Призвать дракона - Роман Буревой

– Король – не выкликатель. Вы смотрите на мир из разных башен.

Мейнорец протянул Эдгару книгу и выскочил из кареты.

– Вот и ответ, – хмыкнул Эдгар. – Почему я, а не кто-то из Обители. Они ни за что не станут выкликать Тигура.

– А ты станешь? – шепотом спросил Валек и покосился на дверь кареты.

– Стану ли я? Вопрос непростой. Тигура не выкликали уже почти двести лет. Его душа так далеко, что легче призвать чистую новую душу.

– Новых душ нет, вспомни, что говорил Учитель. Есть только старые, совершившие десять, а то и боле циклов. Одни уходят навсегда, другие возвращаются.

– Я уверен, что Учитель выкликнул для короля Стефана новую душу.

– Так то Учитель! – Валек не замечал, что сам себе противоречит. Либо нельзя, либо необходимо особое умение! Но Валек готов был принять обе версии. – Одна новая душа ничего изменить не может.

– Если новых душ нет, тогда мейнорцы вскоре исчезнут. Их становится все меньше и меньше. Их ряды тают – это знают все. Скоро останутся только стафферы и южане. Мир навсегда избавится от наглости и надменности избранных. Это хорошо. Но выкликатели потеряют работу. И это плохо.

– Замолчи! – крикнул Валек. – Почему ты всегда говоришь то, о чем говорить не следует! О чем следует только молчать.

– Я слышал, чтобы выкликнуть новую душу, надо найти для нее знак в тайных пещерах Восточного хребта.

– Нет никаких новых душ! – упрямо повторил Валек. – А в пещерах живут многоруки. Уж к ним-то за чистой душой лучше не соваться.

Эд принялся листать оставленную Инно книгу.

– Думаю, это единственная книга, в которой деяния королей записаны правдиво. Кто сколько казнил, кто предавался блуду, кто отрубил головы братьям, кто сколько награбил. Надо держать миску наготове, а то блевать потянет.

– Не все же дела отвратительны.

– Да, случалось, короли устраивали перерыв в злодеяниях. Кто-то пытался поймать небесного дракона, кто-то выдумывал новые обряды и устраивал гонения на старые. И все они (или почти все) воевали. Одни успешно, других преследовали поражения.

– Но удачливее Тигура никого не было, – заявил Валек.

– С чего ты взял, что Тигура баловала удача? – Эдгар насмешливо прищурился. – Вот, послушай. «Мечтая прирастить новые земли на севере, Тигур напустил множество бестий на замки князей, сжег все замки, кроме замка Бургундского, и опустошил соседние княжества. Он даже тех бестий выпустил из подземелий, которые не успели вырасти и набрать силу. Они лишь вспыхивали в небе, устрашая, но не принося врагам урона. Тем временем южные варвары захватили почти все земли Открытой долины, неся смерть и разрушение, и только те, кому удалось укрыться в Закрытом городе и королевском форкастле, уцелели. Терпя страшную нужду во всем, прежде всего голод и муки от ран и болезней, они отражали один штурм за другим. Длилось подобное бедствие три года, пока бестиарии замка не вырастили потребное количество вошедших в силу бестий, и не напустили их на варваров, и всех сожгли. Когда Тигур вернулся, столица и замок были освобождены, но земли вокруг лежали в запустении. Тигур кинулся в погоню за отступающим войском Великого Свипера и с помощью старых, набравших силу бестий, сжег войска завоевателей, прежде чем они перешли пограничную реку». И этого человека ты называешь удачным правителем? Что-то я не вижу большой удачи в том, что он сжег варваров на своей земле. То есть вместе с пленными, вместе с теми, кто прятался в лесах и болотах. Недаром явились заговорщики, которые захотели отомстить Тигуру и свергнуть его с трона. Но он был победителем, преданная армия оградила его от ударов кинжалов. Жаль, что никто не выпил душу тирана, и он умер своей смертью… или все-таки выпил? Тигур умер внезапно на праздничном пиру. Упал бездыханный… – Эдгар не заметил, что начал дрожать.

– В других книгах пишут иначе, – попытался возразить Валек. – Даже в «Истории Альдоги» нет ничего подобного.

– Это каталог душ, – напомнил Эдгар. – На этих страницах никто не смеет лгать. Лживую фразу просто нельзя записать. Хотя стоило бы попробовать. А что? Вдруг и эта бумага стерпит ложь?

– Так ты откажешься выкликать Тигура? Скажешь королю это в лицо? Или все же согласишься?

Эдгар лишь пожал плечами.

