Неспящие - Саша Урбан
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Все три вещи не имеют смысла.
— Это поколение еще хуже, чем я думал, — простонал Гато и заказал себе еще один коктейль. — Так вот. Даже если эти три вещи, по-твоему, не имеют смысла, они на самом деле очень важны. Они показывают, что человек, который дает их тебе, выражает таким образом свое доверие. Значит, перед тобой он не боится показаться сентиментальным любителем углеводов, не боится быть беззащитным, неидеальным, нервным параноиком с тревожным типом привязанности. И это доверие может связать вас очень крепко, может, даже на всю жизнь. Если только ты сможешь правильно принять его, показать, что тебе не все равно, или даже предложить что-то взамен.
— Ну, мне давать-то нечего, — хмыкнула Дези.
— Это ты так думаешь, — махнул рукой старик. — Давай-ка попробуем, по-другому не поймешь. Например… Я ненавижу носить трекеры. Меня бесит, что какая-то хрень на батарейках говорит мне ходить десять тысяч шагов, когда я просто хочу сидеть на диване и пить пиво. Но эта хреновина…
Он недовольно затряс рукой, так что Дези не удержалась и прыснула со смеху.
— Я тоже не люблю носить трекер, — сказала она.
— И чего? — заскучал Гато. — От меня ты узнала причинно-следственную связь. Давай, шевели извилинками, девочка.
— Я не люблю носить трекер, потому что…потом мой брат узнает, где я была, и устраивает мне втык, — с горем пополам закончила девушка. Простая фраза заставила ее вспотеть, как будто Дези изо всех сил складывала предложение из иностранных слов.
— Хороший у тебя братец, — хихикнул Гато. — Передавай ему мое уважение. Ну, теперь поняла, как это работает? Ты даешь другому человеку какой-то факт, но в него завернуто еще много информации, из которой можно построить настоящую связь.
— Никогда об этом не задумывалась. И как вы понимаете, что информация полезна?
— Не бывает бесполезной, моя дорогая, — расплылся в улыбке старик. — Просто бывает несвоевременная. Или искаженная. Но оценить ее ты можешь не сразу. Это называется «информационная асимметрия». Тоже по-своему прекрасная вещь, добавляет отношениям азарта.
— То есть Вы не понимаете, врет человек или нет? — нахмурилась Дезире. Старик кивнул. Она снова закатила глаза. — Бессмыслица какая.
— В какие-то моменты только она и имеет смысл. Ну, давай, ты уже почти доела. Попробуй еще раз задать свой вопрос.
Дези повторила вопрос про детей. Гато ухмыльнулся, почесал затылок, зачем-то полез в трекер.
— Ну, в теории детишки у меня есть, я когда-то был донором спермы. Может, ты даже одна из них. По миру шастает около сотни моих потомков.
— Фу, — скривилась Дези.
— Но не переживай, наследство никому из них не полагается, я пообещал потом сделать из своего дома приют для кошек, — расхохотался старик.
— Да мне и не надо, — пожала плечами Дези. — Моя мама тоже была из Верхнего города.
Смех Гато тут же оборвался. Старик подался вперед, вперил взгляд в Дезире так, словно видел ее впервые. Если б не пристальные взгляды официантов, он бы схватил ее за щеки и повернул к свету, чтоб получше разглядеть ее черты.
Но он сдержался, откинулся на спинку кресла и заказал себе еще один коктейль.
— То-то я думаю, у тебя лицо знакомое. Как думаешь, у тебя есть родственники здесь?
Дези неопределенно пожала плечами. В груди заворочалось беспокойство, не много ли она уже сказала. Вся эта беседа была грубым нарушением инструкции Тайнары, но с другой стороны…
Не думали же они с Ремом, что она будет с радостью до конца жизни заглядывать Верхнему городу в рот?
Глава 8. Кана
— Закрыли тему, — Рем стиснул зубы, сдерживая рвавшийся наружу рык. Его лицо так перекосило от усилий, что Дези пришлось отшатнуться.
Был еще один жаркий полдень. К испепеляющему солнцу прибавились порывы холодного ветра, предвещающие скорую смену погоды — ясное небо вот-вот должно было скрыться за слоем пылевой бури, которая продлиться пару недель. Напряжение висело в Нижнем городе, трепыхалось на ветру, как флаги в праздничный день. Все делали запасы и работали, как не в себя. Но не забывали и тусоваться. Тай рассчитывала сделать гигантские выручки в последние дни перед бурями.
Пару дней назад они с Ремом провели еще одни выходные вместе. Такое времяпровождение стало чем-то вроде хорошей привычки. После нескольких суток сна с перерывами на еду и секс, Рем чувствовал себя как-то по-человечески. Мысли не путались, не запинались об извилины мозга, речь начинала включать в себя сложные предложения. На время даже исчезала вспыльчивость и постоянно ворочавшаяся под кожей ярость.
Но Дези словно специально выводила его из себя. Стоило ему хоть немного успокоиться, она появлялась и вносила какое-нибудь дурацкое предложение. Хотя, в последние дни ее беспокоил только один вопрос: не пытался ли Рем когда-нибудь разыскать их родственников в Верхнем городе? Она намекала, она предлагала ему заняться этим вопросом, но преуспела только в одном — теперь ей достаточно было пары фраз, чтоб его душевное равновесие рассыпалось в песок, как зубы у их соседа.
Рем вообще не понял, как разговор вышел в это русло. Он проработал в клубе всю ночь, ломая и латая трекеры, наушники и кое-какую древнюю технику, не занесенную в систему. Дези вернулась с отсыпного дома и начала собираться на новую вылазку за барахлом. Рем спросил у сестры, как дела. Она ответила, что все нормально, а потом понеслось, и она снова завела разговор о бабушке с дедушкой.
— Вот не гони мне, что никогда сам не пытался их разыскать. Ты же гениальный хакер. Тебе это должно быть как нехрен делать, — продолжала стоять на своем Дез, снова втягивая Рема в этот разговор.
— А нахрена?
— Ну в смысле? Они же семья. А ты сам говорил, что семья важнее всего, — она повысила голос. Рем тоже.
— Они позволили маме оказаться здесь. Не забыла? Зашибись, родственнички! Встретишь — приглашай в гости на чай. Но пусть приходят со своим, а то у нас кончился.
— У нас его и
