Золотые камни (СИ) - Дана Канра
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Мириты молча склонились над поверженным пленником. Кажется, Вестан — покровитель Запада, похлопал его по щекам, а потом плеснул ему в лицо какое-то прозрачное снадобье. За спиной Падшего было плохо видно.
— Вы нарушили запрет мироздания, − произнес устало и холодно Падший. — Горе всему миру Акеман, если родится мальчик и спасение, если родится девочка. В наказание я проклинаю оба ваших рода. Отныне женщины из рода Ольмы и мужчины из рода Брентера станут причинять огромную боль и серьезные беды друг другу, если рискнут влюбиться.
Застонав, Брентер зашевелился и открыл глаза. На этот раз Ольма сдержала порывы и не кинулась к нему, хотя ослушаться Падшего казалось ей сейчас самой привлекательной идеей.
— Ольма… — прохрипел Брентер, пытаясь сесть. — Моя Ольма…
— Молчите, листар, — любезно посоветовал Падший. — Мы же не хотим, чтобы император пожаловал сюда и узнал, в чем дело?
— Я ненавижу вас… — прошелестел пленник.
— Я ненавижу вас… — вторила ему Ольма, закрыв лицо руками.
— А меня необязательно любить, — сообщил Падший спокойнее и жестче. — Достаточно только соблюдать законы высших сил… Так вот, о чем я начал речь… Ваш ребенок после рождения будет отдан на воспитание в семью южного Хранителя.
— Что?.. — ахнул Брентер, мигом очнувшись и обретя силы.
— Как бы я ни хотел обратного, — Падший развел руками, — только так вы спасетесь от жестокой казни. Благодарности я не жду. Просто примите этот факт таким, какой он есть.
Он хлопнул в ладоши, и за окнами, несмотря на стремительно наступающую зиму, серое небо прорезали золотые молнии. Хлынул сильнейший дождь, и в хрупкое стекло несколько раз ударили тяжелые градины. Падший не шутил, преступникам оставалось лишь склонить головы и покориться его воле.
Глава 9. Провал и встреча
По подсчетам Селмы Райтон и повитух ребенок должен был увидеть свет в начале лета. Брентер Райтон боялся этого и одновременно ждал с нетерпением. Он хотел увидеть наследника и взять его на руки, прежде чем на шею влюбленного листара обрушится карающий топор. Теперь он твердо знал, что даже если император никогда не догадается об измене, наказание принесут Мириты.
Или сам Падший. Придет внезапно, крепко свяжет своими чарами и одним щелчком пальцев оторвет преступнику голову. Брентер предпочитал мыслить правдиво и понимал, что не сможет отказаться от Ольмы навсегда. Рано или поздно они встретятся, и тогда…
Что будет после этого, мужчина предпочитал не представлять и резко обрывал собственные мысли, заменяя их более насущными заботами. Маленькое листарство между западом и севером требовало управления, поэтому Брентер не мог все время тревожиться и думать о несбывшемся.
А пока он отправился в столицу.
Вета располагалась в центре страны, как и пожелал Падший, поэтому добираться верхом из каждой части Фиалама требовалось около двух недель. Суд над преступницами должен был начаться в месяце Зимнего Ветра, и Брентер постарался как можно точнее отсчитать количество дней, необходимых для поездки.
Всего вышло две с половиной недели. Листар позаботился о возможных задержках. Нападение разбойников на свиту, снежные бури, занесенные дороги — да мало ли, что может случиться. Даже легкомысленные южане не брезговали разумной осторожностью, когда выезжали на коронацию государя.
На прощание Брентер поцеловал жену и ощутил тепло ее губ на озябшей щеке.
— Я жду вас, — промолвила Селма, с нежностью глядя на него. — Надеюсь, вы не задержитесь в столице дольше положенного…
Последняя ее фраза была наполнена тайным смыслом, который Брентер сразу же разгадал. Не надо быть мудрецом, чтобы понять ее просьбу не искать встреч с Ольмой.
— Сделаю все возможное для этого, неанита.
Ответ получился коротким, сухим и даже немного жестким.
Огромные глаза Селмы стали печальными и наполнились слезами, но Брентер сделал вид, что не заметил этого. Проще так, чем потом терзаться неискренним чувством вины. А что до добродетели и веры, то он не верил ни в Творца, ни в Миритов. Только в силу любви.
Возможно, это однажды погубит его. Но каждый человек и каждый маг, какими бы силой и здоровьем не обладал, рано или поздно уйдет в глухую черноту небытия. Праведников ждет Живой Лес, грешников — Мертвая Пустыня, а неопределившиеся души обречены на скитания в Хладных Землях. И даже Падший не хотел ничего о них говорить. Участь хуже, чем в Мертвой Пустыне…
— Прощай, — сказал он вслед жене, хрипло и негромко, когда она уже скрылась за дверями поместья.
А потом вспомнил, как отправил в Мертвую Пустыню своего дряхлого отца — такого же Повелителя Смерти.
Однажды эту работу придется выполнить его, Брентера, сыну.
Думать об этом было тошно и жутко, но Райтону всегда приходилось себя пересиливать, и этот случай не стал счастливым исключением.
***
Путь до Веты оказался спокойнее и безопаснее, чем опасался Брентер. Даже его тяжелые мысли не притянули и малой доли тех бедствий, к которым он успел подготовиться. Когда ищешь проблем, они могут нагрянуть в любой момент, застать врасплох, лишить сил.
И как же славно, что Брентеру повезло больше, чем он рассчитывал!
Он выехал из поместья не один. Верная свита из десятерых мужчин, имеющих родство с благородными западными людьми, следовала за ним на почтительном расстоянии. По правилам листар должен ехать чуть впереди, а те, кто в свите, прикрывать ему спину, на случай внезапной засады разбойников или покушения. Конечно, нападающие могли выехать спереди, но это происходило редко. Подлые люди подлы во всем.
Заснеженная тропа легла под лошадиные копыта темноватой узкой лентой, словно кем-то брошенной посреди белоснежного поля. Кто-то уже ехал в столицу, и не один, опередив Брентера. Он не удивился, ведь на суд отправились все четыре листара и их люди.
Странные неприятности начались около столичных предместий. Следы, ведущие вперед, резко оборвались, но Брентер настолько устал, что не счел нужным волноваться из-за этого. Его спутники настаивали на ночлеге в придорожной гостинице, в то время, как следовало ехать вперед.
Холод покалывал ледяные щеки маленькими иголочками, а от обильного снегопада не защищал даже низкий капюшон.
— Господин листар! — взмолился молодой Юлий, до сих пор ни разу не жаловавшийся на усталость. — Мы, молодые и сильные, с радостью доедем до столицы, но прошу, подумайте о стариках!
Стариков было пятеро — еще крепких воинов, но уже слабеющих людях. С самого раннего юношества они сражались за Фиалам, и теперь смотрели на своего предводителя внимательно, умоляюще, со слабой надеждой в светлых глазах.
— Хорошо, — подумав, Брентер дал свое
