Вор - Роннат

– Разве?

– И кто из нас лучше знает историю Илассета? Точно тебе говорю, Сигрол. А имя Сирор – это перевёртыш от прозвища Рори, – нахмурилась Дора и взяла мужа под руку. – Оно означает «дитя неба».

Лика вздрогнула. Дитя неба. Так раньше называли слабых и несмышлёных сыновей, чтобы все знали: таким нельзя продолжать род, ибо отпрыски будут больными.

Она посмотрела, как мальчику помогли спуститься с подставки, как рейна бережно взяла его за руку и повела в большой зал. Лика увидела, каким пустым и бездумным был взгляд у принца Сирора.

«Быть может, дар богини вылечит принца?»

Гости пировали и танцевали. Лика стояла рядом с отцом, боясь отойти от него даже на шаг. Где пропадала мать, можно было догадаться по редким триолям флейты. Отец постоянно доставал кинжал из ножен и демонстрировал разным господам. Лика трепетала от мысли, что кто-нибудь мог спросить про её собственный дар.

«Когда же вечер закончится!»

– Матар Пейран, позвольте пригласить Лику на танец.

Лика подскочила на месте. Она почувствовала, как отец отпускает её руку, чтобы поклониться. Другие мужчины чуть расступились, пропустив в их круг принца Севира.

– Отец, нет… – едва слышно шепнула Лика, присев в безобразном реверансе. Но папа её не услышал.

– Это будет большой честью, мой принц!

Не успела Лика сообразить, что происходит, как её отвели в центр зала. Ноги тут же сделались деревянными.

Принц слегка склонил голову, приобнял Лику за талию и крепко сжал ладонь в своей. Он оказался почти на полголовы выше Лики. Она подхватила длинную юбку и даже успела подумать о том, что её шёлковое платье смотрелось до ужаса дёшево и безвкусно по сравнению с богатым дублетом принца.

«Двуликая, у него даже волосы блестят ярче, чем у меня!»

– Я подумал, что нам следует поговорить, вам так не кажется? – ровным голосом сказал Севир.

Лика кивнула, посмотрев поверх плеча принца. Все мысли были заняты тем, чтобы успевать правильно ставить ноги. К счастью, танец оказался несложным.

– Вам рассказали о вашей роли на сегодняшнем вечере?

– Да… мой принц, – поспешно добавила она. Ответа не последовало, и Лика быстро продолжила: – На закате я открою шкатулку безымя… то есть принца Сирора. А потом – вашу.

Рука на её талии сжалась. Лика поневоле опустила взгляд и чуть не споткнулась.

– Простите мою неловкость…

– Мою шкатулку ты не откроешь, – холодно сказал принц Севир.

Лика широко раскрыла глаза и впервые посмотрела принцу в лицо. Он выглядел так, будто танцевал с пустым местом.

– Но почему? – спросила Лика.

– Ты покажешь мне, как это сделать, понятно?

– Что?

Лике показалось, что пол ушёл у неё из-под ног. Разумеется, она тут же сбилась с ритма, и принц наступил ей на ногу. Севир выругался сквозь зубы и вывел Лику из круга танцев. Она только сейчас почувствовала, как сильно были натёрты её ноги, и начала прихрамывать. Принц велел прислуге налить ему вина, отхлебнул большой глоток и посмотрел на бесценную.

– Позволь, я тебе кое-что объясню. Видишь вот тех людей? С ореховой кожей?

– Отец говорил, что это бывшие рабовладельцы, – тихо сказала Лика, сцепив руки перед собой.

– Это здесь они бывшие, а в некоторых уголках Ародана до сих пор процветает рабство. Такими приёмами отец надеется показать дикарям, что вольные слуги полезнее. Всё равно что заставить скальных иглозубов питаться травой. Но даже в тех краях бесценных редко продают в рабство. Знаешь почему?

– Н-нет…

Принц Севир облокотился на столик и протянул:

– Слишком до-ро-го. Все бесценные находятся под властью их правителя. Они как бы свободны, но никто не платит им за открывание шкатулок. Там они обязаны делать это: каждый день, по выбору провидца, который толкует, какую шкатулку стоит открывать, а какую нет.

Лика не понимала, куда клонил принц, но разговор ей не нравился. Она попыталась выискать взглядом родителей или лорда Ренфела, да хотя бы какого-нибудь слугу, лишь бы поскорее закончить эту беседу.

– Дальше мой дядя Ринел и его сыновья. – Севир брезгливо поморщился. – Младший – Рýюн, а старшего сына дядя назвал Рéнрих. Якобы в честь моего брата. Но ты же понимаешь, что это значит?

Юноша был совершенно не похож на покойного Сенриха, хоть богиня и не обделила его красотой и приятной улыбкой. Лика быстро выкинула Ренриха из головы.

– Не совсем, мой принц.

Севир закатил глаза и пояснил:

– Дядя готовит сына к тому, чтобы тот занял моё место. Уж не знаю, сам ли Ренрих открыл шкатулку или это тайно сделали с помощью бесценного, но сюда родственнички приехали, чтобы позлорадствовать. Ну и заодно узнать судьбу Сирора. Определить, есть ли угроза.

Севир качнулся, и Лика поняла:

«Да он же пьян!»

Жар ударил ей в лицо. Лика беспомощно огляделась, но никто не посмел подойти к принцу, который вёл беседу с бесценной.

– Или вот отрицатели, – принц Севир скривил губы, и улыбка вышла по-змеиному мерзкой. – Их пригласила моя мать. Вижу, ты понятия не имеешь, кто они. А зря! Уж тебе-то следует знать. Для них ты хуже чумной крысы: не про́клятая, а само проклятие, которого не должно существовать. В их землях бесценных клеймят и изгоняют.

– Но почему? Разве бесценные не помогают людям? – дрожащим голосом пролепетала Лика.

– Отрицатели считают, что вы не должны помогать. Только хозяин шкатулки имеет право её открыть. Если ему суждено, конечно. А бесценные ломают планы богини.

– В-вы поэтому не хотите, чтобы я открывала вашу шкатулку? – Лика попыталась понять логику Севира.

Принц рассмеялся. Лика сжалась, почувствовав, что на них все смотрят.

– Нет. Просто это должен сделать я. Вот и всё. Но отец желает, чтобы шкатулки принцев Илассета открылись сегодня. И раз уж ты у нас особенная, – Севир взял Лику за руки и осмотрел, будто товар на прилавке, – то можно сказать, что мне повезло. Покажешь, что делать, а шкатулку открою я.

– Но я не знаю, как это делаю! Я не знаю, как показать или объяснить! – Лика почувствовала, как подступают слёзы, и замолчала.

«Нельзя плакать».

– Уж постарайся. – Севир сдвинул брови, допил вино и, не сказав больше ни слова, растворился в толпе.

Лика прислонилась к стене. Холодный камень больно куснул кожу, но Лика даже не вздрогнула.

«Всё пропало. Это какая-то глупость. Как мне показать, что? нужно делать, если у меня каждый раз уходят часы на то, чтобы самой разобраться? Что же теперь, до утра в замке сидеть?»

Мама говорила, что принцы вообще капризны, но разговор с Севиром показался изощрённой, жестокой пыткой.

«Как принц это представляет? Что я буду стоять над