Удивительный луч профессора Комаччо - Кирилл Станюкович

- Викунья!... Угрожающе сказал я.- Вы сошли с ума! Я...

- Вы будете делать то, что я скажу,- резко, не глядя на меня, сказал Вары.

- Но...

- И без всяких но! Теперь, кто еще может помочь Щербо?

- Ну, хорошо,- сказал я,- тогда я категорически настаиваю, чтобы туда был переброшен Крус.

- Хорошо,- подумав, сказал Вары. - С завтрашнего утра можно бросить туда и Круса. Но сегодня он нужен здесь.

- Кто еще может быть переброшен туда для помощи?

- Мюллер?

- Нет, товарищ Вары. Я без предписаний, прикасыфай - не прикасыфай никута.

- Емельядо?

- Как хотите,- сказал Емельядо,- а только мне кажется - я здесь нужнее.

- А кто из охраны поедет? - спросил я.

- Я позвоню в город, дорога безопасна, а к лаборатории к девяти вечера я распорядился дать охрану.

- Виракоча?

- Отчего ж,- с готовностью откликнулся тот,- там оно лучше. И не сомневайтесь, я понимаю - ни-ни, ни-ни.

Затем Вары опросил всех, но никто не выразил особого желания ехать.

- Так, отлично,- сказал Вары,- выезжать немедленно. Остающиеся - по местам.

Через минуту Щербо с чемоданом и папкой был в машине, с шофером сел охранник с расстегнутой кобурой. Виракоча вместе с Щербо.

- Вары,- в последнюю минуту, когда машина уже готова была выехать, сказал я.- Викунья, ради бога, вы думаете о том, что делаете?

- Молчите,- отвечал он.

Когда машина выезжала, у ворот неожиданно появилась Долорес.

Щербо остановил машину и подошел к Долорес.

- Долорес,- начал он.

- Вы подлец, Щербо,- дрожащими губами произнесла, побледнев, Долорес.

- Долорес, поверьте,- начал опять Щербо,- вы не хотите понять меня, я никогда не был вашим врагом, наоборот, у вас никогда не было большего друга...

- И этот друг крадет у меня письма? Чтобы...

- Поверьте, я только хотел поговорить с вами. Вы должны меня выслушать, вы должны хоть в последний раз послушать, что я вам скажу, письма... письма... неужели вы думаете, что они что-то значат для меня. Я вернул бы их вам все равно. Они лежат, и я их не читал. Но вы должны меня выслушать, и тогда все будет по-другому. А Крусу я все равно ничего не отдам, пусть хоть на метр от земли подпрыгнет. Выслушайте меня, и я сию же минуту все верну вам, каков бы ни был результат нашего разговора.

- Я вас слушаю. Говорите,- сказала Долорес.

- Я не могу сейчас и здесь. Зайдите к себе домой на минуту, не бойтесь меня. Зайдите в ваши старые комнаты, они ждут вас...

Вдруг я ясно увидел, что она заколебалась.

- Ну, вот что,- неожиданно сказал Вары, молча присутствующий при этой сцене.- Время - деньги. Если хотите разговаривать - можете говорить по дороге. Сениора если захочет - может ехать с вами. Можете даже, если хотите, на пятнадцать-двадцать минут зайти на квартиру, она все равно по дороге к университету, для окончания разговора. Конечно, если у вас появится такое желание. Слышите, на пятнадцать-двадцать минут, но не больше. И за работу в лабораторию.

- Ну?

- Ну, хорошо. Я поеду,- вдруг решительно сказала Долорес и села в машину.

Машина тронулась, развила скорость и исчезла за поворотом. Меня всего трясло от возмущения.

- Вары, Вары,- сказал я,- вы или предатель... или вообще сошли с ума.

- А, собственно, почему? - усмехаясь, спросил он.

- Он еще спрашивает! В минуту величайшей опасности все ставите на карту и эту карту доверяете кому? Что за букет из подозрительных фигур вы создали в машине?

- Вот в том-то и дело, кому доверять? - сказал твердо Вары, и улыбка сбежала с его лица.- В минуту величайшей опасности я делаю то, что должен. Что? - спросите вы. Я хочу знать, кому мы все-таки можем доверить. Вы понимаете это или нет? Вы понимаете, что именно в минуту опасности я должен, я обязан знать, кто же у нас здесь колобродит.

- Но цена, которую вы заплатите за это?

- Э! Насчет цены не беспокойтесь, это мое дело.

- И вы думаете, что теперь узнаете? А не поздно ли вы узнаете?

- Надеюсь, нет! Это зависит от тебя, Антонио. Ну, Антонио, теперь действуй, считай, как черт, и давай луч на квартиру Кэрэчо.

- А если что-нибудь случится по дороге!

Ничего не случится, их слишком много в машине, там, как ты говоришь, букет, такая компания, которая за дорогу, я уверен, не успеет спеться. Все, что произойдет там, мы должны знать до последней мелочи.

- Бегу считать,- и я побежал на мостик и опять пересчитал, настроил и вошел лучом в квартиру Кэрэчо. В это время я уже слышал, как Вары резко командовал в телефон, чтобы немедленно выслали людей оцепить эту квартиру. Лаборатория, по его словам, еще с вечера оцеплена. Боюсь, что это поздно. Но так как в квартире никого нет и им нужно дать час на дорогу, то пока что мы отправились к полковнику.

