Мой Ванька. Том второй - Алексей Лухминский

– Алло! Михал Михалыч! Я Сашу нашёл. Да, тут в одной областной богадельне. Вы представляете, они ему операцию сделали! Кто делал? Ну пацан какой-то. Совсем молокосос. Практиковался он на Саше!.. Чья фамилия? Пацана? Эй! Как твоя фамилия?

– Елизов моя фамилия.

– Елизов какой-то! Что? Я не понял… – у мужика совсем обалдевший вид. – Я не понял, что вы сказали. …Как поклониться? Зачем… Трубку?

Надо видеть эти буквально квадратные глаза!

– Он вас просит… – и мужик, снова переходя на «вы», протягивает мне трубку.

– Здравствуйте, Михал Михалыч! Извините, что не звонил. Тут ночь очень трудная была. Сначала больной с обширным инфарктом, еле откачали. А потом вот парня привезли, тоже по «скорой».

– Чувствую, весело тебе там, – Шахлатый раскатисто смеётся.

– Да уж, скучать не приходится… – и смотрю на папашу.

– Там с парнем… очень серьёзно?

– Честно говоря, не здорово. Но преодолели. Там не очень сильно задето. Правда, больше двух часов трудились.

– Это кто «трудились»?

– Я и хирургическая сестра.

– Только вдвоём?

– Ну а где же взять тут ещё? Вот ещё братишка мой рядом стоял и пот мне вытирал. Так всё время дружно и провели, – с некоторым озорством в тоне объясняю я.

– Везёт тебе на полевые условия, Сашка! – как-то очень тепло ворчит профессор. – Но ты – орёл… Хотя… Можно было от тебя такое ожидать. А с инфарктом тоже ты?

– Ну а кто? Я же говорю – тут ночью, кроме меня, других врачей не было.

– Ты в городе-то когда будешь? Зашёл бы и всё мне рассказал…

– Зайду, конечно! Я, наверное, завтра в Облздрав поеду, ну и в академию заскочу.

– Ну давай! Сергею Петровичу я про твои дела расскажу. Мы с ним сейчас должны встретиться. Счастливо тебе!

– До свидания, Михал Михалыч! – даю отбой и возвращаю трубку папаше. – Возьмите.

Мужик стоит молча и переминается с ноги на ногу.

– Вы меня простите… Я не знал, что вы… такой…

– Какой? – переспрашиваю я достаточно жёстко.

Действительно, мне непонятно, что он имеет в виду – моё знакомство с Шахлатым или мою работу.

– Он мне сказал, что я должен Бога благодарить, что мой сын попал в ваши руки. Спасибо!

– Я не Бог, я – врач, – сухо поясняю я.

– Сколько я вам должен за… всё?..

Его вопрос повергает меня в шок. Сразу вспоминаю наши беседы с Сергеем Александровичем о том, что нынче всё продаётся и покупается. И до этого у меня не было особого желания говорить с этим папашей, а теперь…

– А во сколько вы оцениваете жизнь вашего сына? – бросаю я уже через плечо, потому что собираюсь уходить.

– Саша! Ой… Простите… Александр Николаевич!

Это меня окликает Павел, который, заметив, что я не один, переходит на официальный тон.

– Иди ты со своими церемониями… – бурчу я. – Чего хотел?

– Я хочу в совхоз съездить, поговорить о снабжении. Какие у меня полномочия? – осторожно спрашивает он.

– Все, – коротко отвечаю я, поскольку всё ещё ощущаю некоторое раздражение.

– Это неправильно, – спокойно возражает он. – Они могут попросить от нас каких-то медицинских услуг.

– Тогда позвони мне. Я на связи. Если только не буду в операционной. Ты выспался хоть чуть-чуть после ночи?

– Угу! Ленка сказала, что у нас классная команда и, если бы не дочка, сама бы сюда приходила помогать, – Павел смеётся.

– Ладно, езжай! – я машу рукой и делаю шаги к лестнице.

– Александр Николаевич! – бросается ко мне папаша.

Останавливаюсь.

– Александр Николаевич! Я прошу у вас прощения. Вы мне разрешите увидеть Сашу?

На мгновение задумываюсь.

– Пойдёмте. Я как раз иду сейчас туда. Предупреждаю сразу, – сменив гнев на милость, объясняю я по дороге, – я принял больницу два дня назад. Сегодня мой третий день. Всего сделать мы, конечно же, ещё не успели. Но мы сделаем! Вот в выходные лифт будем ремонтировать. Ночью вашего сына мы с братом и охранником на руках в операционную поднимали.

Зачем я это говорю, я не знаю. Почему-то захотелось ему это сказать. На площадке второго этажа слышу доносящийся из коридора сильно раздражённый голос Елены Михайловны.

– Слушай, Нюра! Если ещё хоть раз я такое увижу, то я тебя выгоню. Поняла? Сама ночами буду мыть больницу, но тебя я выгоню к е… – и дальше следуют совсем уж мужские выражения.

