Все пропавшие девушки - Меган Миранда

Я что-то проворонила. Так я все и подала Эверетту. Я не отвечала на Кориннины звонки, если в это время была с Тайлером. Когда она являлась без предупреждения, когда уверяла, что мы с ней планировали нечто, я ее гнала. Торопилась к Тайлеру.

Я отводила глаза – и в какой-то момент Коринна исчезла.

Воображаемую коробку из полицейского участка заполнили эпизоды – свидетельства очевидцев, домыслы обывателей.

Туда, в официальное досье, отправился случай на стоянке, когда Тайлер толкнул Коринну.

Многие видели, как Байли целовала Джексона – этот факт тоже пополнил копилку.

Но были и другие факты, другие эпизоды, до «коробки» не дошедшие. Сколько – никто не считал. Слишком личные, слишком интимные, чтобы раскрывать их следствию. К примеру, я накрепко зафиксировала в памяти Кориннин шепот (вылазка в лес с ночевкой, палатка, мы в спальных мешках, плечом к плечу). Или вот еще: однажды в гостиную влетела птица, а Коринна не вздрогнула, лишь глаза закатила. Метнулась в гараж за лопатой, шарахнула птицу об асфальт подъездной дорожки, надавила, не поморщившись. Шорох крыльев преследовал меня не одну неделю – как и Кориннино «Добро пожаловать», обращенное к мертвой птице.

Или взять отдых в кемпинге, перед выпускным классом. Коринна затащила меня в летний душ, в одну кабинку с собой («Надо же, какие мы стыдливые!»); устроила из этого целое шоу. Дверь кабинки до земли не доходила, виднелись наши голые ноги. Одежду Коринна перекинула через перегородку. Попросила: «Спинку не намылишь?» – настолько громко, что кто-то из наших ребят присвистнул. И повернулась спиной – медленно, чтобы я увидела шрамы: косой, от позвоночника к лопатке, и еще один, пониже, тонкий, четкий, словно от лезвия. Я промолчала. Просто взяла мыло и стала мылить ей спину, стараясь не касаться шрамов. Так и не спросила, кто их оставил – Джексон, отец или кто другой. Коринна хотела, чтобы я знала о шрамах, чтобы не могла от них отмахнуться.

Из душа мы вышли вместе, одежда липла к влажной коже. Джексон меня чуть взглядом не испепелил. Я этот взгляд до конца отдыха ощущала.

Исчезнув, Коринна превратилась в легенду. Но была-то она просто восемнадцатилетней выпендрежницей. Наивно полагала, что под нее весь мир прогнется. Наверное, мучилась, впервые поняв, что мир этого не сделает.

Эверетт распахнул окна. Старые рамы скрипнули, сопротивляясь, бумаги на столе затрепетали, зашуршали словно крылья.

До вечера я заворачивала родительский сервиз в старые газеты и таскала коробки в машину, чтобы везти к Дэниелу. От типографской краски пальцы почернели. Когда настало время ехать на ужин, я закрыла окна, распахнутые Эвереттом, и по два раза проверила блокираторы.

– К ночи в доме пекло будет, – сказал Эверетт.

– К ночи всегда становится прохладно и сыро, – возразила я. – Здесь же горы. Иди, заводи мотор, включай кондиционер. Пусть машина остынет.

Со двора донесся шум мотора. Я выглянула в кухонное окно, притащила табуретку, зафиксировала ею заднюю дверь. Если в дом снова попытаются проникнуть, я буду знать. Либо табуретка будет сдвинута, либо окно открыто.

Я буду знать.

Пока Лора открывала нам дверь, пока я знакомила ее с Эвереттом, Дэниел тер себе шею сзади, будто его постигла жестокая судорога. Лора же вела себя как истинная южанка, приветливая и гостеприимная. Чтобы обнять ее, теперь надо было зайти сбоку – настолько вырос живот. Эверетт примеривался так и этак, наконец преуспел; Лора все это время удерживала на лице лучезарную улыбку.

– Я столько о тебе слышала! – сказала она Эверетту.

Распухшие пальцы коснулись его затылка, щека – его щеки.

– А я – о тебе. – Эверетт отстранился, руки скользнули в карманы. – Наконец-то мы познакомились. Я очень рад.

– Я тоже. Ты ведь расскажешь про свадьбу, правда? Потому что Ник совсем захлопоталась, из нее слова не вытянешь.

Мне досталась Лорина игривая усмешка.

Эверетт вымучил улыбку, я вскинула бровь – многозначительно, предостерегающе.

– Когда срок? – поинтересовался Эверетт.

Лора погладила живот, обтянутый платьем в цветочек.

– Через три недели.

– Мальчик будет или девочка?

Лора сверкнула на меня глазами и ответила:

– Девочка.

– Насчет имени определились?

Еще один красноречивый взгляд – Лора окончательно убедилась, что ничего я Эверетту о ней не рассказывала.

– Шаной назовем.

– Красивое имя.

Лора склонила голову набок.

– Это в честь мамы Дэна и Ник.

Эверетт кивнул слишком поспешно, Дэниел жестом указал на гостиную, спас нас обоих.

