На пути к сверхобществу (Части 4-7) - Александр Зиновьев

СИСТЕМА ЦЕННОСТЕЙ

Ценности, которые восхваляет и пропагандирует западная идеология, общеизвестны. Это - богатство, власть, слава, мастерство, собственность, комфорт, благополучие, сила, здоровье, удовольствие предпринимательство, свободы, права и т. д Оргия прославления их достигла апогея в конце "холодной войны", когда стали прославлять все то, что в течение многих веков считалось пороками и наихудшими проявлениями свойств человеческой натуры. Я не считаю это отклонением от норм западнизма Наоборот, именно в этой оргии дали знать о себе нормы западнизма, долго сдерживавшиеся и маскировавшиеся вследствие ряда исторических обстоятельств. В течение более ста лет велась ожесточенная критика ценностей западнизма как пороков капитализма, так что вера в эти ценности была расшатана еще до того, как она успела укрепиться. Думаю, что негативный опыт национал-социализма, фашизма и коммунизма способствовал тому, что западные люди начали осознавать и ценить те ценности, какие порождал их социальный строй. Но этот процесс не был стихийным. Его организовали и возглавили профессиональные идеологи. Именно идеология вычленила специфические ценности западного общества и установила, что эти ценности суть результат капитализма и демократии. Подобно тому, как в деловой сфере символическая и производная экономика берет верх над реальной и основной, в сфере ценностей символические и производные ценности приобретают доминирующее значение. Это имеет следствием извращение всей системы критериев оценки человеческой деятельности. Актеры, играющие роли выдающихся исторических личностей, становятся более известными и популярными, чем сами исторические личности. Исполнители чужих музыкальных произведений становятся известнее их сочинителей и зарабатывают больше, чем последние. Танцоры, боксеры, теннисисты, певцы и прочие развлекатели оттесняют далеко на задний план выдающихся ученых и изобретателей. Парламентские процедуры по поводу законов становятся главнее самих законов. Ураганы в масс-медиа затмевают своими масштабами реальные события, послужившие поводом для них. Короче говоря, вторичные социальные явления начинают восприниматься людьми как более важные, чем те, на основе которых они возникли в качестве подсобных средств, а относящиеся к ним ценности начинают навязываться в качестве ценностей более высокого уровня, чем ценности фундаментальные. В самом жалком положении оказываются те, кто создает эти самые фундаментальные ценности, а в самом выгодном - те, кто наслаждается жизнью за их счет. Это старо как мир. От этой "несправедливости" законов социального бытия нет избавления. Каждому - свое! Система ценностей западнизма есть отражение реальности западного общества, а не высосана из пальца прекраснодушными мечтателями. Она не навязывается людям сверху как нечто такое, что требует от людей усилия над собой и самоограничения, не приносящих никакой практической выгоды, даже наоборот, приносящих неприятности. И в этом ее преимущество перед коммунистической системой. Тем не менее потребность в возвышенных, идеальных, духовных ценностях ощущается на Западе. Об этом свидетельствуют, например, массовые движения за осмысленную работу, человеческую солидарность, коллективный и бескорыстный труд. Христианская церковь стремится прививать людям высшие моральные и духовные ценности. Различные молодежные движения выражают неудовлетворенность системой ценностей западнизма и стремятся развить какие-то суррогаты ценностей иного рода. В многочисленных литературных произведениях и фильмах изображаются вымышленные ситуации, в которых герои поступают в соответствии с ценностями, какие стремились прививать людям в коммунистической России. Эти ситуации вымышленные. Если они и встречаются в реальности, то не как норма, а как исключение. Система ценностей западнизма в современных условиях переросла в систему соблазнов. Это - нечто новое сравнительно с тем, что было ранее. В обществе произошел баснословный прогресс в отношении жизненных благ, о котором раньше никто не думал. Западнизм способствовал ему, но он не был запрограммирован в самой природе западнизма, подобно тому, как из природы (сущности, законов) западнизма не вытекает атомная бомба, космические полеты и генная инженерия. Благодаря масс-медиа все достижения в сфере жизненных благ стали общеизвестными. Молниеносно становится общеизвестным все то, что