Лето не вечно - Анна Князева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Это все?
– Пятнадцать человек отдыхающих – все работники «Технопласта», из них пятеро мужиков и десять женщин. Всех проверил, придраться не к кому.
– На работу за это время приняли только одного? – Она закивала: – Да-да, этого я помню, новый шеф-повар. Кажется, он имеет судимость?
– Отсидел три с половиной года за драку. Но это было давно – около двадцати лет назад.
– Клевцов Тимофей Петрович, тысяча девятьсот семьдесят второго года рождения. – Ульяна подняла глаза и, глядя перед собой, стала размышлять: – Вероятность того, что Клевцов имеет отношение к Конюхову, невелика. Шеф поступил на работу за три недели до его заселения. Однако надо будет его перетрясти, как говорится, на солнышке.
– Сделаю все, что в моих силах, – пообещал Дюков.
– И не только вы, – отрывисто проговорила Ульяна. – Я сама с ним поговорю.
– Ага. – Степан посмотрел на нее с уважением, удивляясь, как ловко, без видимых усилий, она вникала в обстоятельства дела и выбирала верное направление. – Чуть не забыл…
– Что еще? – насторожилась Ульяна.
– Ничего особенного. В пансионат приехал Богданов и, как водится, не смог до вас дозвониться.
– Когда, наконец, вы решите вопрос с ретранслятором?! – возмутилась она.
– Уже решаю, – виновато ответил Дюков и опустил глаза.
Богданова Ульяна обнаружила в баре на первом этаже главного корпуса. Он сидел за стойкой, уткнувшись в телефон.
– Здравствуй, Игорь! – Она устроилась рядом и помахала рукой бармену. – Сделай один эспрессо.
– Привет. – Богданов положил телефон на стойку и развернулся к ней: – Где была?
– С Кружилихой говорила.
– В ее берлоге?
– Да.
– Есть результат?
– Практически нулевой. – Ульяна придвинула к себе чашку с кофе и насыпала в нее сахара. – Во-первых, она не курит, и значит, пачка из-под сигарет, в которой лежал мобильник, принадлежала не ей. Во-вторых, за стойкой ресепшена она бывает регулярно.
– Для чего? – поинтересовался Богданов.
– Самостоятельно печатает списки желающих посетить охотничий домик. Не понимаю, почему портье не рассказал мне об этом.
– Кто же сознается в том, что недобросовестно выполняет свою работу?
– Думаешь, только поэтому?
– Конечно. Он или отсутствовал, или был занят своими делами.
– Так и есть.
– Чего ж тогда спрашивать? Все и без того ясно. – Понаблюдав за Ульяной, Богданов понял – она чем-то озабочена или рассеянна. На всякий случай он уточнил: – У тебя все нормально?
– Не совсем, – призналась она. – Вчера смотрела видео с камер наблюдения и заметила интересный момент.
– Уточни.
– В тот день, про который сказал Лурье, в пансионате побывала Марго.
– Маргарита Фейгин? Жена Тягачева? Что ей здесь нужно? – удивился Богданов.
– Не забывай, пока Тягачев в отсидке, она представляет его как акционера «Технопласта».
– В тот день ты с ней виделась?
– В том-то и дело, что нет.
– Странно… Тогда что тебя так насторожило?
– Ее реакция. – Ульяна серьезно посмотрела ему в глаза. – Войдя в вестибюль, Марго столкнулась с Кружилихой, и у нее вытянулось лицо. Потом она оглянулась ей вслед.
Богданов предположил:
– Это было удивление?
– Не совсем. – Ульяна покачала головой. – Умножай на сто или двести. Марго была потрясена.
– А что Кружилиха?
– Та просто ушла. Никакой реакции.
Богданов взглянул на Ульяну и уже открыл было рот, чтобы высказать догадку, но та опередила его:
– Похоже, они знакомы.
– Тогда это нужно как-то проверить.
– Дай время. – Ульяна сделала вид, будто она имеет козырную карту, но придержит ее до поры до времени.
