Граф Таррагона - Виктор Васильевич Бушмин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Из их рядов вышел здоровенный мужик, он поклонился еврею, поклонился рыцарям и громко сказал, прикладывая свою руку к сердцу:
– Клянусь Господом Богом и святой Девой Марией, что я и мои люди не подведут, не предадут и не опозорят вас до тех пор, пока вы, благородные франки, не предадите нас! – Он повернул голову и крикнул своим товарищам. – Клянемся?..
– Клянемся!!! – громким и нестройным хором ответили альмогавары.
– Отлично! Я принимаю вашу клятву! – Филипп шагнул навстречу их вожаку и протянул ему руку для пожатия. Тот крепко пожал ее, после чего встал на колени перед рыцарем и поцеловал руку. Каждый из его оставшихся девяти товарищей проделал тоже самое.
Де Леви еще раз оглядел их, прошелся вдоль их шеренги и спросил:
– Оружие и коней имеете?..
Вожак поклонился и ответил:
– Почти каждый из моих людей имеет короткую кольчугу или кожаную куртку, сшитую из грубо выделанной бычьей кожи, усиленную бронзовыми или железными бляхами для верности, короткие копья, их еще у вас называют шефлины, крючья, топоры на длинных рукоятях, да мечи. Арбалеты и луки есть только у пятерых… – он замялся, потоптался на месте, – только вот с конями у нас беда. На весь отряд их осталось только три…
Филипп похлопал его по плечу и спросил:
– Как звать-то тебя?..
– Рамон, – ответил вожак альмогаваров. – Зовите меня Рамон, дон Филипп.
– Будь, по-твоему, Рамон! – де Леви еще раз осмотрел воинов, коими он будет командовать в ближайшее время. – Лошадок мы вам прикупим. Только уж и вы, смотрите, не плошайте…
– Будь покойны, ваша милость! – Ответили воины. – Уж мы-то никак не подведем вас! Коли к нам по-человечески, то и мы воздадим сторицей!..
Филипп повернулся к Робберу и, зевая, сказал:
– Давай-ка, мой нормандский друг, принимай командование над этой оравой бандитов! Делай, что хочешь, но без глупостей, и прошу тебя запомнить, что эти молодцы мне нужны в виде готового к бою отряда уже к исходу недели! А сегодня мы, с Божьей помощью, выдвигаемся на Арагон…
Робер, обрадованный своим новым назначением, как-никак он теперь был коннетаблем у де Леви, с таким воодушевлением принялся за командование отрядом, что Филиппу пришлось пару раз урезонить нормандца, дабы тот в азарте не натворил чего лишнего с наемниками, которые, судя по их шрамам и боевому виду, прошли огонь и воду, следовательно, от них можно было ждать чего угодно.
– Ты, часом, будь с ними аккуратней. – Мимоходом посоветовал ему Филипп. – Они ребята ушлые, могут и кинжал в бок засунуть. Без нужды не мучай их, они и сами все знаю… – де Леви задумался, после чего произнес. – Знаешь, Робер, нам надо сначала съездить в Сен-Жак-де-Компостель на богомолье, а уж потом отправляться за славой и почестями в Арагон. Так что мы, пожалуй, поступим следующим образом: Рамон, – Филипп подозвал жестом руки главаря альмогаваров и когда тот подошел к ним, сказал, – отряд Рамона отправится к границам Кастилии и Арагона, где и будет поджидать нас в каком-нибудь условленном месте, например, возле Бургоса, а мы с тобой быстренько смотаемся до могилы святого Жака и обернемся буквально за пару недель, верно? – Рамон молча поклонился, принимая безо всяких возражений волю своего нового хозяина.
– Ладно, – буркнул в ответ нормандец.
Филипп стоял возле коня и увязывал к седлу сумки, когда к нему подошел Исаак и, осторожно тронув его за плечо, сказал:
– Храни вас Господь. – Старик вытер слезинку, набежавшую на его глаз. – Вы искренний юноша и ваше сердце не окостенело. Берегите его в чистоте… – он вздохнул и сказал. – Вы первый христианин, кто отдернул своего единоверца, когда он покосился на прелести моей дочери. Спасибо вам. Знайте, что с этого момента я ваш покорный слуга. Можете просить меня о чем угодно…
– Даже если у меня денег не будет? – с хитринкой в голосе спросил Филипп.
– Даже в этом случае. – Спокойно ответил Исаак.
Филипп обнял его, крепко прижал к своей могучей груди и сказал:
– Тогда и вы, рабе Исаак, можете обратиться ко мне за защитой и помощью, здесь в Испании или в любом уголке Европы.
– Храни вас Господь и пусть ваши ангелы защитят тебя от стрел и копий врагов…
Филипп снова обнял его, подержал в своих объятиях несколько секунд, после чего выпустил из них и сказал:
– Пойду, пожалуй, собираться в дорогу…
На утро они покинули гостеприимного Исаака, его дочь Ребекку, сына Давида и маленький Сантандер держа курса на юго-восток, к границам Арагона…
ГЛАВА V. Констанс (продолжение).
25 сентября 1128г. Париж. Королевский дворец.
Филипп неуклюже, словно большой и косолапый медведь, прикоснулся губами к ее нежной и пахнущей благовониями ручке. Ее нежная и тонкая, словно пергамент, кожа была настолько восхитительна, что у него снова закружилась голова. Он буквально упал рядом с ней на скамью…
Констанс игриво отдернула свою нежную и пахнущую благовониями ручку, надула губки и стала старательно разыгрывать из себя роль капризной и обиженной принцессы.
– Как вам не стыдно, шевалье… – ее нежный с томными нотками скрытых желаний голос продолжал околдовывать Филиппа. – Придумали невесть что! Как вы могли даже предположить, что… – она замялась, наткнувшись на огненный взгляд рыцаря, полный страсти и практически неуправляемого желания.
Филипп несколько раз тряхнул головой, пытаясь отогнать от себя наваждение и желание обнять эту красивую, но такую недосягаемую по своему положению, девушку:
– Принцесса… – его голос сорвался. Он прокашлялся, посмотрел ей в глаза: Господи! Какие же они зовущие и бездонные! Отвел взгляд в сторону и произнес. – Констанс, мы с вами не одного поля ягоды. Вы – королевских кровей, а я…
– А я вас люблю… – сама того не понимая, как у нее вырвалось, произнесла принцесса. Она покраснела, побледнела и едва не лишилась чувств от собственной смелости и несдержанности.
Филипп вскочил и бросился к выходу из беседки. Он умолял только одного – чтобы она не окликнула его и позволила убежать, тем самым, спасая его и свою честь. Но ее нежный голос остановил его, буквально приковав
