы представлять митрополитов безразлично взирающими на политическую обстановку в стране. Митрополиты-греки прекрасно представляли себе роль древнерусских земель в международной обстановке, быстро ориентировались в перипетиях княжеских столкновений, стремились осуществлять политику в интересах Византийской империи среди сложных дипломатических комбинаций древнерусских князей.