Несостоявшаяся смерть - Исмаил Гасанбейли

Не верили слухам о его смерти только старики, забытые в горах. С ними был особый случай. Однажды на заседании правительства возник вопрос дальних деревень. Решали проблему, как туда доставлять пенсии и почту. Министр связи наотрез отказывался это делать, обосновывая свое мнение тем, что, во-первых, это дорого, во-вторых, деревни эти находятся далеко и высоко в горах, их много, а в каждой из них проживает от силы несколько десятков человек, в-третьих, раз доставка связана с транспортом, то этим должно заниматься Министерство транспортных услуг. Министр транспортных услуг возразил, что да, он имеет отношение к доставке, а к пенсиям и почте – никакого, и он этими делами заниматься не будет. Кабинет министров весь состоял из сватьев-братьев, так или иначе связанных между собой родственными узами, и никто не хотел обострять ситуацию, а главе правительства вовсе не хотелось вмешиваться в такие мелочи. Благо, подключился министр здоровья и сообщил, что население этих деревень, по его достоверным сведениям, состоит из одних стариков, многие из которых вот-вот отойдут в мир иной. И в принципе их можно уже сейчас, не дожидаясь естественного исхода, вычеркнуть из всех списков, так что вся эта проблема – вопрос времени и не стоит обсуждения. На том и порешили, но с единственным уточнением, что в интересах демократии необходимо разрешить их родственникам, а если таковых не окажется поблизости, то специальным государственным чиновникам, голосовать за них на выборах общенационального масштаба, а так нечего разбазаривать казну на пенсии, поддержание дорог, вертолеты и многое другое ради отработанного человеческого материала. Сэкономить удалось на самом деле большую сумму, так как при подсчетах оказалось, что на содержание жизнедеятельности дальних деревень уходило достаточно серьезная часть бюджета страны, пришлось даже наградить тех, кто был причастен к решению об их вычеркивании из списков.

В старые времена все необходимое, включая почту и пенсии, в те деревни доставлялось в летнее время на вездеходах, зимой – вертолетами. Доставка действительно обходилась дорого, и когда бумага с решением правительства легла к нему на стол, он, не долго думая, ее подписал. Так часть населения оказалась предоставленной сама себе. Но и она не стала долго думать, молодежи в тех деревнях давно не было, старики же, пару лет подождав вестей, продуктов питания, пенсий, почты и всего остального, решили перейти на полное самообслуживание, то есть на натуральное хозяйство на уровне своих деревень. Как эти деревни связывались между собой, никому не известно, – то ли сговорившись посредством телепатии, что весьма вероятно, так как с гор время от времени какие-то сведения поступали, то ли вовсе не сговариваясь, – но жители пришли к единому решению – не умирать, пока не умрет каждый из тех, кто имел отношение к вычеркиванию их из жизни. Кроме того, тем старикам, как они говорили, хотелось посмотреть, чем все это в конце концов закончится.

Как раз они, видимо, в силу своего витального решения, и не поверили слухам, что он умер, более того, они предсказывали время, когда он избавится от своей болезни, не уточняя, каким будет это избавление, но настаивая на том, что оно наступит в ту секунду, когда перестанет идти дождь. А дождь шел не переставая, то усиливался, то ослабевал, проникал всюду, а главное, смывал все вокруг, всю накопившуюся грязь, дурные мысли, проходил через мозги, сердца, задевал печенки людей. Те, кто выходили под него, каждым днем становились чище. Особенно повезло бездомным, беспризорным, безработным, которых в стране было огромное количество и которым деваться было некуда и оставалось только невзирая на погоду, искать пропитания или какой-нибудь заработок. Тех, кто ездил на машинах, дождь задевал меньше, и вовсе не касался высоких чиновников, которые даже не знали, что идет дождь. Поэтому когда предсказания горцев дошли до них через водителей и телохранителей, они, выглянув в окна своих кабинетов, кроме того, что удивились живучести стариков, были поражены еще и тем, что на улицах не стало грязи.

