Пиф-паф - Белль Брукс

его оружию, чтобы выиграть время, пытаясь придумать план, который мог бы сработать.

Щелк.

Скрип.

Топ, топ, топ, топ.

— Рэйв, — шепчет Хаггерти у меня за спиной.

Как он мог узнать по звуку открывающейся двери и стуку ботинок по бетону, что они принадлежат ногам Рэйва?

Хаггерти перемещает вес. Он переворачивает меня на спину. Его глубокие карие глаза пристально смотрят в мои. На его лице нет ни тени страха или беспокойства. Он спокоен, даже слишком спокоен.

Мое сердце учащенно бьется. У меня пересыхает во рту, а губы Хаггерти все ближе и ближе прижимаются к моим. Он прижимает их ко мне. Его язык быстро кружит у меня во рту. Неподдельная страсть, танцуя, прокладывает себе путь к моему сердцу.

Ох, боже. Как бы мне ни было страшно, я наслаждаюсь каждым движением Хаггерти, пока у меня по коже не бегут мурашки, а желудок не начинает крутить. Этот поцелуй ненастоящий. Это всего лишь видимость.

Хотя, черт возьми, он кажется таким реальным.

Его мягкие губы прижимаются к моим снова и снова. Его пальцы зарываются в мои волосы. Я стону ему в рот, и когда это делаю, все ощущения, будто по моей коже ползают насекомые, исчезают вместе с моим непослушным желудком. Я мгновенно превращаюсь в кашу от его прикосновения.

Почему я так реагирую на Хаггерти? Каждую минуту, когда я нахожусь рядом с этим мужчиной, мне хочется врезать ему коленом по яйцам, а потом врезать по его толстой шее, но я не испытываю ничего подобного, когда он целует меня. Нет, не тогда, когда его губы впиваются в мои.

— Джо, на пару слов, пожалуйста. — Рэйв. Он говорит четко. Он близко. Стоит прямо у кровати.

Когда он перестал идти? Почему я не услышала, как он остановился? Я не смотрю. Не вижу ту татуировку в виде змеи на его лице. У меня мурашки по коже.

Хаггерти отстраняется от меня. Я облизываю губы, все еще ощущая вкус его губ.

— Скоро вернусь, малышка. Люблю тебя, — говорит он. Его глаза пристально смотрят в мои, но они выглядят по-другому, умоляющими.

Малышка? Малышка? Это звучит так чуждо.

— Я-я-тоже-люблю тебя. — Думаю, это то, что он хотел от меня услышать. Я никогда раньше не говорила таких слов мужчине, который целовал бы меня. Еще одно первое, и снова отобрано, хотя я не имела в виду ничего из того, что сказала.

Хаггерти слезает с меня. Его вес исчезает с кровати, а затем звук закрывающейся двери заставляет меня подпрыгнуть.

Мои мысли мечутся. Сердце бьется быстрее обычного. Рэйв здесь. Чего он хочет?

Я закрываю глаза. Пытаюсь думать, о чем угодно, только не о Рэйве, и тут я вижу наш поцелуй, запечатленный за моими закрытыми веками. Я прокручиваю его в голове снова и снова. Мое тело расслабляется. Сердцебиение замедляется… Я буду в порядке, если сосредоточусь на нашем поцелуе.

Глава девятая

Тихие звуки сопения Хаггерти ритмичны. Он ничего не сказал, когда вернулся в спальню. Он просто пристроился у меня за спиной, положил руку мне на бедро, и все.

Чего хотел Рэйв? О чем они говорили? Почему Хаггерти не рассказал мне об их разговоре? Почему я не спросила?

Знаю почему, потому что не верю, что Хаггерти расскажет мне всю правду. Это ведь человек, который сбросил меня в дыру в крыше и привез сюда.

Я смотрю на его пистолет, который он сжимает в руке, нависая надо мной, готовая выхватить. Провожу рукой по его руке, останавливаясь прямо перед запястьем.

Возьми пистолет, Миранда. Не сопротивляйся.

Пальцы дрожат.

Сердце бешено колотится.

Дыхание перехватывает.

Я провожу пальцами по тыльной стороне его ладони.

— Миранда, что случилось?

Проклятье.

— Ничего. — Мой голос дрожит.

— Если ты планируешь сделать то, о чем я думаю, то это будет очень глупый шаг с твоей стороны.

Я не говорю ни слова в ответ. Отдергиваю руку и прикрываю ею подбородок.

Он всегда на шаг впереди меня.

Как мне перехитрить его? Не могу больше здесь оставаться. Какая-то часть меня просто хочет свернуться калачиком и умереть. Но я и этого не могу сделать; я должна подчиняться и стараться жить в условиях, которых не пожелала бы даже тому парню-ремонтнику часов, который обобрал меня до нитки и увидел, как я оказалась на мели.

Я пыталась отобрать у него пистолет.

Провал.

Я попыталась сбежать.

Провал.

Я перепробовала все возможное, даже повредила плечо после того, как попыталась вчера выбить входную дверь. Как я смогу вырваться из дома, в котором нет окон и канализационных люков, из дома, который заперт снаружи? Почему я не могу открыть его изнутри без ключа? Что, если случится пожар, а я останусь здесь одна, как раньше? Как мне выбраться? Меня оставят сгорать заживо.

С каждым днем я все больше запутываюсь, устаю и прихожу в ярость от того затруднительного положения, в котором все еще нахожусь. Я умная женщина, так почему не могу разобраться с этим? Почему я до сих пор не освободилась?

Мне надоело изображать влюбленную пару, которой мы притворяемся.

Боже, я хочу причинить боль Хаггерти. Он сильный, но нежный. Он напорист, но внимателен. Он — сладкая мечта и ужасный ночной кошмар в одном флаконе. Но у него есть то, что мне нужно: его пистолет. Мне нужно придумать, как успешно вырвать оружие у него из рук, тогда я смогу заставить его открыть дверь и позволить мне уйти. Хватит ли у меня смелости нажать на курок, если я возьму пистолет Хаггерти, а он или Бретт попытаются помешать мне уйти? Они оба большие парни. У меня достаточно здравого смысла, чтобы понимать, что они смогли бы обуздать меня одним взмахом своих мускулистых рук. Даже Бретт с его продырявленный ногой смог бы удержать меня, не успею я и глазом моргнуть.

— Это был просто поцелуй. У меня не было выбора, ты ведь это знаешь, не так ли? — устало произносит Хаггерти ни с того ни с сего.

Он все еще не спит. Чёрт!

— Да.

— Ты в порядке?

— В порядке.

— Но ты не в порядке. Это понятно. Я вижу тебя, Миранда. — Он с легкостью переворачивает меня. Его глаза впиваются в мои. — Я вижу тебя.

— Правда? Но знаешь ли ты? Не думаю, что ты что-то знаешь обо мне или о женщинах в целом, — я ухмыляюсь.

Он смеется себе под нос:

— Это правда. Я действительно ничего не знаю о девушках. Вот, пожалуйста, еще кое-что, что я могу рассказать