Народная Воля – 2017 - Андрей Бондаренко

Подав – кивком головы – прапорщику условный знак, Назаров, стараясь шагать бесшумно, пересёк длинные сени и, плавно приоткрыв филёнчатую дверь, осторожно заглянул в комнату.

Увиденное оптимизма не прибавило. Ни на йоту.

Старенький обеденный стол, забардаченный до полной невозможности. Пол, усеянный «холмиками» вчерашней гречневой каши и светлыми разнокалиберными черепками разбитой тарелки. Табачный дым коромыслом. Устойчивый запах алкогольного перегара.

На хлипком стульчике, отодвинутом на пару метров от стола, восседал пьяный в хлам хозяин дома.

Капитан полиции был одет только в семейные чёрные трусы, а его глаза были безнадёжно мутны и откровенно бессмысленны.

Мечтательно усмехнувшись, Борченко взял несколько длинных красивых гитарных аккордов и – с душевным надрывом – затянул:

Его звали – Че.Много лет – назад.Не такой – как все.Просто – солдат.

Отставь бокал – пустой.Ответь на мой – вопрос.Не торопись – постой.Я говорю – всерьёз.

Когда же он – вернётся?Из тех небесных – странствий?И снова – улыбнётся,Надежду нам даря?И мы пойдём – в атаку,И сгинут – самозванцы,И алыми тюльпанамиПокроется – Земля…

За окошком – свет.На пороге – день.Грусти больше – нет.На душе – капель.

Поутру, лишь – снег.На небе – заря.Серебристый – смех,Было всё – не зря.

Когда же он – вернётся?Из тех небесных – странствий?И снова – улыбнётся,Надежду нам даря?

И мы – пойдём в атаку,И сгинут – самозванцы,И алыми тюльпанамиПокроется – Земля…

В отблеске – свечей,Пускай приходит – ночь.Не надо нам – речей,Все сомненья – прочь.

Они – не пройдут!Будь спокоен – Че.Они – не пройдут!Никогда и нигде!

Когда же ты – вернёшься?Из тех небесных – странствий?И снова – улыбнёшься,Надежду нам даря?

И мы – пойдём в атаку,И сгинут – самозванцы,И алыми тюльпанамиПокроется – Земля…

Его звали – Че.Много лет – назад.Не такой – как все.Лучший – солдат…

Песенка закончилась.

– Браво! – неторопливо убрав пистолет в наплечную кобуру, вяло похлопал в ладоши Назаров. – Оказывается, Ванька, ты являешься природным бардом. Так искренне спел, блин диетический. У меня даже слёзы навернулись на глазах. Бывает…

– Дзинь, бряк, дзинь, дзинь! – светёлка тут же наполнилась изысканной звуковой какофонией.

Это старенькая гитара, выскользнув из неверных хмельных пальцев, упала на пол и несколько раз – от души – перевернулась.

– А, высокородный граф Мерзляев пожаловали, – пьяно раскачиваясь на ненадёжном стуле, дурашливо заблажил Борченко. – Мы так польщены, смущены и тронуты. Как говорится, щенячий счастливый визг заглушал все другие, насквозь второстепенные звуки…. Ха-ха-ха! Держите меня семеро. Как бы от смеха не описаться…

– Молчать! – голодным тигром из заснеженной уссурийской тайги рявкнул прапорщик Ананьев. – Сука запьянцовская. На сибирский лесоповал, харя опухшая, захотел?

– Пшёлты, – последовал вялый ответ. – Сейчас на лесоповалах ручной труд практически не используется. Всё – от начала и до конца – делают автоматизированные современные комплексы финско-австрийского производства. Гниды речистые. Так вас и растак…

– Причём здесь – какой-то граф Мерзляев? – на всякий случай уточнил Назаров. – Кто это, собственно, такой?

– Ты чо, старлей, не смотрел гениального фильма – «О бедном гусаре замолвите слово»? Ни разу?

– Извини, Ваня, но не смотрел. Времени не было. Дела. Служба. Карьерная лестница.

– Мудак ты, полковник. Причём, законченный и безнадёжный…. А, вот, майор Хрусталёв, сто девяносто процентов из ста, смотрел. Причём, не один раз. Да и не два…

– Хрусталём? Он, что, и тебя завербовал?

– Пшёлты, тварь позорная! – Бойченко – неверной рукой – дотянулся до гранёного стакана, на две трети заполненного прозрачной жидкостью, поднёс стеклянную тару к губам и, сделав пару-тройку жадных глотков, мягко соскользнул со стула на деревянный пол.