еще только делается в этом отношении, что будет сделано и что считается возможным. А идеология и пропаганда создают иллюзию, будто все эти сказочные блага общедоступны или в принципе могут быть доступными всем. Они играют в данном случае роль Сатаны-соблазнителя, только сулящего всеобщий земной рай. Но в реальности жизненные блага распределяются неравномерно. Их много, но не настолько много, чтобы хватило всем. И они не даются даром. Одни из этих благ доступны очень немногим, другие доступны сравнительно многим, но в разной мере. Причем различия в мере огромны. Одним достаются крохи, другие же имеют по потребностям. В результате многие миллионы людей чувствуют себя обделенными и заражаются завистью к тем, кому доступны современные распропагандированные блага и кому они доступны в большей мере, чем им. Они заражаются жаждой иметь блага, иметь сразу, иметь как можно больше. Эта жажда лишь в ничтожной мере остается движущим мотивом производительной деятельности общества. Она в основном становится идейно-психологическим состоянием людей, влияющим на их поведение совсем в других направлениях, в том числе в направлении карьеризма, преступлений, приспособленчества. А для большинства людей она становится дополнительным источником пассивных страданий. Они испытывают танталовы муки, видя фантастические современные богатства рядом, но не имея возможности воспользоваться ими. Как уже говорилось выше, в западном обществе доминирует не стремление к лучшему будущему, а желание сохранить настоящее и страх потерять достигнутые блага. Если тут и происходит какое-то движение к лучшему, оно есть результат действия бездушных законов западнизма, а не стремлений людей к каким-то идеалам. И это не есть недостаток. Идеалы вообще не играют решающей роли в истории. Они овладевают людьми лишь на короткий срок и в порядке исключения. Таким историческим исключением, т. е. уклонением от общего безыдеального состояния, была ситуация с коммунистическими идеалами. Мне даже кажется, что никаких других общественных идеалов в строгом смысле слова вообще не было и нет. Падение влияния коммунистических идеалов означает просто торжество заурядного, будничного, прозаичного, практичного и т. д. западнизма.

ИДЕОЛОГИЧЕСКИЙ МЕХАНИЗМ

Положение с идеологическим механизмом на Западе во многих отношениях противоположно тому, какое имело место в Советском Союзе и других коммунистических странах до восьмидесятых годов нашего века. В них существовал единый и централизованный идеологический аппарат. Он был создан искусственно решениями высших властей и был навязан обществу "сверху". Он составил часть системы власти и управления. Он очевидным образом отличался от других учреждений. Его специальной функцией было все то, что связано с идеологией, с ее разработкой и охраной, с идеологической обработкой населения и идеологическим контролем. В нем профессионально работало множество служащих. Он вторгался во все сферы общества, стремился контролировать все аспекты жизнедеятельности людей. Он принуждал граждан к изучению идеологии, что стоило им немалых усилий, вовлекал их в идеологические мероприятия. Он был очевиден всем, нередко противостоял населению как нечто внешнее их жизни. В западном обществе такого рода идеологического механизма нет. Но это не значит, что тут вообще нет никакого идеологического механизма. Тут существует свой механизм, по размерам и по характеру деятельности вполне сопоставимый с таковым коммунистических стран, а во многих отношениях превосходящий последний. Он сложился как составной элемент общего процесса формирования культуры, системы образования и воспитания, средств массовой информации, учреждений государства, гражданского общества. Сложился как-то незаметно, без специальных решений высших властей. Власти, создавая какие-то учреждения, понятия не имели о том, что тем самым участвовали в создании его. Он до сих пор не обособился в виде особой системы лиц и учреждений. Функции его в той или иной мере и форме выполняют школы, университеты, исследовательские учреждения, газеты, журналы, издательства, телевидение, литература, кино, реклама, бесчисленные организации, партии, движения и т. д. Он распылен в обществе, растворен в жизнедеятельности таких элементов общества, которые сами по себе идеологическими не являются. Одним словом, его как будто бы нет совсем. Функции идеологов в западных странах выполняют