Возвращение «Back» - Генри Грин

В то же время он полагал, что сразу предъявить ей Ридли было бы слишком жестоко. И решил повременить. И пока Джеймс забрасывал его дежурными вопросами и осторожничал, выясняя, как его здоровье, Чарли мучительно искал случая выкрасть этого мужа и предъявить его заблудшей супруге, доказав бесчестие Гранта: размышляя все последние дни, Чарли решил, что отец забирает у дочери долю ее аморального заработка — вероятно, в силу того, что болезнь миссис Грант сделалась слишком накладной.

— Вот я и подумал, надо повидаться, дружище, — в третий раз повторил Джеймс, — в память о былых деньках, проведать, что у тебя да как. Честно говоря, последний раз впечатление у меня было не самое грандиозное. Так-то, дружище.

Ридли сидел напротив и от скуки вертел головой, выглядывая из-под густых, как частокол, ресниц. Чарли думал о том, как бы он обрадовался, узнав, что где-то у него есть мать. И винил Джеймса в том, что тот отпустил Розу.

— Тут такое дело, мне надо тебе кое-что сказать.

— Конечно, выкладывай! — охотно согласился Джеймс, и Чарли многозначительно посмотрел на Ридли.

— Верно. Послушай, Ридли, я забыл в комнате носовой платок. Ты помнишь номер? Точно? — и обращаясь к Чарли, — ты не представляешь, какая у него ужасная память. Девичья. Иногда отправлю его в магазин, так он уже по дороге успевает забыть, зачем. Номер 56. Смотри, не потеряй.

— Что, прямо сейчас? — насупился Ридли.

— Если не возражаешь, дружище. Папе надо высморкаться.

Ридли посмотрел на Чарли. Тот испуганно опустил глаза, уловив презрение на лице своего предполагаемого сына.

— Ну ладно, иду, — мальчик зашаркал к выходу.

— Боже, как же он походит на мать. Вылитая мать, особенно, когда она так упрямилась. Заметил? Так о чем ты?

— Об одном человеке.

— Да ну? Он здесь?

— В десяти минутах пешком.

— Из старых знакомых? — Джеймс говорил так, будто речь шла о борделе.

— Он обычно у себя в это время, — пространно ответил Чарли.

Тем временем мисс Витмор, накормив кошку, собралась на работу. Весь день она думала о матери. Отправив ее в эвакуацию, Нэнс попадала под закон о мобилизации свободной рабочей силы. Это означало, что, если в министерстве прослышат о том, что она одна, то ее запросто могут отправить в самый удаленный район Англии или вообще одеть в форму и заслать под прицел к японцам. Разумеется, она не стала извещать министерство об отъезде матери, которая сама купила билет, отказавшись от пособия по эвакуации, чтобы избавить дочь от последствий. Но все равно, у Нэнс было немало поводов для беспокойства. Мать ее окончательно поссорилась с мистером Грантом и, оставшись без средств, оказалась на иждивении дочери. Заработка Нэнс вполне хватало на двоих, они не голодали. Кроме того, мистер Грант каждую субботу передавал ей небольшую сумму. И все-таки сердце ее было не на месте. Поскольку накануне к ее подруге нагрянули гости из министерства. О, они вели себя безупречно, никакой тревоги, мисс, очень культурные люди, не считая того, что явились, в некотором роде, без приглашения, как будто хотели произвести обыск. О, они были очень вежливы, что поделать, мисс, не по своей же воле, не будь дефицита женских рабочих рук в стране, они бы не посмели столь бесцеремонно врываться к людям, но, увы, списки сгорели во время бомбежек. Да-да, вели себя безупречно, очень учтиво. Но с другой стороны, у Эллен есть мать, огромная, как мир, мать. А если они заявятся к ней? Она так испугалась, что за всю ночь почти не сомкнула глаз, боясь в любую минуту услышать стук в дверь.

— А ты, как же будешь ты, Черепаха? — она погладила кошку. И тут как раз раздался стук в дверь. И она, в точности как когда-то миссис Грант, закрыла рот руками.

Чарли не составило никакого труда уговорить Джеймса. Тот даже не допытывался, куда и зачем они идут. На самом деле, Джеймс испугался, что Чарли просто-напросто сбежит. Он не хотел его терять. Возможно, когда-то ему казалось, что они слишком часто видятся с Розой, но теперь все это было неважно, и Чарли оставался для него единственной связью с теми счастливыми днями, которые неминуемо уходили все дальше и дальше в прошлое. К тому же эта война искалечила Чарли.

Саммерс спрятался за Джеймсом и постучал. И поэтому, отворив, она увидала перед собой совершенно незнакомого мужчину.

— Пожаловали, — мрачно сказала она, давая ему пройти.

Чарли истолковал ее реакцию по-своему. Кроме того, ему было до того неловко исполнять роль сводника бывших супругов, что был почти готов провалиться сквозь землю.

