Книга украденных снов - Дэвид Фарр

Потом приехал фургон из приюта, раздался звонок в дверь. Элегантная директриса приюта была вне себя от досады, обнаружив внутри лишь одного ребенка. Когда Рейчел принялись расспрашивать, она ответила, что однажды утром проснулась, но Роберта уже не было. Он оставил записку, в которой говорилось, что он уезжает на поезде на юг, чтобы заработать себе состояние, и чтобы Рейчел его не искала. И еще Рейчел добавила, что они с братом никогда особо не были близки и нет ничего удивительного в том, что он ее бросил. Он всегда был эгоистом. Директриса велела ей показать оставленную Робертом записку. Рейчел предполагала, что директриса об этом попросит, и дала ей записку, которую несколько часов назад сама написала, подделав почерк Роберта.

Директриса позвонила какому-то Максу и объяснила, что произошло. Макс так ругался и орал, что директрисе пришлось положить трубку, чтобы не оглохнуть. И Рейчел поехала в фургоне одна.

Приют находился в двадцати милях от города Бравы посреди голой и плоской болотистой местности, которой, казалось, не будет конца. То было ужасное место. Когда-то здесь размещалась больница, которую закрыли после вспышки тифа лет сто назад, после чего она стояла пустой. Когда Чарльз Мальстайн захватил страну, его ненависть к детям привела к тому, что многие из них оказались на улице, без дома или родителей. Поэтому здание приспособили под приют, куда попало много несчастных детей. Его назвали приютом Святой Цецилии.

Там было несколько зданий из камня и кирпича, похожих на армейские казармы. Половину отдали мальчикам, половину девочкам. И в каждом здании детей разделили по возрастам. Рейчел поместили в отделение для девочек от десяти до двенадцати лет, указали на металлическую кровать и выдали кувшин для умывания. В каждом здании имелся всего один кран с водой и отвратительный туалет на улице. Кормили дважды в день.

Не было ни полок с книгами, ни образовательных уроков, ни развлечений. Вокруг зданий было узкое бетонированное пространство, окруженное высоким проволочным забором. Тот был снабжен шипами наверху и углублен в землю на метр, чтобы узники не могли сбежать, прорыв туннель. Рейчел обнаружила этот факт, только когда не желающая покориться девочка по имени Катя попыталась совершить побег через подкоп и была поймана. Больше они Катю никогда не видели.

Рейчел сочла бы все это совершенно невыносимым, но она знала, что терпит ради Роберта. Она чувствовала, что разделилась внутри на две личности. Она жила тоскливой приютской жизнью, пытаясь уберечься от неприятностей, а также старалась съедать все, что им давали, до крошечки, чтобы сохранить силы и не заболеть. Но другая ее половина участвовала вместе с Робертом в его приключении и пыталась вместе с ним раскрыть секрет «Книги украденных снов». Именно туда, к брату, она направляла все свои мысли, в то время как тело продолжало тянуть ежедневную лямку.

Примерно неделю все это работало прекрасно. Миновал ее двенадцатый день рождения, но этого никто даже не заметил. Она ни с кем не разговаривала и решительно отбивала все попытки отобрать у нее еду. Рейчел инстинктивно поняла: главное, что надо сделать в подобном заведении, – дать всем предельно ясно понять, что с тобой связываться не стоит. Она не заводила друзей, не позволяла себе к кому-либо привязываться. Она не чувствовала ничего.

Но однажды привезли новую девочку, которую тут же стали дразнить и обижать две наглые одиннадцатилетние девицы. Рейчел защитила девочку, и та, разумеется, была ей очень благодарна, горячо выразив свою признательность. Рейчел, хотела она этого или нет, узнала ее имя – Летиция. Та оказалась болтушкой и много смеялась, даже когда им бывало совсем худо. Довольно скоро Рейчел решила, что ей действительно нравится Летиция, и поэтому ее план выживания потерпел крах. Она больше не могла непрерывно думать о Роберте и книге. А потому осталась здесь с Летицией, которая в ней нуждалась и хотела быть ее подругой.

Рейчел и Летиция стали командой из двоих. Они защищали друг друга, делились счастливыми находками вроде оброненной картофелины или огрызка яблока, но также делили и печали – например, когда Летиция узнала, что болезнь ее брата Густава усугубилась (Густав находился в блоке для мальчиков всего в полумиле от них). Рейчел рассказала Летиции о смерти матери, но ни разу не упомянула о Роберте или отце. Это был слишком большой секрет.

Высокая и белокурая Летиция была старше Рейчел на три месяца и два дня и тоже родом из Бравы, но из южной части города. Ее отец был врачом, и их семья жила намного богаче, чем семья Рейчел. Летиция рассказывала подруге о большом доме, с собаками и садом, о даче, куда они отправлялись каждым летом, и поездках за границу – иногда в теплые страны, иногда кататься на лыжах с бабушкой и дедушкой.

Для Рейчел все это казалось чудесной жизнью, но потом ей пришло в голову, что очень тяжело, когда такую роскошь столь внезапно отнимают. Рейчел испытывала странную благодарность за то, что ее семья никогда не имела чего-то слишком много. Им приходилось изобретать всевозможные праздники и приключения, и при этом они никогда не покидали гостиной. Посему у Рейчел в крови было обходиться малым и не требовать большего.

И еще Рейчел стало очевидно кое-что другое. Похоже, что до «несчастья» семья Летиции наслаждалась такими уровнями свободы, которые были очень редки в мире, возглавляемом президентом Мальстайном. Они могли путешествовать, у них были деньги, им не отключали через день электричество, у них имелись отопление и горячая вода. Рейчел не понимала почему. И почему все вдруг изменилось.

А потом Летиция однажды сказала такое, что Рейчел наконец-то многое стало ясно. Это произошло после разговора во время обеда, когда все взахлеб сравнивали отцов – кто был самым злым, вспыльчивым и так далее. Рейчел промолчала, Летиция тоже. Но вечером, когда они умывались перед отбоем, Летиция прошептала:

– Не знаю, что и сказать. Мой папа совсем не злой. Он хороший человек и прекрасный врач.

Рейчел придвинулась к подруге и негромко произнесла:

– Мой папа тоже хороший человек.

Они притихли. Летиция заговорила первой:

– Мой папа в тюрьме.

– И мой, – тихо откликнулась Рейчел и еще больше придвинулась к подруге.

– В какой тюрьме?

– Не знаю, – грустно призналась Рейчел.

– Он тоже врач?

– Нет. Он библиотекарь и великий романист.

– А мой – онколог. Он лечил некоторых самых влиятельных людей Бравы. Даже Чарльза Мальстайна.

Рейчел оцепенела. В комнате наступила тишина, словно одно только это произнесенное имя грозило опасностью.

– Так что произошло?

Летиция едва не расплакалась, но тотчас же взяла себя в руки, чем восхитила Рейчел.

– Вся его вина в том, что он сказал тупому Мальстайну, что у него рак желудка и