Трясина - Надежда Евгеньевна Фещенко
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Тряпки снова стали выкидываться из шкафа.
– Как тебя зовут? – спросил Тоха.
– Яшка, – ответил голос.
– А почему я тебя не вижу?
– Не из наших ты ещё, значит. Не дорос.
«Не дорос» звучало обидно, он мать на полголовы выше, а всё «не дорос».
– А что значит «не из ваших»?
– Полный договор, значит, не заключил, – коротко и совсем не понятно объяснил Яшка.
– А как это сделать?
– Кому надо, тот знает, – проворчал Яшка. – А пока у нас только соглашение: следить, чтобы мать на тебя не кричала.
«О как! – восхитился Тоха. – Так вот, значит, как это работает!»
– Давай я тебе помогу, – предложил Тоха. – Тебе надо спальное место устроить?
– Ну да. Так-то я на печке живу, когда холодно, а теплеть начинает – люблю здесь, тут хорошо припекает. А я тепло люблю.
Тоха принёс материну прохудившуюся шерстяную кофту.
– Это подойдёт, чтоб уютнее было? – спросил он.
– Да, да! Самое то для моего гнёздышка.
Яшка-невидимка схватил кофту, расстелил её на пустой полке.
– А что с этой одеждой делать? – спросил Тоха, показывая на пол. – Я ведь тоже так жить не хочу, ходить, об тряпки запинаться.
– А ты новый шкаф сделай. Чай, руки-то есть. Молоток и пила тоже есть. Только доски найти осталось.
Тоха задумался. Пожалуй, надо наведаться к Павлу-плотнику. Если Яшка будет защищать его от матери, то почему бы и новый шкаф не сделать, чтобы мирно сосуществовать?
В избе раздались шаги – видимо, мать проснулась.
«А теперь, – подумал Тоха, – самое время проверить, как это соглашение действует».
Он зашёл в избу и с ходу выпалил:
– Ма, я сегодня уроки делать не буду! Испеки, пожалуйста, блинчики.
– Какие блинчики! – только и успела возмутиться мать, как вдруг захрипела, вытянула шею и стала хватать ртом воздух, как рыба, выброшенная на сушу.
– Мам, что с тобой? – испугался Тоха. – Ты в порядке?
Мать отпустило. Она удивлённо огляделась, тут же вспомнила Тохины слова про уроки.
– Не знаю, в порядке ли я, но это ещё не значит, что можно не делать уроки! А ну-ка марш… – тут снова у неё случился приступ удушья.
– Мам, может, тебе не надо больше ругаться? – испуганно сказал Тоха. – Особенно на меня. Видишь, как это плохо на тебя действует.
Мать удивлённо на него посмотрела, но спорить не стала. И даже про уроки больше ничего не сказала. Она оделась и пошла в магазин. За яйцами.
Когда она пришла и начала заводить блины, Тоха заметил на её шее синяки. Как будто от пальцев.
«Душил он её, что ли? – подумал Тоха. – Что-то слишком жёсткие методы. Разве нужна мне такая победа?»
Глава седьмая, в которой Тоха заключает самый настоящий договор
«Хочу, чтобы в школе всё было по-моему!» – мрачно думал Тоха, возвращаясь домой после уроков, нагруженный двумя двойками. Они тянули вниз, заставляли его плечи согнуться под их тяжестью, как от кирпичей. Его ещё пожалела физичка, ничего не поставила. Пока не поставила. Сказала, до следующего урока подождёт. Даже Федя – и тот справился лучше. Пропали теперь хорошие годовые оценки! И из-за чего? Из-за одного дня?
Тоха злился, возмущался, пинал все камни и камушки, которые попадались ему по дороге. Учиться оставалось неделю. И что, интересно, можно сделать за неделю? Испортить всё – легко, вот как за один сегодняшний день! А наоборот?
Тоха подошёл к дому. Он постоял перед калиткой, раздумывая: идти не хотелось. Он бы лучше где-нибудь уединился с телефоном, например в овине… Тоха вспомнил, что телефон забрала мать и так и не вернула. Вот чёрт! Он же мог вчера попросить её отдать, а не догадался. Нет, в школу он возвращаться из-за этого сейчас не будет. Тоха вспомнил про таинственного Яшку. Интересно, что он сейчас делает? Если он ему не поможет делом, то, может, хотя бы советом?
Тоха прошёл на веранду, бросил в угол рюкзак, не особо заботясь о содержимом.
– Чего шумишь? – раздался глухой голос из шкафа. – Не один ведь живёшь. Видишь, я сплю.
– Не вижу, – с вызовом ответил Тоха. – Вот не вижу, и всё тут! Только слышу. А может, мне это лишь кажется!
– Тут и видеть не надо, – проворчал Яшка. – Я всегда днём люблю поспать, а ночью дела делать. Никто под ногами не путается.
– И что это у тебя за дела ночью? – спросил Тоха.
– А тебе скажи всё! – возмутился Яшка. – Ты, сверчок, знай свой шесток.
Тоха на сверчка обиделся, но виду не подал. Он решил зайти с другой стороны.
– Яшка, а как тебя можно увидеть?
– Договор! – напомнил Яшка.
– Что договор? – не понял Тоха.
Но Яшка не захотел ничего объяснять, только заругался на него:
– Фу, нечистая сила, ходит тут, спрашивает, спать мешает. – Слышно было, как он возится в шкафу, устраиваясь поудобнее. Потом раздался храп – нарочито громкий и равномерный.
«Даже притвориться, что спит, не умеет», – подумал Тоха. Он взял склянку с порошком, ложечку и вышел. «Пожалуй, попытаю счастья у Саввихи, – решил Тоха, – может, она что-нибудь объяснит про этот договор».
Он подошёл к её дому, постучал в окно. Саввиха открыла ему.
– Добрый день! Вот, принёс обратно. – Тоха отдал склянку и ложечку.
Саввиха, как и прежде, усадила его за стол.
– Ну как твои дела? – спросила она без лишних разговоров.
– Кажется, получилось, – ответил Тоха. – Со вчерашнего вечера мать мне слова поперёк не говорит. А как это действует-то? – спросил он обеспокоенно. – Такое впечатление, что кто-то её душит, а мне бы совсем не хотелось…
– Не знаю, – отвела взгляд Саввиха. – У них свои методы.
– Может, не надо так жёстко? Мать всё-таки.
– Я над ними не начальница, – ответила Саввиха. – Результат есть? Есть. Ну и радуйся. В какой-то степени ты сам можешь это регулировать: меньше мать раздражаешь – меньше ей достанется.
– Ничего себе ответственность, – вздохнул Тоха. – Баба Саввиха, а я ведь по другому делу к вам пришёл. Слышать я стал, понимаете?
Саввиха сделала вид, что не понимает:
– А что, раньше не слышал? Чай, не с глухим я вдругорядь разговаривала.
– Да нет, – ответил Тоха. – Я теперь с каким-то Яшкой разговариваю, домовой он у нас, что ли.
– Ну, – ответила Саввиха, – и что же?
– То есть вам это не удивительно? Так и должно быть? Это от порошка всё? – допытывался Тоха.
– От порошка. Или от заклинания. Какая разница? Ты что спросить-то