философы, социологи, психологи, историки, политологи, журналисты, писатели, политики, советники в учреждениях власти и в партиях, сотрудники секретных служб и органов пропаганды. Имеются особые исследовательские учреждения, агентства и центры, так или иначе занятые проблемами идеологии. По крайней мере, во многих газетах, журналах, издательствах, учебных заведениях и т. д. есть люди, выполняющие функции идеологического контроля. Они решают, что писать и как писать, что говорить и как говорить, что печатать и что нет. Они решают, какие делать фильмы, какие составлять программы для телевидения, что и как пропагандировать, какие устраивать зрелища и массовые действия с идеологической подоплекой, какие проводить кампании, как отбирать и препарировать информацию Эти люди придают единство и преемственность идеологическому плюрализму, образуют связную идеологическую среду. Они изучают сделанное в прошлом, осуществляют отбор, обработку и систематизацию идей и учений, издают и переиздают сочинения отобранных авторов, готовят справочники и учебники, короче говоря, осуществляют своего рода канонизацию имен, идей, учений. Эти специалисты изучают современную им общественную жизнь, данные науки и техники, вообще все то, что считают важным и интересным для масс населения. Они осмысливают изучаемое в рамках привычной для них традиции и с принятыми в их среде критериями, производят дальнейший отбор материала в идеологическую сферу. Это - организованная работа, осуществляемая из поколения в поколение. Лица, вновь вступающие в эту сферу, получают определенную подготовку, продолжают дело предшественников по тем же правилам. Если они не будут это делать, они не попадут в эту сферу, а попав в нее, не будут иметь успеха и не удержатся в ней. Они обязаны следовать определенным правилам профессиональной идеологической среды, чтобы заработать на жизнь, делать карьеру, приобретать известность. Тут складываются свои группы, школы, течения. Они конфликтуют друг с другом. Но при этом они проявляют терпимость и взаимное внимание. Они сосуществуют и совместно делают одно общее дело. Они суть члены одной корпорации. Они легко опознают друг друга и совместно охраняют свою сферу от посторонних вторжений, угрожающих им как корпорации. Ведь и в рамках единой христианской религии были внутренние враждующие части. Положение в идеологической сфере с рассматриваемой точки зрения подобно положению в экономике. Тут тоже можно говорить о некоем рынке идей, который функционирует так, как будто им управляет "невидимая рука". Есть те, кто производит и сохраняет идеологию, т. е. предлагает идеологические товары и услуги. Они доступными им средствами доводят свою продукцию до потребителей, т. е. до идеологически обрабатываемых сограждан. Тут имеет место самое настоящее, а не метафорическое потребление идеологической продукции - слушание, чтение, видение. И на этом рынке играет свою роль спрос, с которым считается предложение и который сам формируется предложением. И на этом рынке "невидимая рука" не есть нечто лишь воображаемое. Это - определенная система лиц, учреждений и организаций, вступающих в определенные контакты, достаточно хорошо подготовленных, чтобы оценить положение на идеологическом рынке, и извлекающих для себя определенную выгоду. Такой идеологический механизм не вызывает негативную реакцию у идеологически обрабатываемых людей, как в коммунистических странах, ибо его как будто бы нет совсем. Если что-то вызывает недовольство, то это характер фильмов или телевизионных передач, обилие детективной и порнографической литературы, освещение событий в газетах, реклама, школьные и университетские программы и многое другое, но вовсе не идеология и не идеологическое насилие. Ты свободен! Хочешь - покупай, не хочешь - не покупай! Хочешь - смотри, не хочешь - не смотри! Хочешь слушай, не хочешь - не слушай! Хочешь - участвуй в каких-то мероприятиях (собрания, манифестации, лекции и т. п.), не хочешь - не участвуй! Ты вроде бы свободен. Тот факт, что ты просто не в состоянии вырваться из поля идеологии, остается скрытым от тех, кто так или иначе испытывает его влияние. Тут как на рынке товаров и услуг. Ты волен покупать или не покупать что-то конкретное, волен выбирать. Но ты все равно вынужден что-то покупать и выбирать. Твои возможности и потребности уже сформированы применительно к условиям рынка. Человек не может жить с закрытыми глазами и ушами, не может полностью изолироваться от всего того, что несет