Сердце феникса. На переломе. (первоначальный вариант) - Елена Белова

Голова закружилась. Жан молча смотрел, как демон трогает магнитные застежки. Так спокойно. Словно все это — ритуалы, жертва и грозная семья — не висит над его головой. Все это время, все это время. Жан почему-то думал, что всем не-людям при новом порядке живется хорошо. Дурак. Будто не насмотрелся еще на «штрафников» — сильфов, русалок, водных…

Значит…

— Знаешь, я могу отправить тебя к фениксам прямо сейчас.

— А потом тебя спросят, где я? Нет, Ян… Я достаточно взрослый, чтобы понять, из-за чего у тебя сейчас неприятности. И станет только хуже, если я исчезну.

— А ты знаешь, что бывают названые братья?

— Нет.

— Если…

— Если Повелитель останется недоволен, будет плохо, — Жан спокойно перебивает хозяина, как настоящий младший братец, — Значит, надо сделать так, чтобы он был доволен. Ян, неужели не сможем?

Вот, смогли…

Хорошо вышло. Красиво.

— Ух, ты! — сказали за спиной.

— Анжелика? — Ян просветлел, — Мы не ждали тебя сегодня.

— А я нежданной, — феникс подставила щеку для поцелуя, — Ян, надо поговорить…

Мир Ангъя.

Алекс.

— Вам не стоит беспокоиться. Этот аппарат не причинит вам вреда.

— А что это? — Богуслав неприязненно покосился на «аппарат». Тот смахивал на томограф, но очень упрощенный. Серебристая труба с подголовником и все.

…

Слово не прозвучало.

Телепат коснулся виска и попробовал еще раз.

Аппарат для… организма. Пожалуйста, успокойтесь и думайте не так…

— Извините.

Но сомнения насчет непонятных аппаратов никуда не делись. Были в его группе двое близняшек, спасенных из лагеря. Говорили про некоторые аппараты…

Негативный опыт. Понятно. Тогда давайте попроще. Ваш запас еды мы проверили. Он позволит вам прожить определенное время. Но зачем жить впроголодь и с ущербом для здоровья, если наша еда вам подходит?

— Так это все только из-за еды? Ерунда какая!

Богуслав, спокойней, а? — Лешу и самому трудно было преодолеть этот самый "негативный опыт", но Богуслав нервничал так, словно они не обследование проходили, а шли прямым ходом в крематорий.

Не только, — темные глаза внимательно рассматривали пришельцев из другого мира, — Еще аппарат видит и убирает патологии. Ты знал, Алекс-мир-Земля, что у тебя больное сердце?

— Что?

Развитие болезни сильно приторможено, тебя лечили, но как-то странно. Я бы сказал, чересчур обще и радикально.

— Не понимаю.

Я тоже. Надеюсь, ты простишь, что мы устранили основные патологии без твоего ведома. Потому что твое тело — просто удар по чувствам для любого встречного целителя.

— Вы все вылечили?

Основное. Все нельзя убрать за один раз, неприятно для организма. Еще две коррекции, с твоего разрешения. А пока мы скорректировали сердце и последствия травмы головы.

Спасибо…

Принимаем твою благодарность. А тебе, Богуслав-мир-Земля, требуется…

— Куда ложиться-то? — вздохнул Богуслав.

А звезды здесь были те же.

Это было странно — совсем другой мир, иной рисунок континентов, совсем другая культура. И языки. Изредка, нечасто, как привет с Земли, попадались слова с «ма» и «ра». Алекс читал когда-то, что многие языки на Земле произошли от какого-то загадочного пра-языка. Утраченного. Здесь, кажется, этот пра-язык тоже был. Дико и странно, но слово «мама» здесь звучало почти так же.

И звезды те же.

Алексей провел ладонями по обручу на лбу, останавливая работу руушира, приборчика по ускорению обучения, и посмотрел в окно. Он сидел на подоконнике, чуть касаясь пальцами прохладных листьев с нависающей ветки и рассматривал знакомые рисунки созвездий. Южный Крест, Жертвенник… Гидра…А вон там — Канопус. И Щит.

Все то же самое. Как на Земле в Южном полушарии.

Иногда от этого становилось не по себе. Казалось, что это не другой мир, а свой, настоящий, только изменившийся до неузнаваемости. И назад уже не вернуться…

Ветер ворохнул ветку, и она ткнулась ему в ладонь, как щенок, выпрашивающий ласку. Алекс невольно улыбнулся, хоть на душе скребли тигры.

Это был хороший мир.

С чистым небом без дымных облаков, с просторными городами, где никто не поведет по улицам мальчишку на поводке. Со статуями и фонтанами, при виде которых теплело на сердце… Города и поселки, где никто не боится демонов. Никакие они, кстати, не демоны здесь — просто еще одна раса. Такая же, как все, с равными правами, живут на поверхности и спокойно работают. Отменные строители, лесоводы, мастера.

Мир, где с небес может спокойно слететь сильф, попросить стакан сока. А потом закрутить облако в цепочку букв — имя своего благодетеля. И не бояться, что ему нагорит за общение с людьми. Горные ведьмы здесь ежегодно устраивали фестиваль-конкурс на самую прекрасную пещеру года. Русалки трудолюбиво покрывали лесом каждый клочок свободной земли и ратовали за то, чтоб им разрешили завести ну хоть по три мужа, а то, мол, вдохновение творить пропадает.

Конечно, Ангъя еще залечивал раны после нашествия дай-имонов, но это был живой, хороший и спокойный мир, где магия и техника шли рука об руку, не причиняя никому вреда. Мир, в котором хотелось жить.

Но это был не его мир.

Не его.

Наверное, так чувствовали себя солдаты Отечественной, на короткое время оказавшись в тылу. Ты в безопасности, над головой не рвутся снаряды, и можно ходить не пригибаясь — здесь нет пуль. Только все время думается о тех, кто там, на передовой. И… ты знаешь, что не виноват, знаешь! Но все равно не по себе.

Петр сейчас не смотрит на звезды. Наверняка в этот момент он обобщает донесения, планируя действия своего «крыла» — групп Черноморья. И телепат Лара. Она по вечерам всегда сидит в дальнем уголке пещеры и прижимает ко лбу ледяные сосульки, обернутые в платок. Ей давно предлагают специальный препарат, приглушающий стихийное возрастание телепатических способностей, но пожилая женщина неизменно берет пузырьки и кладет их на каменный выступ в своей каморке. Там уже целая коллекция. И даже таблетки от головной боли не берет, потому что они тоже нарушают восприятие, а Лара — единственный сильный телепат в Лиге…

И Виктор не смотрит, и Сергей — им всегда некогда. И ребята из группы слишком выматываются.

И Лина…