Но, разумеется, когда мисс Витмор увидала Чарли, она сразу же догадалась, что никакие это не министерские ищейки, и у нее отлегло от сердца. И, как следствие, она впала в ярость.

— A-а, так это вы?!

Чарли с замиранием сердца поднял глаза на Джеймса, и его едва не хватил удар. Он ожидал чего угодно, но только не того, что увидел. И решил, что сходит с ума. Поскольку Джеймс просто стоял. И смотрел на нее как ни в чем не бывало, с учтивым, как подобает такому случаю, и несколько смущенным выражением лица. Только верхняя губа у него чуть-чуть подрагивала.

Чарли почувствовал западню.

— И что на этот раз? — спросила она.

Он не знал, что сказать, и молчал.

Джеймс, не найдя ничего лучшего, вежливо представился.

— Джеймс Филипс, — сказал он.

— Вы муж Розы? — в ужасе воскликнула мисс Витмор, и самому придирчивому взгляду было бы очевидно, что она и не думала притворяться. — Вы?!

— Совершенно верно, мисс, — Джеймс, похоже, был сама невозмутимость. — А разве вы были с ней знакомы?

Наступила тишина. Чарли слушал нарастающую дробь своего сердца.

— А я вам скажу, что это! — выкрикнула она, отчаянно подбирая слова. — Это гадко, вот что!

— Что? — Чарли не верил своим ушам.

— Приводить сюда этого человека! — она с грохотом захлопнула дверь, чтобы не слышали соседи. — Который спал в одной кровати, вместе со своей голой женой! Приводить его в мой дом, ко мне! Это гадко!

В ответ мистер Филипс сжал губы, лицо его заметно побелело.

— А по-моему, вы вообще не похожи, — сказал он.

Чарли был взбешен. Что за леденящая кровь комедия!

Это все из-за нее!

— Все так хорошо притворяются невинными овечками. А сама-то замуж успела выйти! Ну, что теперь скажешь? — сказал он, вспомнив, что мистер Грант якобы рассказывал о ее двубрачии.

— Ах ты свинья! — завопила она, бросаясь на него с кулаками. — Не смей порочить имя Фила! Понял? Он за тебя погиб смертью храбрых, вот! — и хлестнула его по щеке, больно.

— Эй, ребята, довольно! — сказал Джеймс, разнимая их.

Но было поздно. Чарли свалился в кресло, которое когда-то пострадало от его чая.

— Погиб за меня? — повторял он, как сумасшедший.

— Он тоже там побывал, — тихо сказал Джеймс, — недавно вернулся из плена.

Она бросилась в слезы.

— Бедная я, несчастная девушка!

Но из всей этой троицы самой большой жертвой мистер Филипс считал себя. Вообще-то это у него умерла жена, оставив на его руках ребенка, это ему приходится воспитывать мальчика без матери, от которой остались одни изображения на микрофильмах. Что здесь вообще происходит? Девушка эта совсем, нисколько не похожа на Розу. И не только волосы — они вообще разные. Ничего общего!

— Ну ладно, ребята, повеселились и хватит, — тихо сказал он.

— Никогда не думал, что в человеке столько грязи, — мрачно заявил Чарли.

— Довольно, старина, — сказал Джеймс.

— А что, разве нет? — сказал Чарли Саммерс.

— Ты не в себе, дружище, и кажется, мы должны извиниться перед этой барышней. Милая, во всем виновата война. И все было так давно. В газетах пишут, что, по мнению врачей, все сошли с ума. Такие дела.

— Никакая я вам не милая. Я не та, за кого он меня принимает, вовсе не его девушка, которая умерла, — она скосила обиженный взгляд на Чарли.

Явный намек на Розу и ее вероятную связь с Чарли стал для Джеймса последней каплей. Но он держал себя в руках.

— Что ж, пожалуй, мне пора. Меня еще ждет один человек, — вежливо сказал он и бесшумно прикрыл за собой дверь.

Сгорбившись на стуле, мисс Витмор тихо и безутешно зарыдала. Отравленный цинизмом, Чарли, казалось, сразу постарел на десять лет.

— Какая грязь, — как заведенный, твердил он, и голос его звучал словно откуда-то издалека.

Она продолжала плакать.

— Жизнь кончена, — вслух думал он. — Вот и все. Я уничтожен, — прибавив драматизму, продолжал он.

Она по-прежнему плакала.

— Что ж, прощай, Роза, я оставляю тебя. Обещаю, ты больше никогда меня не увидишь, — он встал и уже хотел идти.

— Нет, постойте! — она решительно высморкалась. — Я только хочу объясниться, и на этом все, — по-видимому, растратив весь гнев.

— Да что ты еще можешь сказать? — беспомощно.

— То, что сказал мистер Филипс, что вы были на войне. Возможно, я вас неправильно поняла. Вы попали под взрыв, да?