Под ласковым солнцем: Ave commune! - Степан Витальевич Кирнос

– Вы уже почувствовали часть нашей главной идеологии – «Нового Коммунизма» на себе, уже узрели его мощь и величие. Его первый постулат – всё делается по воле народа, вы провели через каждую фибру души, когда люди давали голос за придание вам партийства.

– А общественный… надзор и общие вещи тоже часть «Нового Коммунизма»? – спросил Пауль.

– Конечно, юноша! Так, народ следит за народом, а коллективы становятся ответственными за каждого своего члена, что исключает возможность преступления. – Существо стало расхаживать туда-сюда и через ткань одежд показались его блеснувшие отражением неба металлические ноги. – Вы должны понять, что «Новый Коммунизм» говорит не только прогрессе техническом, но и о социальном, когда главная причина всех войн и конфликтов – частная собственность уничтожается. Если всё общее, то и конфликтовать будет незачем и таким образом любая вещь на вас, – Форос обвёл их остроконечным пальцем, – может стать общественной, и вы сами, если того потребует народ, можете перейти в пользование общества.

– И каким Народным Постановлением это закреплено?

– Это Народный Закон о «Переведении трудовых ресурсов в общественную собственность»! – загремел голос через решётку. – Народное Постановление ниже по статусу, а за ним уже идут Народные Установления, Табели и прочие акты выражения воли общественной.

– А если общество решится сделать общественным что-нибудь у вас. К примеру, ваш посох, то, что тогда? – решил поддеть вопросом Фороса Пауль.

– Ох, юноши, доктрина «Нового Коммунизма» прямо говорит, что люди, которые занимают определённый перечень должностей в Великой Партии, не могут быть подвергнуты процедуре становления общей собственностью, ибо они уже таковыми и являются, ибо выражают волю народа. Ну не может ведь общество само себя обобществить.

«Ага, иммунитеты», – поймал себя на мысли Пауль. – «За красивыми формулировками, за юридическими уловками и хитросплетения закона вы позволяете себе быть защищёнными от “народного грабежа”. Вот она доктрина нового коммунизма – одних под молот равенства, а другим щит от него».

А тем временем, так же держать за посох, продолжает скрежетать механической гортанью Форос:

– Четвёртый постулат. Доктрина не наделяет высоких партийцев оперативным уровнем направления народной воли.

– Это как? – лицо Пауля покосилось в удивлении.

– Они могут формировать самый малый вид актов «народного самоуправления», которым обязаны подчиняться все люди или же нечестивцев покарает милицейский отдел Народной Гвардии. Такие как я, и на пару-тройку внеклассовых чинов, партийцы, имеют право принимать «Народно-Партийное Распоряжение», тем самым оперативно направляя массы народные на дело праведное.

Пока Давиан с блеском в очах слушает всё, что тут говорят, Пауль с опаской посматривает на Фороса, который статью и одеждами как цветасто-безумное бельмо на сером городском полотне.

«Четвёртый постулат “нового коммунизма” ещё один шаг к диктатуре Партии» – новая мысль поселилась в уме Пауля. – «Они, говоря о демократии превратили её в фарс, в ширму, за которой скрылась власть Партии, но ведь если партия и есть народ, то её абсолютная власть это и есть правление народа». – Пауль потерялся в своих мыслях, понимая, что на это и сделали упор идеологи Директории – запутать и увести с пути размышлений и обратив взор на Фороса, юноша продолжил мысль. – «Нету власти Партии, в полной мере, а есть самодурство, таких как он. Да, именно так! Это власть отдельных людей в Партии».

– То есть внеклассовый статус? – неожиданно спрашивает Давиан.

Очи Фороса вспыхнули адскими углями и посмотрели, будто в душу, после чего послышались потоки вдохновлённости:

– Доктрина говорит, что в нашем социуме нет классов, нет иерархии, а есть только товарищи, абсолютно равные во всех смыслах. Однако Партия указала, что в зависимости от Народной должности следует делить народ. Так и появились младшие товарищи, просто товарищи и самые умудрённые опытом управления – старшие товарищи. А так же есть и вспомогательные статусы – вроде вашего прошлого – «Беженцы под вопросом» или нынешнего – неполные младшие товарищи.

– Уяснено, – склонил в почтении голову Давиан и ропотно спросил, – а что есть классовые чины и статусы?

– Их мы используем для тех, кто стал преступником, – в угрозе послышался гортанный перезвон. – Для тех, кто отступился от великой коммунистической мысли. Те, кто копят имущество, скрывая его и не желая обобществлять, да приторговывают им скрытно, именуются буржуазией.

– А если всё, что они имеют больше положенной нормы, потому что накопили своим трудом? – спросил Пауль. – Если что-то сумели сохранить?

– Всё равно это преступление! – рявкнул Форос. – Они не имеют права – это вытворять. Так и родилась гнильца буржуазная, когда первый человек не стал делиться со своими товарищами, и понеслась, поехала шарманка торжества частной собственности на тысячелетия. Всё имущество – изначально принадлежит народу и любое его сокрытие – грех буржуазный.

– А куда забираются вещи? – уточнил Пауль, положив руку на бок.

– В пользу Партии, конечно, – снова стал расхаживать туда-сюда Форос, стуча металлическими ступнями о холодно-каменную поверхность. – Но да ладно. Те, кто подвергаются внутри душевному распаду и впадают в безумие творения единоличного, получают статус «Богемы».

– Секундочку, – всеми силами Пауль попытался не выдать возмущение. – То есть вы не поощряете единоличное творчество?

– Да, доктрина напрямую говорит, что творчество в одиночестве порождает индивидуалистское инакомыслие, которое может навредить Директории Коммун, ибо в одиночестве он может творить крамолу против неё. А когда его окружают товарищи, следящие за человеком и контролирующие все аспекты жизни его, не будет и мысли против порядка коммунистического. Директории признаёт только народное творчество, то есть созидаемое коллективом.

Форос вновь опёрся на латунный посох, вспыхнув взором рубиновых диодов и устрашив своих слушателей, а после его голос стал более тихим, но не менее грубым, при каждом сотрясении звука, трогая и дух Пауля:

– Ладно, обо всех классовых статусах и их особенностях вы узнаете из «Biblium Communistic» или Коммунарии, – его рука опустилась под одежды и снова появилась с зажатыми в металлических заострённых пальцах двумя книгами. – Отсюда вы подчерпнёте уникальное знание о нашем миропорядке. Обычно, младшие товарищи всё познают в ходе процесса обучения в школах, а вам придётся это пронять за одну-две ночи.

Пауль и Давиан с опаской протягивая руки к механизированному существу, осторожно взяли книги и запихали себе в карманы, снова поднимая на него глаза и как только Форос увидел, что ему внимают, продолжил:

– Основу Доктрины вы уже видели, знаете – «Всё решается по воле народа и им самим. Народ контролирует все аспекты жизни партийца, устанавливая диктат над ним, во имя общественной безопасности. Нет собственности частной, даже ваше нижнее бельё может быть предано обществу, ибо всё ему принадлежит, – голос сделался более глубоким и проникновенным,