– Повезло мне со старшей сестрой, – я хмыкаю в ответ на вопросительный взгляд Сашиного отца. – Это она мне вчера во время операции помогала. Отличный, кстати, специалист! Одну минуту… Елена Михайловна! Можно вас?

– Иду! – отзывается она, выходит на площадку и сразу докладывает: – Александр Николаевич, Сашу накормили внутривенно, он сейчас спит. Температура в пределах нормы для его случая.

– Спасибо.

Понимаю, что Шитова кроме своих непосредственных обязанностей приняла на себя ещё и заботы обычной медсестры.

– Его ещё Светлана Сергеевна посмотрела. Ей не понравилось, как он дышит. Видимо, удар в грудь был сильный.

– Через пару дней сделаем ему рентген, сейчас его трогать нельзя. Кстати, познакомьтесь – это Сашин отец.

– Здравствуйте, – папаша сам здоровается первым. – А почему накормили внутривенно?

– Вы понимаете, что сейчас у него внутри? И что с ним будет, если он будет есть, как обычно? Его тогда уже никто не спасёт, – объясняю я. – Через несколько дней начнём кормить нормально, и то понемногу…

– Понятно… – озадаченно произносит он.

– Елена Михайловна, – переключаюсь я, – потом посмотрите с Павлом Николаевичем все палаты. Больница заполнена наполовину, значит, можно выбрать палаты получше и перевести туда всех, кто у нас лежит, создав им приличные условия. Освободившиеся будем потихоньку ремонтировать своими силами.

– Александр Николаевич, вы ещё и телепат! Мы с Павлом, когда вы отдыхали после операции, как раз про это и говорили, – она улыбается.

Входим в палату. Саша спокойно спит. Он слегка бледен, но выглядит вполне нормально.

– Саша! – бросается к нему отец.

– Вы хотите его разбудить? Ему сейчас лучше спать как можно больше.

– А когда он проснётся?

– Вот этого я не знаю. Снотворного ему не давали и не хотим. Пусть сон будет естественным, – поясняю я. – Можете подождать, пока он проснётся.

– Да?

Ответить не успеваю. Входит Семён Викторович.

– Александр Николаевич, я, кажется, скоро начну верить в ваши химеры. Два сеанса, а я уже просто бегаю. Тошнота почти прекратилась! Скажите, как по-вашему, сдвиги уже есть?

– Ну вы же сами их чувствуете! А что до глобальных, то я вам это скажу где-нибудь после десятого сеанса.

– Буду ждать. Вчерашний аппендицит вы мне передаёте или будете сами вести?

– Аппендицит передам вам, а вот Сашу буду вести сам, – и обращаюсь к отцу: – Пойдёмте. Могу вам для ожидания предложить только кабинет главного врача. Когда Саша проснётся, вас к нему позовут.

Захожу в кабинет, где ждёт отец Саши Старикова.

– Александр Николаевич, извините… Можно с вами пару слов?

– У меня сейчас есть полчаса.

– Я тут подумал… – он неожиданно для меня слегка запинается. – Я могу что-нибудь сделать для всей больницы? Ну в благодарность…

Хорошо хоть думать начал! И на том спасибо.

– Можете, если захотите. Сами видите, какое наследство мы получили.

Я говорю «мы», потому что с особым удовольствием ощущаю вокруг себя уже действительно группирующуюся команду.

– Я бы мог…

И в это время звонит мобильник. Павел.

– Извините, – говорю я. – Слушаю тебя, Павел!

– Саша, нам могут отпускать молоко и мясо по себестоимости, если мы будем у них проводить профосмотры бесплатно. Что скажешь?

– Будем. Только не мы к ним, а они к нам. У нас специалистов на выезд нет. Сам понимаешь. Попытайся так договориться.

– Этот вопрос мы уже решили. Они будут приезжать к нам на своём автобусе.

– Отлично! Паша, ты прекрасный переговорщик! – благодарю я его.

Сашин отец внимательно слушает наш разговор.

– Ну вот. Кажется, мы будем с молоком и с мясом, – удовлетворённо говорю я. – Так что, вы сказали, можете?

– Я бы мог…

В этот момент звонит уже его телефон.

– Да! Привет!.. Что ты сказал?.. Почему так дорого?.. Как это не дают дешевле!.. Ну ты и олух!.. Я сейчас же приеду!

Он прячет трубку и смотрит на меня.

– Извините, Александр Николаевич. Дела у меня… Мне надо срочно ехать. Тем более я убедился, что Саша в надёжных руках.

Так и хочется пожелать ему попутного ветра в… то место, в которое уколы делают. Сын только после операции, а он не может дождаться, пока он проснётся. Отец называется! Надо будет как-то аккуратно сказать Саше про его визит, чтобы не думал, что его бросили.

– Сашенька, а ты не надорвёшься? – тихо спрашивает Кирилл Сергеевич. – С таким-то ритмом жизни…

– Ну а что мне ещё остаётся делать? Сами ведь знаете, есть такое слово – «надо».

– М-да… – он вздыхает. – Чувствую, залежался я тут. На работу пора.