Внизу - Руслан Ряфатевич Агишев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Испарились, как и не было, сомнения. Ведь он Победитель, Идущий вперёд! Ему все стало ясно и просто. В голове уже возник образ нужного результата. Оставалось лишь пойти вперёд и достичь его.
Случай проверить свою новую личину представился почти сразу же. Уже спускаясь в этом образе по лестнице, Александр невольно напугал дядю, что ждал его на первом этаже. Тот, не узнав в полумраке тусклого света ламп племянника, шустро отпрянул в сторону с его пути. Принял за кого-то очень важного и серьезного.
— Прошу меня извинить господин, — униженно поклонился мужчина, вжавшись в стену. Была бы возможность, он, вообще, понесся бы со всех ног прочь отсюда. Ведь благородный, а это мог быть только он, шутить не станет. На поединок вызывать не станет (слишком много чести для худородного быдла), просто шарахнет воздушным кулаком и переломает все кости. И никакой суд его за это не осудит, ибо оскорбление чести подданного благородного сословия каралось просто драконовскими мерами. — Я просто задумался и не заметил вас. Ой! — сказав, что не заметил, значило ещё большее оскорбление. Мол, ты, вообще, букашка, которую даже не видно. Честно говоря, благородного лучше было толкнуть, чем сказать такое. — Я совсем не то хотел сказать… Прошу меня извинить, — съежился он, ожидая самого страшного. Голову опустил, пряча взгляд. Не дай Бог, его взгляд воспримут за насмешку. А то бывали случаи, когда и за такое могли отправить на больничную койку. — Задумался…
Тут мужчина все же осмелился поднять глаза и посмотреть на того, кто стоял перед ним. Несколько секунд он оторопело смотрел прямо перед собой, совершенно не понимая, что происходит. Ведь, перед ним стоял никакой не благородный, а его племянник. Да, да, его Максим!
— Бог мой, Максимка! — облегченно выдохнул мужчина, едва не бросаясь его обнимать. — Как же так? Что же, дурень-то подумал? Совсем ослеп что ли? И ты тоже хорошо! Хоть бы слово произнес, что идешь. А я-то подумал невесть что…, - никак не мог успокоиться дядя, продолжая и продолжая говорить. — Уф, сердце даже немного прихватило, — он схватился за левую сторону груди и начал с силой ее массировать. — Испугался…
Быстро окинув взглядом сильно побледневшего дядю, Александр резко шагнул к нему и, положив пальцы на его затылок, начал резко и ритмично нажимать на особые биологически активные точки. В его мире их называли «Реаниматоры», что полностью раскрывало функцию и смысл точек. Жесткий массаж этой зоны позволял существенно «взбодрить» человека. Железы внутренней секреции резко выбрасывали в кровь усиленную дозу гормона «радости», который мгновенно уменьшал или совсем убирал болевые ощущения.
— Уф-ф, — с облегчением охнул мужчина, ошарашенно тряся головой. Ему как-то неожиданно полегчало. В грудине колоть перестало, онемение в руке прошло. И, вообще, легкость какая-то появилась. — Ты что это сделал, Масимка? Что за чудо такое?
Тот неопределённо махнул рукой. Мол, ничего такого необычного. Ловкость руки просто.
— Ладно, поговорим еще. Нам же поспешать нужно, — проговорил мужчина и пошел к двери подъезда.
Вроде бы все и забылось. Хотя, нет-нет он и косил в сторону племянника глаза, словно спросить еще что-то хотел.
На этом странности и открытия для мужчины не закончились. Племянник его вновь удивил, сев на переднее пассажирское место. Он никогда здесь не ездил, предпочитая заднее место, подальше от взглядов и внимания. Сейчас же развалился в кресле по-хозяйски, словно всегда здесь и ездил.
Дальше было еще необычнее.
— Дядя, ты со мной к старшему управляющему не ходи, — произнесено это было так, словно просьба, но по тону звучало приказом. Да и голос был странный, совершенно непохожий на его обычный голос. Мужчина бросил на парня взгляд и тут же отвел его, не выдержав встречного.
Дядя все же хотел вставить слово. Мол, зачем одному ходить, лучше вдвоем, так надежнее. Вдвоем будем просить его, чтобы вошел в наше положение. Только куда там…
— Не надо, дядя, — веско повторил парень. Казалось, рубанул чем-то. Вообще, всякое желание перечить ему пропало. — Я сам во всем разберусь. Не беспокойся.
Сглотнув внезапно появившийся ком в горле, мужчина кивнул. После всего этого он ни слова не произнес до самой двери приемной, где и встал, словно часовой. Племянник же, не говоря ни слова, спокойно толкнул дверь и вошел внутрь.
— Доброе утро, госпожа секретарь. Я, Максим Сергеевич Симонов, уборщик 3-ей категории сервисной службы, оставлял заявку на прием, — донесся до мужчины совершенно чужой уверенный в себе голос, тон которого не не оставлял никак возможностей для отказа. — … Хорошо.
— //-//-
Александр широко раскрыл дверь и вошел внутрь кабинета, в глубине которого угадывалась фигура сидевшего мужчины. Не прошло и секунды, как тот с округлившимися от удивления глазами резко вскочил с места и уважительно поклонился.
Спрятав усмешку, парень неопределенно кивнул. Одетая им личина прошла еще одну проверку, оказав на старшего управляющего просто «пушечное» воздействие. И невооруженным глазом было видно, что того просто «колбасит» от волнения. Видно, услужливое сознание представило ему чей-то очень и очень важный образ, в который он и «увидел».
— Господин старший управляющий, мне было назначено. Максим Сергеевич Симонов, уборщик 3-ей категории сервисной службы, собственной персоной, — наконец, Александр нарушил затянувшуюся паузу. Разрушить созданную в голове у хозяина кабинета «картинку» было не страшно. Все равно ее воздействие продолжало оказывать то или иное влияние. — Прошу выслушать меня.
Старший управляющий сделал крошечный шажок вперед и взглянул на него исподлобья, словно хотел посмотреть, но боялся. Его лицо постепенно вытягивалось все сильнее и сильнее, уже напоминая лошадиное. Испытываемые им эмоции живо сменяли друг друга: страх на шок, шок на удивление, удивление на узнавание.
— Подождите… Ты?! Это ты?! — до старшего управляющего, наконец, дошло, кто вошел в его кабинет. Не понимая, как ему мог привидеться кто-то другой, он судорожно начал озираться. Ведь, он точно видел какого-то важного человека! Не с ума же он сошел! — Значит, это ты.
Вытирая пот со лба, бледный мужчина рухнул в кресло. Никак в себя не мог прийти после такого.
