Альфарий: Голова Гидры (ЛП) - Брукс Майк

Любой инструмент нужно использовать если его владелец сохраняет концентрацию и контроль.

Задние двери разбитой машины открылись передо мной, и в обе стороны от проема, пошатываясь, вышли телохранители. Они были элитными солдатами, облаченными в лучшую броню, которую могло произвести это общество, и обладали фирменным энергетическим оружием; но ни один смертный не сможет перенести такое столкновение, что они только что пережили, без каких-либо последствий. Я прицелился и выстрелил, испарив голову одного из них всепожирающим разрядом плазмы. Другой успел нажать на спусковой крючок, но я уже перекатился под лучом и, встав перед ним на ноги, ударил силовым копьем, рассекшим его броню, словно она состояла из шелка. Он безвольно повис на лезвии и я, отшвырнув его в сторону, повернулся к машине.

С другой стороны транспорта вылезла фигура и неловко споткнулась о лежащего там безголового телохранителя. Это был Великий Повелитель. Пикты этого человека часто мелькали в местном обществе, и мы хорошо знали нашу цель: даже по затылку я определил его личность. Я поднял силовое копье и метнул. Оно вонзилось мужчине между лопаток и пронзило его насквозь. Человек пошатнулся и упал, его тело сотрясали судороги боли, а затем Великий Повелитель потерял сознание от шока. Он больше не придет в себя.

— Статус? — спросил я, обходя машину, чтобы забрать свое копье. Я поднял плазменный пистолет и выстрелил в первую машину, все еще стоявшую на крыше. Топливный бак загорелся, и она разлетелась на части в ярко-желтом цветке пламени и обломков. Выживших не останется. Несколько маленьких кусочков металла ударилось о мою броню. Я не обратил на это внимания.

— Ранений нет, господин, — ответил Дерций.

Я взглянул на хронометр. Мы выполнили свою миссию в сроки, отведенные великим планом. Наша эвакуация осуществится через десять минут в полукилометре к югу.

Пикт-приемник моего шлема записывал все на инфопланшет и теперь я транслировал изображение Великого Повелителя, лежащего лицом вниз на дороге и совершенно очевидно мертвого, одному из своих оперативников на другом конце города. Мы только что захватили контроль над одним из главных узлов связи. До сих пор граждане в целом не имели ни малейшего представления о том, что происходит, так как были изолированы от военных каналов. Пришло время это изменить.

Страх и непонимание из-за этого внезапного конфликта стремительно нарастали. Теперь население получит ответы на свои вопросы, и они им не понравятся.

Радио начало передавать тот же лозунг, который мы пустили по военным каналам. Оно будет обрушиваться на население со всех частот и вместе с ним придет образ их лидера, убитого на улице. Станет ясна не только причина восстания, но и то, насколько оно успешно. Ни у кого из тех, кто все еще разделял подобные убеждения, не было причин не раскрывать себя, будучи уверенным, что их сторона побеждает. Даже если у населения и не было никакой реальной поддержки, граждане все равно набросятся друг на друга так же яростно, как и военные, убежденные, что виновные в этом злодеянии живут среди них.

Если бы это был мир, который должен был завоевать мой легион, мы бы позволили разрушениям расти, а затем устранили бы оставшиеся военные угрозы молниеносной атакой с нескольких направлений. Тем не менее, этот мир должен был остаться раздираемым распрями лишь на некоторое время, пока не прибудут Имперские Кулаки, чтобы привести его к согласию. Я был уверен — найденное здесь Рогалом укрепит его веру в превосходство Империума и избранный путь. Это должно понравиться ему.

— Господин, — спросил Эйтан, когда мы на большой скорости двинулись прочь от места засады, — со временем мы добьемся своих собственных завоеваний?

— Тебе тяжело, — ответил я, — наблюдать, как твои братья из других легионов одерживают победы и прославляются как герои?

— Да, господин, тяжело, — честно ответил Эйтан. — Иногда мы даже облачаемся в их цвета, вместо того, чтобы использовать свои.