Одно время проблема грязи очень беспокоила и его. С того времени, как он оседлал власть, именно грязь была его главной проблемой. В начале своей высокой карьеры он пытался с ней бороться, но потерпел сокрушительное поражение. Грязь буквально извергалась отовсюду, чего бы он ни касался, преследовала его, как живое существо. Доходило до мистики: он потребовал у Академии научных рассуждений разработать государственную программу по ликвидации грязи, благо, опыта по всякому устранению было не занимать: когда-то в Стране принимались ликвидировать все – бедность и богатство, религию и безграмотность, мысль и инакомыслие – такой нашел стих. На самом деле за время этой кампании так ничего искоренить не удалось. Впрочем и впоследствии тоже – что-то уходило, что-то приходило, исчезало и возникало, уничтоженное возрождалось безо всякого участия людей, и как бы власть ни пыталась все хорошее приписать себе в заслугу, ей не все и не всегда верили. И когда Академия взялась за разработку программы, выяснилось, что она сама тонет в грязи, что все мало-мальски рассуждения вместе с их носителями, включая лучших специалистов по уборке грязи, да и просто рядовых уборщиц, давно уже покинули страну. Все же проектанты сварганили какую-то писанину под руководством Главного академика, окрестили ее программой, долго мусолили на различных заседаниях, приняли массу деклараций, но от грязи так и не смогли избавиться, пока один из советников Самого не предложил простое решение: задвинуть всю грязь за фасады. Предложение понравилось всем, советника удостоили одной из высочайших наград Страны, а для осуществления идеи задействовали армию, создав специальное подразделение по борьбе с грязью. С тех пор Страна стала лучшей на планете по фасадам, но туристам-иностранцам запретили за них заходить.

И когда однажды выпал Большой снег, такой, что в Стране не выпадал никогда, и закрыл все, кроме неба, все вокруг стало белым-бело, дома, улицы, скверы и площади превратились в фрагменты невероятной сказки, все население Страны вывалило на свежевыпавшее чудо. Забыв обо всем, от мала до велика, от глубочайших стариков и безнадежных больных до инвалидов, едва передвигающих ноги, все начали самозабвенно играть в снежки, благо снег шел огромными, почти килограммовыми хлопьями, не нужно было нагибаться, чтобы делать снежки, их можно было ловить прямо из воздуха. Даже он не удержался, разрешил внуку выйти на улицу, правда, в окружении четырехсот двадцати телохранителей, трех подразделений морских пехотинцев, прошедших долгосрочное обучение в горах, поддерживаемых четырьмя вертолетами и семнадцатью бронированными боевыми машинами, оснащенными, в том числе, управляемыми снарядами дальнего действия. Но суть не в этом, а в том, что, глядя на снег, он чуть было не нашел решение проблемы грязи. Позвонил Главному академику и приказал во что бы то ни стало придумать способ удержания снега. Но то ли академик подвел, то ли снег, но вся белоснежная красота продержалась лишь неделю и сошла, вновь оголив всю грязь, принявшую под снегом еще более неприглядный вид. Тогда он махнул на это рукой и решил забыть о ее существовании, вспоминая о ней, только когда приезжал какой-нибудь высокопоставленный иностранный гость. Но и в этих случаях грязь особых забот не доставляла, территорию, по которой должен был проезжать визитер, очищали от всего, заборы красили, с деревьев смывали пыль, памятники приводили в порядок, а самые гиблые места застилали коврами нужного цвета, и так до следующего раза. Население же давно свыклось с грязью, и когда дождь начал очищать Страну, оно даже несколько подрастерялось. Не растерялись только чиновники, которые тут же принялись строчить рапорты и доклады об успешном преодолении многолетней проблемы уборки мусора. Но дождь не только избавлял от грязи, но и на корню уничтожал плантации мандрагоры и виноградники, вымывая из земли едва проснувшиеся корешки и оголяя корни лозы, превращая их в обычный гумус, освобождал некогда плодотворные земли от пестицидов и гербицидов, а разжиженная дождем грязь постепенно, прямо по магистральным дорогам, предназначенным для поездок высоких чиновников и высокопоставленных иностранных гостей, подбиралась к химическим заводам, нефтепроводам, газоносным линиям, электростанциям, игорным домам и, пользуясь его отсутствием, к Резиденции. Забеспокоились даже соседи, им своей грязи хватало, тут еще замаячила перспектива убирать чужую, и, бросив все дела, в срочном порядке начали возводить глухие заборы по линии своих границ, чтобы хоть как-то остановить наплыв, обладающий удивительным свойством – несмотря на свой предельно неприглядный вид, субстанция не пахла.