– Смотри-ка ты, как грамотно упал, бродяга, – искренне восхитился прапорщик, у которого боевых заслуженных орденов было больше, чем у трёх-четырёх штабных генералов вместе взятых. – И башку не разбил, и стакан с водкой не выпустил из ладони. Причём, и ни капли – при этом – не разлил. Уважаю…

«Орденов у Сени Ананьева, конечно, много. Штук тридцать пять, наверное, если не больше. Имеются и насквозь экзотические – никарагуанские, вьетнамские, перуанские. Даже засушливой африканской Республики Чад…», – не понятно и к чему подумал Игорь Игоревич. – «А живёт он до сих пор – вместе с женой, тёщей и тремя пацанами разного возраста – в однокомнатной «хрущёвке», расположенной где-то в районе Бирюлёво. Хрень законченная и несправедливая, мать его. Идеальный кадр – для вербовки в хвалёную «Народную Волю»…. Ладно, это я так. К слову, извините, пришлось….».

– Что дальше? – спросил прапорщик.

– Уточни, пожалуйста.

– Ну, с этим пьяным ментом…. И с дальнейшим?

– Эх, Ананьев, Ананьев, – наставительно вздохнул глава «Департамента по борьбе с экстремизмом», – Учишь тебя, учишь. Всё впустую. Так в прапорах – до самой пенсии – и проходишь.

– Дык, товарищ полковник…

– Отставить!

– Есть, отставить!

– Господин – полковник.

– Дык, господин полковник…

– «Трёшку» получишь к Новому году. Я сказал.

– Э-э-э…. Премного благодарны…

– Отставить!

– Есть, отставить!

– Значится так, – резюмировал Назаров. – Полицейский капитан пускай отдыхает. Он мужик крепкий, отоспится. Типа – проснётся и будет почти как новенький…. Обходим местных бабушек-старушек, вежливо опрашиваем и узнаём – куда идти дальше. Нормальный, в принципе, вариант…

Время текло, но абсолютно ничего не происходило.

Тишина, тишина, тишина. Тревожная, глумливая и коварная. В открытое окошко дул ласковый летний ветерок.

Пить водку в одиночку – под скромную закуску – надоело.

Иван Иванович, от нечего делать, включил телевизор.

– Уже с завтрашнего дня в нашей России заработает Закон – «О торговле», – радостно и по-доброму улыбаясь, объявил в телевизоре Президент Зайцев. – Вот, мы устроим этим гадким и жадным «сетевикам»! Ужо! Будут, морды сытые, знать, как наглеть и наживаться на простом российском народе, мать их…

– Ну, да. Оно, конечно, так, – ласково подмигнув телевизионному экрану, поддержал Президента Иван Иваныч. – Суки драные, эти «сетевики». Давить их надо, как клопов обнаглевших. Поборы за вход, бонусы всякие, наценки – вплоть до ста процентов, с мелкими производителями и фермерами не желают работать напрямую…. Всё это так. Вот, только…. Только кто, спрашивается, мешает государству открыть свои – государственные – розничные сети? Честные все такие из себя, без бонусов, с минимальными наценками? И чтобы – в обязательном порядке – работали бы только с производителями, минуя посредников? Чтобы фермеров не обижали? Прозрачными чтоб были, как слеза? На каждый такой магазин – по сайту в Интернете! Пусть народ всё видит: у кого купили, на каких условиях, какую установили торговую наценку…. Частники же пусть ориентируются на эти «прозрачные и честные» магазины. Пусть – конкурируют…. А то, блин горелый, бразильская свинина в Финляндии стоит в рознице на сорок процентов дешевле – чем такая же бразильская свинина в России. Это, как прикажете понимать? Что, финны беднее россиян? Только активное вмешательство государства может в корне изменить сложившуюся ситуацию…. Хотя, оно конечно. Государство…. Тот же Президент Зайцев с телеэкрана многократно стыдил российских нефтяников, мол: – «Бензин неоправданно дорог…». Интересно, а зачем он это делал? Ведь, компания «Роснефть» является государственной. А бензиновые цены на её автозаправках, они не ниже прочих. Только языком наше социально-направленное государство трепать гораздо. Не верю я им, сладкоголосым. Уже никому не верю…

– Эй, хозяин! – донеслось из-за ворот. – Ты дома?

– Дома, – отключив в телевизоре звук, ответил Иван Иванович. – Чего надо?

– Что это у тебя здесь написано – про мины? Шутка такая?

– Это, родные, кому как. По мне, к примеру, и российская Государственная Дума – в полном составе – является пошлой шуткой. Причём, однообразной, несмешной и всем давно надоевшей.

– Я сам не в восторге от наших депутатов, – согласился с военным пенсионером мужественный голос. – А с минами-то что?

– С противопехотными минами, господин Назаров, как раз, всё нормально, – подпустив в голос хмельных ноток, сообщил Ветров. – Установлены по периметру забора. С внутренней стороны. Шестнадцать штук. Всё – честь по чести.

– Вот, даже как?

– Ага, так. И никак иначе…. Чего надо-то? Зачем беспокоите мирного пенсионера? За какой, спрашивается, надобностью?