Я понимал жажду признания Эйтана. Он был одним из первых легионеров, набранных в одной из редких частей Терры, все еще не обескровленной бесконечной жаждой наполнить армии моих братьев, хотя с тех давних дней я уже значительно расширил как нашу сферу охвата миров, так и критерии вербовки. У меня не было такого же понимания манипуляций с генами, как у моего отца, но я знал, что подаренное моего легиону геносемя было удивительно стабильным и поэтому мы могли принимать некоторых кандидатов, которых другие легионы, возможно, сочли бы неподходящими.

Я улыбнулся под шлемом.

— Терпение, сын мой. Довольствуйся тем, что я тебе сейчас скажу. Во-первых, именно мы помогли им одержать некоторые победы, хоть они и не знают об этом. Во-вторых, в то время как они будут считать, что Двадцатый потерян и лишен лидера, вы на самом деле знаете своего примарха с тех пор, как впервые стали Астартес. И, в-третьих, когда придет время раскрыть себя всей галактике, мы затмим всех.

Эта перспектива в равной мере волновала и тревожила меня. Я сам жаждал признания, но старался держаться в подчинении нуждам Империума. Выйти из тени после столь долгого времени было не тем, что мне удастся с легкостью.

— Господин?

Этот голос не принадлежал никому из моих спутников. Он исходил из микро-бусины в моем ухе, и я понял, что он принадлежит Армиллию Динату. Динат проявил себя как один из самых способных командиров, и я поручил ему полностью контролировать данную операцию, в то время как я находился на передовой. По правде говоря, учитывая самодостаточный характер нашей деятельности, довольно немногое требовало контроля. Он не стал бы связываться со мной с «Альфы», моей боевой баржи, которая должна была скрываться от вражеских сканеров за меньшим из двух спутников планеты, если только дело не являлось чрезвычайно срочным.

— Да? — ответил я. Не было никакой необходимости отчитывать Дината за это нарушение протокола миссии.

— Мы только что получили сообщение по сети. Возможно, мы нашли еще одного брата.

Дрожь возбуждения пробежала по мне. Император сам нашел Хоруса, тут не было никаких сомнений. Но моя сеть сыграла важную роль в том, чтобы сообщать и направлять нас к некоторым из остальных братьев, которых нашел Великий Крестовый Поход. Тем, кто, например, прибыл на Макрагг, Инвиту и Кемос, сразу становилось ясно, что местные правители, скорее всего были творениями моего отца. Поэтому мы с Малкадором ускорили ход событий, чтобы примархи были обнаружены как можно раньше.

Однако из всех моих братьев был один, с которым я отчаянно надеялся встретиться. Хотя я ощущал родство, когда видел тех, кого находили до этого — всех без их ведома — я еще не обнаружил того, чья душа, как я чувствовал, была бы связана с моей собственной. Это казалось странным, но я знал, с уверенностью, превосходящей практически все остальное, что где-то в галактике находится брат, с которым я могу и буду делиться всем.

— Принято, — ответил я. — Всем оперативникам отбой и приготовься к вылету.

Я не позволю этому событию подождать. Имперские Кулаки могли справиться с этим миром любым способом, и мы уже проложили им путь. Когда Охотники за головами, Гакул и я достигли моста, обозначенного в плане нашей миссии, и спустились с края на транспорт, проходящий снизу, я настроился на местное вещание и услышал примитивное, воинственное пение, которое, по-видимому, так повредило это общество поколение назад.

— КРОВЬ И ЧЕРЕПА! КРОВЬ И ЧЕРЕПА!

Дорн был желанным гостем в этой системе. Меня же ждали более важные места.

Рогал Дорн не любит меня.

По правде говоря, я тоже от него не в восторге. Трудно любить своего брата, когда он так напыщен, но при этом считает себя скромным слугой. Его доспехи были сделаны из того же материала, что и доспехи нашего отца, и ему было поручено командовать обороной Императорского дворца: никто не любит хвастунов, особенно когда вы идете на войну в одежде, напоминающей Повелителя Человечества. В таких обстоятельствах убеждение всех в своем смирении кажется высокомерием.