Карточная игра в России. Конец XVI – начало XX века. История игры и история общества - Вячеслав Вениаминович Шевцов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Екатерина II продолжила борьбу своих царственных предшественников с опустошительными для опоры трона последствиями карточной игры. По восшествии на престол одним из ее первых указов был указ о запрещении «разорительной карточной игры», которая «ни к чему более не служит, как только к единственному разорению старых дворянских фамилий». При этом императрица повелевала «накрепко смотреть, чтоб ни в какие большие азартные игры не играли», в противном случае к игрокам будут «непременно» применены положения указа 1761 года[114]. В 1764 и 1766 годах «все прежние Предков Ея Величества» указы о «неигрании в запретительные игры» вновь подтверждались «наикрепчайшим образом»[115], а указами 1766 и 1771 годов карточные долги уничтожались[116].
В 1795 году историк и архивист Н.Н. Бантыш-Каменский писал из Москвы князю А.Б. Куракину: «У нас сильной идет о картежных академиках перебор. Ежедневно привозят их к Измайлову [М.М., московский главнокомандующий]. Действие сие в моих глазах; ибо наместник возле меня живет. Есть и дамы. Спустя несколько дней он сообщал: «Академики картежные, видя крепкой за собой присмотр, многие по деревням скрылись»[117].
Действительно, Екатерина II могла довольно круто поступить с особенно ярыми игроками и откровенными шулерами. В том же 1795 году императрица письмом к Измайлову повелевала находившихся в Москве коллежских асессоров Павла Ивлева и Дмитрия Малимонова, секунд-майора Роштейна, подпоручика Афанасия Волжина и секретаря Луку Попова, которые не только игнорировали запреты, но и «употребляли все средства хитрости и обмана для вовлечения других в пагубныя свои сети», сослать в уездные города Вологодской и Вятской губерний «как людей, провождающих праздную и развратную жизнь и совершенно вредных обществу». Городничие должны были наблюдать за их поведением, «внеся притом имена их в публичный ведомости, дабы всяк от обмана их остерегался». Отобранные у Волжина векселя, ломбардные билеты и закладные на 159 тысяч рублей, а также золотые и бриллиантовые вещи предписывалось как «стяжание неправедным образом снисканное и ему не принадлежащее» передать в московский приказ общественного призрения «на употребления полезныя и богоугодныя»[118].
Ссылка в уездные города – наказание суровое, но на кого обрушился монарший гнев? На средние и нижние гражданские и военные чины. Высшие же чины, «провождающие праздную и развратную жизнь» и прекрасно известные Екатерине II, могли совершенно не опасаться каких-либо преследований. Литературные анекдоты конца XVIII века подчеркивали психологическую атмосферу того времени и потенциальную возможность описываемых событий:
«Дошло до сведения ее [Екатерины II], что один из приближенных ко двору, а именно Левашов [генерал], ведет сильную азартную игру. Однажды говорит она ему с выражением неудовольствия: “А вы все-таки продолжаете играть!” – “Виноват, Ваше Величество: играю иногда и в коммерческие игры”. Ловкий и двусмысленный ответ обезоружил гнев императрицы. Она улыбнулась: тем дело и кончилось»[119].
«Императрица Екатерина II, узнав, что у статс-секретаря Попова по ночам съезжаются для большой игры, спросила его: “Играете ли вы в карты?” – “Играем, государыня”, – отвечал он. – “В какую игру?” – “И в ломбер играем”. – “Ваш ломбер разорительный”, – рассмеявшись, сказала государыня»[120].
Знаменитый авантюрист Казанова, посетивший Россию в 1765–1766 годах, также оставил соответству-ющее свидетельство: «После бала, проспав ровно целыя сутки, я поехал к генералу Мелиссино… В его доме все было на французский лад: стол и напитки отличные, беседа оживленная, а игра и пуще того… С перваго же вечера я засел за фараон; общество состояло все из людей порядочных, проигрывающих без сожаления и выигрывающих без похвальбы. Скромность привычных посетителей, равно как и почетное их положение в обществе, ограждали их от всяких придирок административной власти»[121].
Итак, как справедливо отмечал в своих мемуарах адъютант и родственник Потемкина Л.Н. Энгельгардт, «игры азартные хотя законом были запрещены, но правительство на то смотрело сквозь пальцы»[122].
Собственно, само общегосударственное законодательство Екатерины II способствовало этому, рассматривая азартную игру как противоправное деяние лишь в тесной связи с сопутствовавшими ей другими преступлениями. Устав благочиния 1782 года различал коммерческие карточные игры, «основанные на дозволенном искусстве и случае»[123] и «основанные единственно на случае, или газардныя»[124]. Однако же критерием для определения наказания за азартную игру служил не сам ее факт, а ее значение и сопровождающие обстоятельства в каждом конкретном случае. Сам заголовок («Управа благочиния какие игры и игрища не запрещает, по запрещенной же игре смотрит на намерение…») и построение статьи 67 прямо указывают на то, что, по сути, одна и та же азартная игра, но при различных условиях ее осуществления, могла повлечь или не повлечь за собой уголовное наказание. «В запрещенной же игре смотрит [Управа благочиния] на намерение, с каким играли, и обстоятельства. Буде игра игроку служила забавою или отдохновением посреди своей семьи и со друзьями, и игра не запрещена, то вины нет. Буде же игра игроку служит единственным упражнением и промыслом, или дом, в коем происходила игра, открыт день и ночь для всех людей без разбора, и что тут же, и от того происходит прибыток запрещенный, то о том, изследовав учинить по законам».
То есть на практике азартная игра не влекла за собой наказания, если она не сопровождалась какими-либо противозаконными действиями и была лишь развлечением, не переходящим рамки семьи или дружеского круга. Играющие же в азартные игры наказывались лишь в том случае, когда азартная игра была профессиональным ремеслом или происходила в специальном помещении в криминогенной обстановке и приносила запрещенный доход[125].
При данных обстоятельствах Управа благочиния руководствовалась статьями 215 и 257. Статья 215 запрещала открывать и посещать игорные дома, «от запрещенной игры иметь единственное пропитание», различным лицам содействовать игре («…в той игре записывать или щет держать, или замечать чем, или способствовать игре, или взаймы дать, или брать, или доставить для той игры золото или серебро, или ассигнации, или медные деньги, или драгоценные же каменья, или вещи, или иной товар, или вексель»). Также запрещалось «в игре во всякой употребить воровство, мошенничество», то есть карточные игры были настолько распространены, что и здесь правительство вынуждено было защищать своих подданных.
Статья 257 регламентировала наказания за все вышеперечисленные преступления, причем один и тот же проступок мог повлечь два и более наказания. Уличенный в запрещенной игре штрафовался в сумме суточного содержания арестованного в смирительном