Богданова это не устроило.
– Поговори с Марго! Или давай я поговорю. Думаю, мы ее расколем.
– Прошу тебя, подожди, – повторила Ульяна. – Я все сделаю. Обещаю.
– Ну как знаешь.
Ульяне показалось, что он отстранился. Поймав обиженный взгляд, она похлопала его по коленке и спросила:
– Есть что-то новое?
Он уточнил:
– В деле коллекционера?
– Ну да.
– Сосед Качалина вспомнил, что Конюхов подъезжал к дому на машине и заходил в подъезд. Соседка по площадке видела в глазок, как Конюхов заходил в квартиру коллекционера, дверь открывал сам Качалин. Но это было больше недели назад.
– Как располагается дверь той соседки? – поинтересовалась Ульяна.
– Как раз напротив квартиры Качалина.
– Как же она разглядела лицо Конюхова?
– Я тоже спросил об этом, – усмехнулся Богданов, и в его голосе прозвучали нотки одобрения. – Эта любопытная особа сказала, что увидела Конюхова еще на лестничном марше, когда тот обернулся.
– Похоже, она не отлипает от дверного глазка.
– В нашем деле такие люди бесценны.
– Больше ничего не рассказала?
– Есть кое-что… – признался Богданов, и Ульяна непроизвольно подалась вперед.
– Ну?
– Тем вечером, когда убивали коллекционера, ее глазок залепили пластырем.
– Какая досада! Впрочем, в подобных случаях преступники так и поступают. Пластырь сохранился?
– Нет, она его выбросила.
– Послушай… – Ульяна замолчала, словно подыскивая нужные слова или решая, стоит ли говорить. – А может, он просто сбежал? Я про Конюхова. Наломал дров или кого-нибудь испугался и решил залечь на дно.
Богданов мрачно заметил:
– Я бы на его месте сбежал на машине, так, знаешь ли, проще. И телефон бы точно не выбросил, в лучшем случае купил бы левую симку.
– Да, сморозила глупость, – призналась Ульяна.
– Тебе простительно. – Богданов накрыл ее руку своей. – С тобой это случается крайне редко.
– Интересно, почему Конюхов не передал коллекционеру плитки, которые лежали в багажнике? – Спросив, она осторожно высвободила руку.
– Наверное, не успел.
– Преступник их тоже не забрал. Значит, на тот момент плитки его не интересовали. Однако совершенно очевидно, что они интересовали Качалина.
– Значит, имеют какую-то ценность. Если не художественную, то…
– Информационную? – предположила Ульяна. – Мне кажется, что истина где-то близко. Рано или поздно убийца Качалина до нее докопается.
– Но мы должны докопаться быстрее. – Богданов вытащил из кармана телефон и начал перелистывать пальцем фотографии, которые прислал Усачев.
Склонившись к нему, Ульяна смотрела на монитор. Богданов листал снимки, ускоряя темп.
– Погоди. – Она сама вернула предыдущую фотографию. На ней свет от настольной лампы высветил на плитке подобие борозды или рельефа. – Что это?
– Какая-то неровность.
– Откуда она взялась? Почему?
– Сама же сказала: плитки бросовые, куплены по дешевке. Отсюда и брак. – Богданов убрал телефон и убежденно проговорил: – Я уверен, что помимо этих плиток есть что-то еще. Вспомни содержание записки.
Ульяна процитировала: «Следующей ночью, после двенадцати, все положишь под голову».
– И это явно не плитки.
– Под голову… – задумчиво повторила она. – Какая-то ерунда. Думаешь, что преступник имел в виду?
– Все что угодно, о чем мы не знаем.
– Надо бы покопаться в архивах.
– Зачем?
– Неужели не понимаешь? Все крутится вокруг усадьбы Тишь-на-Тоске. Может быть, в архиве мы найдем ту веревочку, за которую можно потянуть.
– Это не по моей части, – решительно заявил Богданов. – Я привык опираться на реальные факты