– Ник говорила, тебе нужно письма по мейлу отправить?

Они вышли, и Лора бросила притворяться. Плечи поникли, она прислонилась к стене.

– Мы не вовремя, да? Тебе нездоровится? – спросила я.

Лора, сразу оживившись, повела меня в кухню.

– Боже, Ник, что тут было!

Поведение вполне в ее духе. Лора почему-то уверена: став моей невесткой, она автоматически превратилась в близкую подругу и вправе рассчитывать на полное доверие. Мало ли, что в школе она меня в упор не видела. Да и после школы тоже, пока, четыре года назад, не начала встречаться с Дэниелом. Тогда-то Лора и решила, причем внезапно, что мы должны дружить.

– И что же тут было?

Запищал таймер на плите, но Лора его проигнорировала.

– Копы приходили, – шепотом сказала она.

И почти прижалась ко мне. Таймер все пищал, мигрень начинала давить на глаза. Явился Дэниел, выключил таймер, нахмурился, покосившись на нас с Лорой, – ему эти обжимания не нравились.

– Чего они добивались? – спросила я, глядя не на Лору а на брата.

– Помимо моих преждевременных родов? – съязвила Лора и снова погладила живот и медленно выдохнула: – К тебе тоже приходили, Ник?

– Лора, что они сказали?

– Ничего. Они ведь не говорить пришли, а спрашивать. Вопросы всякие задавали. Обращались со мной как с какой-нибудь… Просто слов нет.

– Лора, – многозначительно произнес Дэниел.

В дверном проеме, с захлопнутым лэптопом, стоял Эверетт.

– Все в порядке?

– Уже справился? – уточнила я, отстраняясь от Лоры.

– Да всего-то и нужно было, что пару раз кликнуть на «Отправить».

Эверетт переводил глаза с меня на Лору, затем на Дэниела, с Дэниела снова на Лору и на меня. Лора переступила с ноги на ногу.

– Ты вот юрист, Эверетт, – сказала она. – Объясни, будь добр, имеют они право людей допрашивать просто так, без причины, или не имеют.

– Лора…

Не хватало еще Эверетта в это втянуть. Не хватало втянуть это в нашу с ним жизнь.

– Минутку, – сказал Эверетт. – Речь по-прежнему о мистере Фарелле?

Лора прислонилась к разделочному столу.

– Сюда только что копы приезжали. Спрашивали меня про Аннализу Картер. Как будто я что-то знаю!.. Имели они право на это, а?

Эверетт было напрягся, но быстро выдохнул.

– Поскольку никто еще не арестован, полицейские не обязаны сообщать вам о ваших правах. Вы, в свою очередь, не обязаны отвечать на их вопросы. Однако закон не запрещает им спрашивать.

Лора тряхнула головой.

– Да, попробуй-ка не ответь!

– По закону человек не обязан…

Лора расхохоталась.

– Где человек, а где закон! Не станешь отвечать – подумают, что виноват. Это даже мне понятно.

– И что ты им сказала, Лора? – спросила я.

– А мне нечего было говорить. Помнишь Брикса? Ну Джимми Брикса? Он, правда, больше помалкивал. А с ним был еще один тип, в штатском. Первый раз его видела. Вот он-то и задавал вопросы. Были ли мы знакомы с Аннализой. Были, конечно, только шапочно. Брикс мог бы этому, новому, и сам объяснить. Потом он спросил, когда мы последний раз с ней виделись и говорили. А то я помню! Наверное, с месяц назад, в церкви. Она вроде о беременности спрашивала. Так-то мы не общались. Этот, новый, еще потом уточнил: Дэниел тоже был знаком с Аннализой?

– Они просто собирают информацию, – сказал Эверетт.

– А ты, Дэниел? – спросила я. – Ты какие показания дал?

– Меня вообще дома не было.

Дэниел заиграл желваками, и я сообразила, кто на самом деле был нужен копам. И почему Лора подумала, что после нее копы нагрянут ко мне. Дэниел. Из «коробки» вытряхнули его имя.

– Знаешь, какая у меня была первая мысль, когда я полицию увидела? Я подумала, с Дэниелом что-то случилось, – выдала Лора, снова обнимая свой живот. Глубоко вдохнула и добавила: – И почему им это не запретят? – Руки сжались в кулаки. – Вторгаются в частную жизнь, как будто так и надо.

Дэниел погладил ее по спине.

– Успокойся. Все позади.

– Ничего не позади! – Лора сверкнула на мужа глазами. – Все только началось.

После такого ни один из нас не нашелся со словами утешения. Потому что мы это уже пережили. Пусть Аннализа и сыграла роль нашего алиби, пусть подтвердила мои показания о бурной ссоре с Дэниелом, о том, что он меня ударил, – это Дэниела не обелило. Наоборот, усугубило ситуацию. История разлетелась по всему городу, люди стали задаваться вопросами: а что брат делает со мной дома, за закрытыми дверьми? Нет ли у меня синяков на спине? Что вообще происходит в нашем доме – без матери, с безучастным отцом?