с собой какую-то информацию, что человек вынужден смотреть, читать и слушать, в чем ему приходится принимать участие. Человек просто не в силах уклониться от идеологических пилюль и капель, растворенных во всем, что проходит через его сознание. Человек вроде бы предоставлен самому себе. Но среда, в которой он живет, не предоставлена самой себе. Среда формируется, а человек приспосабливается к ней. Среда формирует человека. В западной системе идеологической обработки людей нет надобности специально, явно и принудительно вдалбливать в головы людей идеологию. Такой метод лишь временно имеет успех и ненадежен. Гораздо эффективнее действует другой метод, а именно - дать людям идеологическую свободу, создать иллюзию отсутствия идеологического поля вообще и даже идеологического хаоса, растворяя в жизненном пространстве людей идеологические капли, на заглатывание которых не требуются никакие усилия и способности. Важно лишь не давать при этом другим вносить в идеологический хаос какую-то явную и организованную идеологию - де идеологизировать людей в этом смысле. Но при этом неустанно вносить в этот идеологический хаос свои банальные идеи, отвечающие потребностям "деидеологизированных" сограждан. Идеологическая свобода в условиях западного идеологического поля есть гораздо более сильное средство идеологического оболванивания масс, чем идеологическое принуждение. Но эта свобода сильно преувеличена в самой западной идеологии и пропаганде. Это скорее искусственно созданный для определенных кругов населения и в определенных границах идеологический хаос, в котором удобно проводить свою совсем не хаотичную линию. Это, можно сказать, "допороговое" явление, не влияющее существенным образом на идеологическое состояние общества. Но за этими границами, т. е. когда речь идет о возможности серьезного влияния на идеологическую атмосферу, вступает в силу мощный идеологический контроль. Пиши и говори, что хочешь! А что в том толку? Чтобы тебя услышало и поняло хотя бы небольшое число людей, нужна трибуна - пресса, телевидение, радио, книжная торговля. А до трибуны допускают не всякого. Хозяева трибун тоже свободны допускать до трибун тех, кто их устраивает, и не допускать тех, кто не устраивает. Чтобы воспользоваться свободой высказывания идей, нужны средства, а они сами суть рычаги идеологического механизма. В отношении лиц и идей, которые властителями идеологической сферы считаются неприемлемыми, все начинают действовать так, как будто получили инструкцию из какого-то единого центра. Хотя такого центра формально нет, существует механизм согласованных действий. Решения вырабатываются авторитетными специалистами, советниками представителей власти, особыми учреждениями. А масса идеологических работников подготовлена соответствующим образом и имеет опыт работы. Так что нужно незначительное время и порою едва заметные намеки, чтобы механизм идеологии сработал согласованно. Поразительно то, что западный идеологический механизм, несмотря на отсутствие формальной централизации и единства, в последние десятилетия работал быстрее, чем коммунистический, более гибко и адекватно реагировал на обстоятельства. Именно жесткость, обнаженность, прямолинейность, бюрократизм и армейская дисциплинированность коммунистического идеологического аппарата оказались одной из причин его кризиса. Если роль идеологии и культуры западнизма сопоставимы с ролью религии в феодальном обществе, то аналогом церкви может служить совокупность людей, учреждений, организаций и предприятий, занятых в сфере производства, сохранения и распределения продуктов "религии" западнизма. Грубо говоря, все элементы "церкви" западнизма можно разделить на три группы. К первой группе относится то, что можно назвать общественным сектором "церкви", а именно - различного рода государственные учреждения, включая секретные службы, исследовательские институты, университетские кафедры, общества, клубы, агентства, комиссии. Ко второй группе относится все то, что можно назвать частным сектором "церкви", а именно - множество предприятий, поставляющих продукты "религии" на рынок идеологии и культуры, и "невидимая рука", управляющая механизмом этого рынка. К третьей группе относится совокупность людей, учреждений и предприятий, образующих то, что принято называть словом "масс-медиа" или просто "медиа". Это - своего рода Ватикан "церкви" западнизма со всей совокупностью учреждений вплоть до местных приходов.