– Я подумаю…

Дорога была ровной, карета покачивалась, Эдгар вновь задремал. В этот раз приснился ему проселок, что петлял среди лесных дубрав севера. Полная смеющихся девиц карета, упряжка из холеных серых лошадей, за ней следовала охрана из рыцарей в прозрачных дорогих доспехах из брони хадха. Впереди кареты скакали двое – седой воин и юноша в лихо заломленном на ухо берете с белым пером. Юноша был необыкновенно красив, золотые кудри его трепал ветер, но в глазах всадника стыла печаль, и губы были плотно сжаты.

Сон этот мелькнул и растаял, вновь Эдгар очутился на зеленой поляне.

– Ну вот, опять! – разозлился Толстый Карл, тут же возникнув перед выкликателем. – Я же ничего не успел рассмотреть в твоем сновидении. Почему ты здесь? Почему не на дороге, спи и наблюдай во сне за свадебным поездом королевской невесты! И я с тобой.

– Я – выкликатель, а не шпион!

– Тогда просыпайся! Ты мне надоел!

Толстый Карл бесцеремонно ткнул Эдгара под ребра, и тот проснулся.

Прежде пеплоед не снился ему каждый раз. Являлся изредка а теперь зачастил. Первый раз во сне Эдгар увидел пеплоеда во время урока Учителя Андрея. К тому времени прошло уже пять или шесть месяцев, как Эдгар ходил в подмастерьях у часовщика. Он многое узнал – о нынешнем ремесле Учителя и о делах иномирья, но с пеплоедом довелось встретиться впервые. Как только открыл он дверь из реальности и ступил на зеленую поляну, как увидел в траве толстого зверька, похожего на клубок серой шерсти.

– Это ты теперь в учениках у Андрея? – спросил зверек человеческим голосом, который, правда, звучал довольно пискляво. Видимо, поэтому для солидности зверек время от времени фыркал и поводил из стороны в сторону черной бусинкой носа.

– Ну, я…

– Отныне ты должен мне приносить самые вкусные сны. Вкусные, как марципан, – зверек облизнулся. – Тогда я стану тебе помогать.

– Как я это сделаю?

– Разве Учитель не рассказывал, как завладеть сном?

– Нет.

– Ну вот, так всегда. Как о помощи просить, так тут же Толстого Карла звать, а как накормить беднягу, так непременно забудут. – Эдгару показалось, что зверек обиженно всхлипнул.

– Как же тебя накормить? – Эдгар наклонился и хотел погладить зверька, но тот проворно отскочил, при этом развел лапки в стороны, и тогда Эд впервые увидел летучие перепонки пеплоеда.

– Не трогай меня! – испуганно заверещал зверек. – Никогда не трогай меня, если я, я сам не позволю!

– Ты что, испугался? – рассмеялся Эдгар.

– С чего ты взял? – Карл громко фыркнул. – Вот еще! С чего мне тебя бояться?! Я просто… Ну, таковы правила, – заявил он с апломбом.

– Так как мне поймать для тебя сон? – примирительно спросил Эдгар.

– На зеленой поляне их полно. Хватаешь самый красивый и несешь мне.

– И ты его съешь?

– Ну да.

– Но тогда человеку больше никогда не приснится его красивый сон.

– Вот глупый! – Карл самодовольно фыркнул.

«Он фырчит, как фырчал ручной ежик Лиды», – вдруг подумал Эд.

– Какой же ты глупый! Людям почти никогда не снятся сны по второму разу.

– Но иногда все же снятся, – настаивал Эдгар. – Мне, к примеру, мама часто снится. Будто мы сидим с ней на берегу озера, а отец…

– Такие сны можно сразу узнать! – перебил нетерпеливо Карл. – Они золотом светятся, их не бери. Бери те, что не повторяются – ярко-зеленые, как сама поляна. Хотя… – Карл мечтательно вздохнул. – Золотые сны – самые вкусные.

В тот раз маленький Эдгар поймал для Карла первый сон – зеленый, как незрелое яблоко, и на вкус – такой же кислый. Карл потом долго кривился и поучал маленького выкликателя, что зеленый цвет – тоже разный. Бывает зеленый – вкусный, от него сразу слюнки текут. А бывает – ядовито-зеленый. Это кошмары, у пеплоедов от них изжога и тошнота.

В тот год зима стояла холодная, снег укрыл белым покрывалом Открытую долину, что случалось раз в пятьдесят лет, а то и реже. Подростки обливали водой горки, катались по замерзшим прудам на санках или на самодельных деревянных коньках со стальными полозьями. Визг и смех стояли над пастбищем близ Альдоги – на снежном поле парни с девушками разъезжали в санях, запряженными лошадьми, а то устраивали гонки – кто шибче проедет отмеченный круг. Торговцы ставили прямо на поле шатры, торговали горячими пирогами и глинтвейном, меховыми рукавицами и шапками, пуховыми шалями и сапожками на меху. Учитель расщедрился, и каждый день отпускал мальчишек кататься на коньках…