Избранник духа Тантры (том 1) - Александр Нептунов

Что, тройки?

Если бы, двойки стал приносить. Мать позорит!

Хорошо, давайте мне отцовский ремень, я его поправлю, — съюморил Саша и озорно глянул в глаза зашедшему в коридор

другу.

Ага. В таком случае он лишится кусочка пирога, который я сегодня для него оставил, — предательски заявил друг Александра.

Татьяна Николаевна, — обратился Саша к матери Гуронца за поддержкой: — он ведет нечестную борьбу!

Ладно, ну вас, идите в свою комнату, что хотите, то и делайте, — заботливо бросила она, потрепав своего сына за чуб.

Александр повесил свою куртку и хотел было идти в комнату, но мать Гуронца его остановила и спросила:

— А все-таки, Саш, почему тебя мать отправила в ПТУ, ты же лучше моего Саньки учился?

В груди у Александра появилось волнение. Ему столь много раз задавали этот вопрос, что у него начал уже формироваться комплекс на этой почве. Примесь обиды с раздражением туго прорывались через пелену навязанной поведенческой улыбки. Ему не хотелось выставлять свою мать глупой, и не хотелось выдавать свое материальное положение, которое было на грани нищеты. Проглотив подкативший к горлу ком, он улыбнулся, насколько это было естественно, и сказал:

— Может я и совершил глупость, но считаю до сих пор свой поступок правильным. В школе нужно было учиться еще два года, потом пять лет в институте. А тут я отучусь два, параллельно окончу вечернюю школу и сразу уже можно идти на работу. Хочется уже самостоятельности, да и страдающую мать поддержать.

Разве твоя мама не была против?

Сначала была, потом согласилась, — слукавил он.

Ну не знаю, мне кажется такие способные дети должны получать высшее образование.

Мам, может, ты прекратишь допрос, — аккуратно заявил Саша Гуронец и сверкнул на нее глазами.

Ну ладно, идите в свою комнату, — сказала она и улыбнулась, — я сейчас вам чаю принесу.

Ну что, рассказывай, как ты, что новенького, так давно не заходил? — обратился к нему Гуронец, когда они зашли и расселись на стульях.

Ты знаешь, очень много нового.

А как твой мопед, заводится?

Да заводится, но по такой погоде сильно не поездишь. Сегодня мы будем говорить о другом.

Да-а-а-а?! Что я слышу, заядлый мопедист, который таким же сделал и меня, будет говорить о чем-то другом! Это сенсация! — в своем неизменном стиле подколол его друг.

Да ну тебя, — оборвал его Саша, придав разговору более серьезную окраску.

Хм. Даже так. Ну что ж рассказывай. Я весь во внимании! — настроился он, все еще улыбаясь.

Как-то вечером я зашел в свою квартиру и мать сообщила мне новость. Я тогда еще сильно накурился травы и не сразу все понял. Она меня провела в зал и сказала, что теперь с нами будут жить люди.

То есть, получается твоя мать взяла квартирантов?

Получается так.

А это, случаем, не был твой глюк? — сказал он и громко рассмеялся.

Мать Гуронца внесла чай и поставила его на стол.

Что так развеселило моего Саньку? — спросила мать.

Ну, мам! — буркнул Гуронец, и она удалилась.

Послушай, если ты будешь прикалываться, я перестану рассказывать. И больше такое никому не говори, а то опозоришься. Конопля не вызывает галлюцинаций, под воздействием ее человек со всего смеется и ему просто хорошо. Ничего другого, напоминающего галлюцинации, не происходит, хотя, конечно, есть такая «жесткая травка», но до нас она не доходит, — стал наставлять его Александр. — И, тем более, я уже бросил. И, кстати, благодаря тем, кто у нас поселился.

Гуронец был более домашним, нежели Александр, и в свои годы не пробовал выпивать спиртное и тем более курить коноплю. После того как Александр пристыдил своего друга, он стал более тихим и серьезным.

— Ну ладно тебе, — стал отступать Гуронец, — рассказывай, сам же знаешь, что мне очень интересно.

Тогда слушай и не перебивай!

Окей.

Александр поведал Гуронцу, что в его дом приехали необычные люди. Рассказал о красивой и мудрой Раде, умном Грегориане и об их замечательных друзьях. Что каким-то магическим образом, не говоря им о том, что он увлекается травкой, одно их присутствие помогло ему освободиться от привязанности к курению конопли. Поведал ему и о том, что вчера вечером они разложили его характер, прошлое и будущее при помощи астрологии. Рассказал об ощущениях, которые он испытал, занимаясь йогой, пранаямой и медитацией.

Гуронец знал, что Саша с ним никогда не лукавил и поэтому поглощал информацию с открытым ртом. В какой-то момент лицо Гуронца засияло, но потом волна дружеской ревности захватила его. Ведь теперь он понимал, что его лучший друг будет больше времени проводить не с ним, а с Радой и Грегорианом.