Полковник работал. Я опять очень точно влез в дымоход. Сейчас у него был кто-то новый. Батюшки мои! Да это Шредер! Шредер на вопросы полковника отвечал с каким-то неопределенным выражением, иногда он разводил руками. Потом, желая что-то объяснить, он берег лист бумаги и начинает чертить. Полковник сначала хватает его за руку, но потом, оглянувшись на шторы и двери, начинает внимательно смотреть на его чертежи, изображающие упрощенную схему лучевого аппарата, не видящего, а только дающего луч смертоносного, вместо конденсатора он ставит вопросительный знак.

Так, хорошо. Значит, они все-таки ничего существенного у нас не сперли и ничего не придумали сами.

Посмотрим аэродром. Все то же. Нет, кажется, хуже. У некоторых самолетов на подвесках появились бомбы. Когда это они успели? Но это хуже.

Подошел Мюллер, говорит, что недавно звонил Крус и спрашивал, что нового. "Я ему сказал, чтобы он сюда не ехал, а шел в университетскую лабораторию, что туда поехал Щербо с Виракочей и Долорес и что они скоро там будут, так как только заедут на квартиру Кэрэчо поговорить и после этого сразу в лабораторию. А этот бешеный как заревет "Она со Щербо!" и бросил трубку".

- Значит, Байрон едет спасать Долорес,- заохал Вары.- Ну и заваруха! Да за каким чертом дернуло тебя, дурака, ввязать в это дело Круса! Ну, ничего не сделаешь. Давайте квартиру.

Щербо был уже там, он нервно расхаживал по комнате, обращаясь к Долорес, которая, отвернувшись к окну, слушала его, изредка подавая какие-то, видимо, не совсем приятные Щербо реплики. Тут же у стола стоял чемодан с конденсаторами и сверху запечатанная папка.

Потом они пошли по квартире, Щербо отпер двери и показал ей, видимо, ее нетронутые комнаты. Потом они вернулись в большую комнату, и опять Щербо ходил по комнате, а Долорес сидела, опустив голову. Потом он долго стоял молча против нее, ожидая ответа, а она, сказав что-то, поднялась и посмотрела на него прямо. Щербо постоял, потом быстро отпер ключом ящик стола, достал какую-то пачку и протянул ей. Это, видимо, были эти самые злополучные письма. А сам встал и, отвернувшись, подошел к окну. Долорес вышла. Остался Щербо. Затем Щербо резко обернулся и бросился из комнаты.

Может быть, звонок? Может быть Долорес вернулась? Но через минуту он вернулся в комнату и с кем же? С Байроном!

- Ну, черт возьми! Не вовремя. Теперь явно и смотреть нечего,разочарованно протянул Вары.- Теперь просто будут драться - петухи. И пока там Байрон - ничего не случится ни с чертежами, ни с конденсаторами. Впрочем, и дом, вероятно, скоро оцепят. Ну, давайте полковника.

У полковника в комнате происходило что-то необычное, собрался, видимо, чуть не весь состав министров. Но полковник сидел уже не громовержцем и властелином, а просто скромным подчиненным.

Но что обсуждалось? Впрочем, что обсуждалось, это было ясно. Но каково будет решение - это было еще неизвестно. Документов не было. А мы все видели, но ничего не понимали. Эх! Нам бы какого-нибудь глухонемого из их страны, они, говорят, понимают по губам, что говорит человек.

Мы быстро вернулись в квартиру Кэрэчо. Но что это? На полу лежали два тела. Ни чемодана с конденсаторами, ни чертежей!

- А! А! А! - диким голосом закричал Вары и кинулся к телефону.

А мы опять вернулись к полковнику. Там продолжались разговоры, которых мы не понимали, и мы сидели и ждали.

А у меня в голове было только одно "Бедный Байрон! Хороший, милый Байрон! Бедный Виракоча. А Щербо уже несется куда-то, имея в руках все секреты..."

А там на экране все говорили, говорили. Неожиданно секретарь тенью проскользнул среди высоких особ, заполнивших кабинет, и с таким значительным видом подал полковнику какую-то бумажку, что все невольно повернулись к нему. Он встал и сказал несколько слов, но сказал, не торопясь, и, видимо, с ударением. И опустил бумажку. Я мгновенно, сузив луч, опустил его на бумажку. На ней стояло:

"Товар везет А. 111"

- А. 111. Да ведь это Веспучи!

- Какой Веспучи?

- Ну, это величайший мастер шпионажа.

- И значит... и значит... Веспучи везет сейчас наши конденсаторы и чертежи... и значит, не позже, чем завтра утром наши собственные конденсаторы начнут работать против нас. Значит, не позже чем завтра утром они нападут.

- Ну, насчет войны, этого мы не можем знать наверное и насчет конденсатора...- начал Вары,- это еще бабушка надвое сказала. Надо попытаться поймать его в воздухе, явно за ним выслали самолет, а поймать его ночью трудновато, но попытаемся.