Хаос как стратегия глобализма - Вардан Эрнестович Багдасарян

Либерализм закамуфлированный

Но народы во всех частях земного шара уже «наелись» либерализмом. Либеральные реформы дезавуировали либерализм как идеологию. И сегодня идеологемами классического либерализма мотивировать на политические действия значительные массы людей было бы уже проблемно. Мотивационная привлекательность либеральных лозунгов прежних столетий минимальна. Доля правящих партий, самопозиционирующихся в качестве либеральных, в парламентах стран мира не превышает в настоящее время 10 %.

Но формы и лозунги могут быть осовременены. Новый идеологический продукт по форме и не похож на либерализм, что позволяет утверждать его адептам, что они вовсе не либералы. Однако метафизика либерализма, его сущностные основания в этих модификациях сохраняются. Рассмотрим такого рода модификации.

Либерализм протаскивается, в частности, под видом апологии инноваций. Инноваторы и есть, по сути, замаскировавшиеся либералы. Во время президентства Д.А. Медведева, с подачи ИНСОР, идеологемы инновации и модернизации были ключевыми. Что такое инновации не знает никто. Но зато определенно определялось, что есть препятствия для инновационного развития, связанные с архаическими структурами государства и общества, архаическим сознанием власти и населения. Договаривались даже до положения, что инновации мешает народ и чуждая протестантской этике русская культура. Соответственно, для развития архаические институции должны быть демонтированы. А это означает в широком смысле демонтаж всей истории, цивилизаций, государств, традиционной семьи, социализированного под архаические ценности человека.

Среди демонтируемых институций оказывается и институция классического образования. Тезис о том, что Университет изжил себя и замещается онлайн-платформами уже заявляется публично наиболее продвинутыми выразителями нового либерального мейнстрима.

Другая модифицированная под новые реалии идеологическая ширма либерализма выражается установкой «мира без границ». Границы в этой логике создают государства и представляющие их бюрократы. Креативный же может жить там, где ему больше нравится. Такая переориентация постсоветских поколений отражается в опросах об отношении разных возрастных групп к выезду из России. Понятие Родина, которую сакрализовывали прежние поколения, в новой системе координат оказалась лишена прежней семантики. По большому счету либерализм в его современных модификациях упразднил категорию «Родина».

Современные государственные российские институции, как это не покажется парадоксально, сами, в противоречие с интересами национального государства, работают на либеральную установку «мира без границ». Так, международное сотрудничество входит, как важный компонент, в показатели эффективности и рейтинги высших учебных заведений. Получается странная вещь, что более предпочтительно для вуза подготовить специалиста не для своей страны, а зарубежных рынков. Внедряется мысль, что трудоустройство за рубежом — главный признак качественной подготовки и нормативный предмет вожделений учащихся «хороших вузов». А учащиеся вузов второго и третьего порядков — это «человеческие отбросы», а их риторика по формуле «Крым наш» сторонниками формулы «мир без границ» как крайнее проявление «отстоя».

Для ученого сообщества ученых ориентир «мира без границ» выражается в требовании цитирования в международных индексируемых базах данных, доминирующее положение в которых занимают американские журналы. Идея единого научного пространства — поверх государственных барьеров также представляет либеральный концепт разрушения культурной замкнутости и связанности с национальным государством ученых корпораций. При реализации этого концепта создается единая заподноцентричная сеть ученых, в рамках которой альтернативные объединения (полный инновационный цикл), которые были созданы в свое время в Германии и СССР оказываются невозможны.

Молодежи внушается мысль, что для того, чтобы осуществить прорыв в мир без границ, следует сами эти границы снести. Собственно, все цветные революции и были движимы этой идеей — снесения границ для вхождения в общество западного процветания и свобод. «Евромайдан» наиболее резонансно декларировал эти ориентиры. Россия и советское прошлое оказывались инерционными путами. Требовалось оторваться от этих корней, то есть осуществить либеральную операцию освобождения индивидуума. Для россиян такая операция освобождения являлось освобождением от своего собственного государства.

Есть одно минимальное условие — знание английского языка. Говорят, знать английский язык необходимо ввиду того, что это язык международного общения. В каких же международных документах это определено? Таких документов в природе не существует. Официальными языками ООН признаются шесть языков, включая русский. По общему числу носителей на первой позиции идет китайский. По количеству лиц, для которых соответствующий язык родной, впереди английского также испанский. Английский занимает, действительно, лидирующую позицию по количеству лиц, для которых он является вторым языком, что отражает связанность глобализма с англо-сакским влиянием. Но следующим за ним идет русский, выступающий объективно конкурентом английскому. Поддержка и даже реклама конкурента в свете глобальной борьбы кажется неразумной. В свое время работники британского дипломатического корпуса отказывались изучать любые другие языки, полагая это унижением и исходя из представления, что дипломаты других стран должны знать английский. Сегодня изучение английского язык, конечно, нетождественно принятию либеральной глобалистской платформы, но это непременный шаг для попадания в идейное сообщество западников.

Свобода самовыражения сегодня фактическое проявление этики либерального подхода без необходимой апелляции к самому либерализму. Человек в установке самовыразиться, которая приоритетна, даже может декларировать ценности противоположные либерализму, но этически являться либералом. Либерализм исходит из приоритетности человека индивидуума, свобода которого есть для него безусловная ценность. Соответственно, проявить индивидууму свою индивидуальность — главная жизненная установка. Любые социальные обременители и нормы мешают индивидуализации, достигаемой через их преодоление со стороны «свободного человека». Традиция, религия, государство, гражданство, семейные ценности — все это помехи для самореализации человека. Российский режим, оперирующий даже формально такими категориями-ограничителями оказывается имманентно враждебной субстанцией индивидууму, Левиафаном.

Но проявлять индивидуальность, когда ее стремится проявить каждый, оказывается все сложнее. Выражение индивидуальности все более экстремизируется. И вот уже человек доходит до отрицания пола. Выдвигается теория гендера, сообразно с которой индивидуум в праве выбирать свой пол. Но и это не предел. Логика либерализма выводит на утверждение права индивидуума конструировать себя, как угодно, вплоть до замены тела, киборгизации, проекций трансгуманизма.

Индивидуализация осваивает первоначально пространство всего того, что не запрещено — вначале в нравственном плане, затем — только законами. Потом осуществляется уже выход за границы табу. И вот, уже то, что прежде считалось грехом, репрезентуется как мейнстрим для свободного и творческого человека.

Все эти постидеологические проявления либерализма имманентно враждебны национальному государству, тем более государству, с особыми историческими амбициями как Россия. Но на уровне высшего руководства российское государство во всем этом не видят угрозы и более того поддерживает все эти течения, полагая их передовыми и привлекательными для молодежи. Вспоминая марксистскую терминологию, государство само готовит себе могильщика.