Дожить до 120 - Исаак Розовский

– Сможет. И не одну, а хоть десяток. Он начальник какого-то медицинского центра.

– Такой молодой и уже начальник? – всплескивала руками Наталья Тихоновна. – Ему же тридцать, не больше?

– Двадцать девять.

– Вот видишь, дочка? Значит, серьезный человек, перспективный. Зря такого молодого начальником не назначат.

– Да, он перспективный. Хоть куда. А отец у него еще перспективнее, – Людмила назвала имя, которое даже Наталья Тихоновна, далекая от бизнеса, как от Марса, слышала в новостях.

– Тот самый?..

– Тот самый. Он-то сынку и выделил это местечко. Для начала, так сказать… – ответила Людка с какой-то двусмысленной интонацией.

– И ты с ним знакома?

Людка кивнула:

– Раз в неделю вижусь за семейным обедом.

– Каждую неделю? Ох, Людка, хватай своего Славика, а то ведь уведут. Это ж как в лотерею выиграть. Видать, ты отцу его приглянулась.

– Приглянулась. Может, даже слишком…

Наталья Тихоновна пристально взглянула на дочь:

– Он что, приставал к тебе, к сыновней невесте? Ох, грех-то!

– Положим, я еще не невеста. Ладно, мама, побегу я. Мне еще сегодня интервью брать.

Людмила подхватилась и пошла по дорожке от дома. Наталья Тихоновна глядела ей вслед.

– Красивая девка! Ладная… – подумала она и привычно перекрестила удаляющуюся дочь.

Людмила Теодоровна спешила. У нее через два часа, действительно, было назначено интервью. С Ильей Львовичем Хаскиным.

***

Я жил себе-не тужил. ПОИБИН работал. Раз или два в неделю за Хаскиным приезжал вишневый лимузин, и он отправлялся незнамо куда на встречу с загадочным спонсором. И они часами вели «умные» разговоры – о Боге, о судьбе, о смысле бытия. Время от времени Илья Львович вручал мне бумажку с именем и датой рождения какого-то человека и просил отыскать ему пару. Мол, олигарх требует «для привлечения новых спонсоров», – объяснял он. Тогда я включал свою программу и, как правило, отыскивал «напарника».

Хаскин всегда меня восхищал тем, что чего не коснись, у него найдется свое мнение. Причем, он не пыжился, чтобы выдать что-нибудь оригинальное. Это у него само собой выходило. Он был оригинален во всем. Даже своим детям давал имена любимых писателей. У него было пятеро сыновей и две дочки. Девочки получили имена Марина и Анна, в память поэтесс. Его старший, которому стукнуло уже 13 лет, носил имя Федор (в честь Достоевского). Еще один был Андреем в память Платонова. Одного Хаскин нарек Исааком, как своего любимого Бабеля. Но литературные вкусы Ильи Львовича не ограничивались русскими писателями. Поэтому двое младших получили имена Уильям, Вилли, но в честь Фолкнера, а не Шекспира, а самый младший носил странное имя Амброз. «Как, вы, Костя, не читали Амброза Бирса?» – удивлялся Илья Львович. – Прочтите немедленно. Великий писатель. И самый страшный из всех мне известных. Эдгар По ему и в подметки не годится».

***

С некоего момента события стали развиваться столь стремительно, что я опасаюсь упустить что-то важное или сбиться. Пожалуй, все началось с того, что в один прекрасный день (вернее, ночь) в Москве объявился рав Круглянский. Еще спускаясь по трапу самолета, он набрал номер телефона генерала и после взаимных приветствий спросил:

– Что с этими загадочными убийствами? Удалось их распутать?

– Какое там. Каждую неделю еще десяток висяков прибавляется. И никаких зацепок.

– Зацепка, кажется, появилась. Сейчас приеду и расскажу, – сказал Круглянский и, хотя было около часа ночи, прямо из аэропорта отправился к генералу в Тушино.

Генерал в ожидании друга и его «зацепки» нетерпеливо расхаживал по комнате. С каждым днем ситуация с расследованием становилась все хуже. Убийства продолжались, паника среди населения росла, хотя, казалось бы, куда уж больше. В самое последнее время возникло новое явление – те, кто мог себе это позволить, бежали из города, увозя с собой детей, ибо именно дети все чаще становились жертвами убийц. Распространялись слухи самого фантастического свойства и нелепости. Говорили о какой-то изуверской секте, совершающей ритуальные убийства, ибо сектанты убеждены, что убийства (особенно, детей) увеличивают годы жизни тех, кто их совершает.

Когда ночной гость, наконец, приехал, генерал коротко ввел его в курс последних событий, рассказав и о нелепых слухах.

– Хм, – сказал Круглянский. – Как ни смешно, но эти слухи прямо в пандан к моей версии.

После встречи с генералом в Иерусалиме рава мучила та подмеченная им закономерность, что семьи убитых получают определенную сумму денег, и эта сумма в точности соответствует формуле: 60 минус возраст убитого равно количеству долларов. «Почему 60?», – по многу раз на дню спрашивал он себя. Что-то в его памяти было с этим связано, но эту ниточку никак не удавалось ухватить. Спустя две недели Круглянский вспомнил о рыжем математике, приезжавшем из России. Российский гость в присутствии десятка математиков из неофициальной группы Рипса излагал свою гипотезу о «напарниках». Ни имени, ни фамилии докладчика он не запомнил. Его идея показалась нелепой даже им, фанатам библейских кодов, которых в излишней критичности упрекнуть было трудно. Но несколько месяцев назад Рипс очень его удивил, сказав, что безумная гипотеза Рыжего вроде бы подтверждается. Круглянский смутно помнил, что тот рассказывал что-то о 120 годах, отпущенных Богом, но как бы на двоих. Остальные подробности его память не удержала.

– И это всё-ё-ё? – разочарованно протянул генерал.

– Совсем не всё-ё-ё, – передразнил его Круглянский.

И вправду это было далеко «не всё-ё-ё». Внезапно раву в голову пришла идея попробовать отыскать старым рипсовским способом информацию об этой волне необъяснимых преступлений. Ведь если в Библии записано все, то хотя бы намек на эти события тоже должен найтись. Круглянский вбил в рипсовскую программу то, что было ему известно: Москва, убийства, год 202… 120 лет и даже фамилию и звание друга – генерал Пронин. И что бы вы думали? Программа не подкачала, и через час Круглянский прочел фамилию Хаскин. После чего немедленно вспомнил и эту фамилию, и имя рыжего математика из России. Ну да, конечно, Илья Хаскин. Не успел Круглянский закончить свой рассказ, как генерал стал набирать номер.

– Ты куда звонишь? – удивился рав.

– Приказ о задержании этого Хаскина. Возьмем его сейчас же. Как говорится, тепленьким.

– Ты что? Оснований же никаких. То-то смеху будет, когда газетчики узнают, что бравый генерал Пронин ищет преступников с помощью библейских кодов. Только этого не хватало!..

– А что ты предлагаешь?

– Надо все проверить. Может быть, подослать к Хаскину твоих людей, чтобы его «прощупать».

– Ага, пока мы его будем щупать, еще пара убийств случится.

– Что ж, одним убийством больше, одним меньше, когда их и без того несколько сот, разница невелика, – философски заметил рав, и Пронин даже поразился цинизму его фразы.– Нам с тобой нельзя опростоволоситься. Но, главное, что-то мне подсказывает, что Хаскин тут ни при чем. По моему впечатлению он человек немного не от мира сего. Паганель, понимаешь, о чем я? А Паганели