Невеста Лесовика (СИ) - Таня Соул

Ну, или не немного. Очень уж роскошный получится пир. Кто знает, что там за жених с невестой. И есть ли у них на такие роскошества деньги. Не хотелось бы пустить их по миру в первый же день совместной жизни.

— Давай посмотрим, раз составили, — согласился Лесовик. — А то, может, не хватает в нём чего. Надо бы ознакомиться.

— Да всего там хватает, — отмахнулась я. — Вот увидишь. Подожди здесь, — и подхватилась, чтобы список принести. Но Лесовик поднялся за мной следом. — Да подожди же, говорю.

— У тебя где список твой? В опочивальне?

Я кивнула.

— Так она же рядом с моей. Чего бегать зря? — и, не дожидаясь моей реакции, взял меня под руку. Крепко так взял, основательно. Растерявшись, я и вырываться не стала. Хотя вёл он себя, надо сказать, по-хозяйски.

— Мы, вообще-то, не женаты с тобой, — сделала ему замечание, когда уже почти дошли до опочивален.

— Ну это поправимо, — улыбнулся Лесовик, а меня от смущения аж в жар бросило. Поправимо-то поправимо. Но я пока своей очереди на поправление дождусь, поседею, наверное. Да и не до женихов мне к тому времени будет. Там другие уже заботы.

— А вот за нос меня водить не надо, — всё-таки вытащила руку из его крепкой и хозяйской хватки. — Знаю я, сколько обещанного ждут.

— И сколько же?

Хотела сказать три года, но здесь таким сроком не обойдёшься.

— Долго, — буркнула в ответ и умчалась в опочивальню за списком.

Выглянула в коридор — Лесовик послушно ждал меня там же, где я его и оставила. Забрав у меня список, пробежался по нему взглядом.

— Говорил ведь, что-нибудь забудете. Квасу сладкого нет, — подметил он, — у нас народ его любит. И мёду тоже мало. И где щучья икра? — Лесовик неодобрительно покачал головой. — Оставь его мне, я завтра допишу недостающее.

— Пожалел бы молодых, — взмолилась я. — Им ещё на что-то жить надо. И быт обустраивать.

— Разве я не говорил, что жених знатен и богат? Хватит им и на жизнь, и на быт. И на икру щучью тоже хватит.

— Ну-у, как знаешь, — ответила я, гадая, что же это был за жених такой, который жил не беднее царя. Вон, даже у Лесовика на стол никакой щучьей икры не поставили. Перепелов и тех не принесли ни разу. — Главное, чтобы виновники торжества не пришли потом ко мне с разборками. Сам с ними будешь объясняться.

— Уж объяснюсь как-нибудь, — усмехнулся Лесовик. — Иди в опочивальню и ни о чём не думай. Я Степану список завтра сам отдам. Чтобы ты лишний раз не переживала о чужих кошельках.

— Да я же из добрых побуждений!

— И я из них же, — улыбнулся он и подтолкнул меня к двери опочивальни.

Стараясь не испытывать чувство вины за то, что пошла к Лесовику за советом и превратила пир из барского в царский, я переоделась в сорочку и улеглась на пуховую постель. Широкая, удобная. И опочивальня хороша. И зачем мне на самом деле отдельная изба? Ну, живёт Лесовик по соседству, так что с того? И ведь неплохо живёт. А теперь и я с ним. Может, ну её, эту избу? Надо только за перепелов сказать. Пусть хоть раз в месяц подают, чтобы не так обидно было свободу на угощения разменивать. Если уж менять, то с выгодой.

Проснулась утром я не от солнечных лучей — они в затемнённое окошко почти и не проникали, — а от зловонья ужасного. Пахло так, что на кашель пробивало и глаза слезились. Испуганная, я выбежала в коридор и там же столкнулась с чертыхающимся Лесовиком.

— Вот же хмарь неуёмная, зараза такая! — ругался он, натягивая кафтан. Но, увидев меня, в руки себя немного взял. — Из дома, Агнешка, не выходи, — приказал мне. — На улице можешь появляться, только когда я вернусь.

— А как же мне тут сидеть, когда такой смрад? — удивилась я.

— На улице ещё хуже, — ответил он, скрипя зубами от злобы. — Чтобы ей… пусто было, — ругнулся напоследок и умчался в сторону сеней.

А я тихонечко по коридору прошла, нашла окошечко, из которого получше улицу видать, и припала к слюде, приглядываясь. Но ни зги было не видно! За окном стоял не только смрад, но и туман. Густой, хоть ложку ставь, как в сметану.

— Чертовщи-ина, — протянула я испуганно. А как представила, что Лесовик куда-то по такому туману помчался, захотелось выбежать за ним да и остановить. Ну куда его понесло? Не может же эта хмарь вонять бесконечно. Нужно подождать немного, она сама и выдохнется. — Мужчины… — подытожила я. — Никакой выдержки. И вообще, что он там с ней делать собрался, с этой хмарью? Уж не драться же? Посмотреть бы хоть на эту вонючку.

Ждать возвращения Лесовика пришлось как-то слишком долго. То ли его правда в туман засосало, то ли это для нервной меня время резиной тянулось.

— И чего я, собственно, нервничаю? — рассуждала, пытаясь успокоиться. — Он мне и не жених вовсе. Ну, или жених, но так, по ошибке. Да и толку от этого никакого. Невестами обложился так, что не подойдёшь. Вон, даже с хмарями за его внимание приходится сражаться. Кому такой жених сдался? — вопрошала я, расхаживая по сеням и заламывая руки.

— И кому же он сдался? — услышала голос Лесовика из приоткрывшейся двери.

— Да никому не сдался, если будет вот так в туман уходить! — вспылила я и бросилась к дверям. Распахнула их и ахнула. Опять весь в тине какой-то, в грязи. Кафтана нет, рубаха порвана.

— А кафтан где дел? — спросила требовательно. — Он мешал тебе, что ли, с хмарями да кикиморами разговаривать?

— Да с кем там разговаривать? — возмутился Лесовик и шагнул в сени. Вонь стала такая, что я отшатнулась. — Найди кого-нибудь, скажи, чтоб воды мне в мыльне нагрели. Или сама помоги, коли не брезгуешь.

Брезговать-то я брезговала. Но отказываться не стала. А то, может, опять он там раненный где-то и не говорит. Уж лучше самой убедиться, чем потом неизвестностью страдать.

«И чего мне страдать-то?» — дивилась собственному волнению. Но отвечать на этот вопрос не стала, а побежала в сторону мыльни. Воды нагреть дело несложное, я и сама с этим управлюсь. Всё лучше, чем без дела сидеть. Одёжу с рукавами длинными я сегодня всё равно не надевала. Есении поблизости было не видать. Некому и нечему меня останавливать. А Лесовик и вовсе рад оказался радёшенек моей помощи.

— Чего улыбаешься? — спросила я, стаскивая