Ну, я надеюсь, ты не бросишь нашу команду мопедистов? — одновременно ревностным и обвинительным тоном сказал ему Гу-ронец.

Ну что ты, у меня такое ощущение, что я родился с рулем от мотоцикла! — ответил ему Саша.

— Почему от мотоцикла?

— Потому что мопед — это промежуточная стадия, скоро мы с тобой будем на мотоциклах гонять.

— А, вон оно что. Они вместе рассмеялись.

— Я тебе сразу не сказал о своих переменах, решил оставить это на закуску, — стал говорить Гуронец, открывая тумбу и доставая оттуда приставку «Sega».

— Вау, — вспыхнул Александр, — давай сыгранем!

— Для чего я ее и достаю! — довольно улыбнулся бывший одноклассник, радуясь, что смог доставить своему другу удовольствие.

Гуронец демонстрировал ему игры, которые у него были в наличии, потом они выбрали самую лучшую, понравившуюся обоим, и стали играть. После сорока минут игры Александр заметил за собой подозрительное чувство — ему вдруг стало скучно играть! Он сам себя не узнавал. У него никогда не было компьютерных приставок и всегда, когда выпадала возможность у кого-нибудь из друзей поиграть, он мог держать в руках джойстик, хаотично нажимая на кнопки и по полдня. А тут произошло что-то несусветное. Ему, у которого не работал его любимый «фотон» вот уже как год, наскучило играть! Он, обожающий смотреть телевизор, играть в игры на приставках, смотреть фильмы по видеомагнитофону, просто перестал нажимать кнопки и в ступоре вяло отложил джойстик в сторону. Гуронец уставился на него в полном недоумении:

— Тебе «чо», плохо?

— Да нет. Надоело, — услышал Саша свой голос и подумал о том, что только что сказал совсем нетипичное ему слово для данной ситуации.

Казалось, Гуронец испытывал большее напряжение, чем сам Александр. Загружая в приставку новые игры, он пытался цеплять воображение гостя, рекламируя и демонстрируя их. Но после десяти увлеченных минут Александр снова откладывал джойстик.

— Ты, наверное, йогой перезанимался! — обиженно заявил ему Гуронец. — Ты смотри, а то станешь ничем не интересующимся монахом.

Александр глянул на часы. Стрелки показывали без пяти шесть вечера. В сердце возникло сильное волнение и беспокойство. Он вспомнил Радино условие и свое обещание. Почувствовав, что может потерять нечто очень важное и сокровенное, он вскочил со стула как ошпаренный. Распахнув дверь из детской, он быстрым шагом направился через зал в коридор и стал одеваться. Надев ботинки, он не стал тратить время на то, чтобы завязывать шнурки, а быстрым движением засунул их вовнутрь. Накинув на себя куртку и впихнув в один карман шарф, а шапку в другой, он прошел к входной двери. Гуронец ошарашенно смотрел на его действия.

— Ты «чо», обиделся, Сань? — спросил друг у собирающегося гостя.

Услышав резкие шуршащие звуки, мать Гуронца выскочила из кухни и спросила:

— Что, опять поссорились?!

— Нет. Татьяна Николаевна, мне просто очень срочно нужно быть дома. Поэтому всем до свидания и всего хорошего, — впопыхах выговорил Александр и скрылся за дверью.

На одевание и объяснения ушло время и у него осталось три или четыре минуты, чтобы добежать до дома. Его пятиэтажка находилась в десяти минутах ходьбы от дома Гуронца. Всегда, мать Александра, когда он шел к Гуронцам, одевала его нарядно, но сейчас не было времени, чтобы идти аккуратно, вразвалочку, не пачкая одежду. Он сам себе не мог объяснить, но щемящее чувство в груди его не обманывало. В эти судьбоносные минуты, определяющие дальнейший ход его жизни, нужно было просто забыть про красивую одежду и бежать, бежать что есть сил на встречу с Радой. Махнув рукой на все — на одежду и на мнение окружающих, как он перед ними будет выглядеть, Александр понесся галопом на улицу Южную.

Подбегая к своему дому, он заметил, что на лавке сидело множество друзей. Не останавливаясь, Саша махнул им рукой в знак приветствия и забежал в свой подъезд. Боковым зрением он увидел, что парни в изумлении пожали плечами. Кто-то из них громко выкрикнул свое предположение, что у Сашки, наверное, понос, и тут же вся молодежь задрожала своими телами от громкого разливающегося на всю улицу смеха. Ступенька за ступенькой исчезали за ногами Саши, на бегу он искал ключ в раздутом из-за шарфа кармане. Найдя ключ, с разгону вставил его в дверь и провернул. Влетев в квартиру, он бегло посмотрел на часы, висевшие над тумбой. Циферблат показывал — восемнадцать часов одна минута. Рада вышла из зала и глянула на задыхающегося парня, скидывающего с себя куртку и непослушные ботинки, со шнурков которых стекали грязные капли воды. Одобрительно улыбнувшись, она сказала: