Мода на чужих мужей - Галина Романова

Интересно, а помнит Светлана хоть что-то о нападении? И если помнит, расскажет ли? И кому: мужу или милиции?

Ольге точно не расскажет. Да ее к ней и не пустят. Стас, по слухам, стережет подступы к палате хлеще Мавзолея. Так что шансов попасть туда у Ольги нет. У Тихонова, кстати, тоже. Потому-то он, видимо, и собрался возле нее крутиться на тот самый случай, если Ольге удастся хоть что-нибудь узнать.

– Дела-а-а… – протянула испуганно Галка, когда Ольга, не выдержав, позвонила ей и все выложила. – Что делать-то станешь, Оль?

– Пока ничего. Пока буду включать дурочку и водить его за нос. А там посмотрим. А тебе назавтра, Галь, задание.

– Какое?

– Сгоняй в отдел кадров и просмотри внимательно Светкину трудовую книжку: где и кем она работала до того, как к нам попасть.

– А ты что, ее трудовую не видела?

– Нет. Мне-то зачем? Она ее сразу в отдел кадров понесла. А мне неловко было как-то страницы перелистывать. Подруга же.

– Нет, ну ты даешь, милая! – ахнула Галка. – Да может, ее отовсюду за воровство или пьянку увольняли!

– Скажешь тоже! – фыркнула Оля.

– Это я к примеру, – Галка что-то едва слышно помурлыкала себе под нос, потом сказала: – К начальнице отдела лучше не соваться, стервь еще та, сразу Стасу доложит. Он не простит, сама понимаешь!

– Понимаю.

– Послезавтра эта милая дама отбывает на конференцию, и я к девчонкам подкачусь. Совру, что мне для больницы нужно, или что-нибудь в этом роде. Ладно, не печалься, что-нибудь наскребем на твою Светку. А с Тихоновым и впрямь будь осторожнее. Кто знает, с какой целью он тебя позвал работать, почему вообще такой живейший интерес ко всему этому делу проявляет? По логике-то, Оль, должен был уволить тебя, едва принял. На фига ему такие проблемы с секретаршей? Не успел на работу взять, ее сразу арестовали по подозрению в покушении на убийство! Уволил бы зараз! А он помогает тебе: и собирается продолжать. Что-то тут нечисто… Оль, а может, он в тебя того, влюбился? – с надеждой поинтересовалась Галка.

– Даже если и так, то для влюбленного он весьма странно себя ведет. Просто сказал бы, и все. А то ужимки какие-то, приседания. Странно все, Галь.

– Тоже верно. Влюбленный мужик первым делом под юбку лезет, а этот в прошлом твоей подруги собирается рыться. Да, странно он себя ведет.

– И опять же, у него баб знаешь сколько?!

– Да уж догадываюсь!

– Вот-вот, и тут вдруг я такая вся неповторимая, с целым шлейфом проблем. Они ему нужны за так?

– Нет, конечно!

– Вот и я о том же.

Они помолчали минуты полторы, потом снова обговорили план действий, в который никого, уж тем более Тихонова, посвящать не станут, и простились на вполне оптимистичной волне, договорившись созвониться завтра в это же время.

Но назавтра в Олиной жизни все начало снова круто меняться. И не только меняться, сколько стремительно катиться под уклон. Она уж точно не думала, что такое возможно. Вернувшись домой из следственного изолятора, она наивно полагала, что все самое нехорошее и несчастное в ее жизни уже случилось. Стас бросил, лучшая подруга предала. Потом заключили под стражу, обвиняя в ужасном преступлении. Казалось бы, чего еще?! Достаточно!

Ан нет! Ничего подобного, примите, уважаемая, еще один судьбоносный сюрпризец, после которого как жить – непонятно…

Глава 7

Утро как утро, в меру пасмурное, в меру прохладное. Дождь то принимается частыми каплями молотить по оцинковке подоконника, то утихает на время. Тучи, ежась от ветра, сбиваются плотнее и повисают над городом набухшим сизым платком. Ткни неосторожно – и снова начнет лить из прорехи ледяным и липким, как кисель.

А чего ждать, когда осень к закату? Не сегодня завтра декабрь. Оно бы, конечно, с оглядкой на календарь, и морозцу пора всадить как следует. И снежку следовало бы подсыпать, серый срам прикрыть. А то неловко как-то за погоду делается. То дождем сыплет, то солнцем в лужах плещется. Да так расходится, что, болтают, где-то сирень расцветать начала. И это тогда, когда уже нарядные елки витрины магазинов облепили и до Нового года четыре раза по два выходных осталось!

– Непорядок. Полная неразбериха! И в природе, и у меня, – проговорила Ольга, опустошая вторую чашку кофе. – Что делать-то теперь?..

День и в самом деле не задался с самого начала. Еще с того, как она глаза попыталась открыть. Сначала что-то затренькало над самой головой, завизжало, она потянулась рукой и, разумеется, смахнула будильник на пол. И весьма неосторожно смахнула: задняя крышка отвалилась, батарейка выкатилась и пропала тут же куда-то. Сколько потом ни лазила под кроватью, так и не нашла. Купить новую, конечно же, можно, главное – не забыть. А она постоянно про такие мелочи забывала. Поставить на телефоне будильник? Можно, конечно же, но…

Она ведь и телефон запросто может с тумбочки свернуть так, что он во все стороны разлетится. А под подушку что проку его прятать? Не услышит.

Потом Галка обрадовала. Позвонила и виноватым тоном сообщила, что нет в отделе кадров Светкиной трудовой книжки.

– Как нет?

– Вот так!

– А в карточке смотрела? Личная карточка же при приеме на каждого заполняется, и туда вносят данные трудовой…

– Ах ты, умная какая нашлась! – перебила ее Галка сердито. – И карточки нету!

– Да ты что?!

– Вот и то.

– А как объясняют?

– Оль, ты чё, совсем, да?! – совсем уж расстроилась Галка. – Я что, вопросы стану задавать, да? Чтобы они тут же Стасу отзвонили и он меня за шиворот и за ворота, да? Я попросила данные трудовой, изворачивалась как могла. Врала напропалую! И про страховку медицинскую, и про паспорт заграничный, и еще бог знает что несла. Вроде поверили, при мне стали смотреть. А нету ничего, Оленька! Ни книжки трудовой, ни карточки!

– Ничего себе! – присвистнула Оля. – Это ведь нарушение!

– Знаю.

– Если комиссия…

– Оль, не неси вздора! Думаю, что все эти бумаги у Стаса в сейфе. И держит он их там для того, чтобы никто в документы его великолепной супруги носа не совал. И если случится комиссия, он быстро все на место положит.

– В сейфе, говоришь?..

Ключи от нижнего отдела сейфа, где обычно хранились не столь ценные бумаги, которые желательно было бы сокрыть от глаза случайного и постороннего, всегда были у секретарши. От двух верхних отделов – нет, только у Стаса. А вот от нижнего…

– Галь, а у тебя разве нет ключей от нижнего отдела?

– И что дальше? – отозвалась та насупленно. – Ключи он мне дал, но даже, Оль, и не думай!

– Галь! Ну, Галя!.. Ты понимаешь, что…

– Все я понимаю, но и ты меня пойми, милая моя, если он меня застанет за этим делом, удавит без суда и следствия. Он сейчас вообще… Я его никогда таким не видела, никогда!

– Даже когда у него Тихонов контракт на три миллиона долларов увел? – не поверила Оля.

Что тогда творил Стас, а случилось это незадолго до их с Ольгой расставания, страшно было вспомнить. Посуду в кабинете перебил всю и делал это, кажется, с удовольствием. Чашки и блюдца летели об стену, досталось даже серебряному подносу и бутербродам, которыми Ольга намеревалась его накормить. Шутка ли, два дня человек ничего не ел! Не накормила: бутерброды разлетелись колбасными лепестками по углам.

Потом ему кто-то сообщил, что человек, намеревающийся заключить с ним контракт, изначально блефовал. Что состоял не только в сговоре с Тихоновым, но будто бы и в родстве. И Стас сразу успокоился, снова начал улыбаться. А потом ушел от Ольги. Навсегда ушел.

– Ты знаешь, Оль, – начала вспоминать Галка, звучно прихлебывая кофе (за рабочий день она могла выхлестать канистру). – Он тогда бесновался, да?

– Ну!

– А сейчас его бешенство тихое какое-то, но от этого еще более страшное. Лучше бы орал, что ли. А то молчит! Молчит и смотрит.

– Как смотрит?

Оля попыталась вспомнить, как именно мог смотреть Стас, когда бесился и при этом молчал. Не получилось. Не случалось этого с ним в их общей жизни.

– Перед собой. Смотрит в одну точку и все. Жутко!.. А ты говоришь, в сейф лезь! Да он меня, застукает если, просто там же и положит.

– Уезжать он, конечно же, никуда не собирается?

– С ума сошла? От Светки? Она будто бы только в сознание приходить начала. Он из больницы не вылезает.

– А она ничего не вспомнила? – с надеждой спросила Оля, заливая воду в кофеварку.

Когда Галка так вот смачно прихлебывала, ей тоже всегда хотелось кофе. Даже если и не собиралась пять минут назад, то стоило Галке прийти к ней в приемную и взять в руки чашку, Оля тут же присоединялась. Умела та пить вкусно и с удовольствием.

– Не знаю, – понизила голос до шепота Галка. – Кто говорит, что не помнит она ничего. Кто утверждает, что не видела нападавшего. Только…

– Ну!

– Только один человечек шепнул мне, что молчит Светлана из желания покрыть преступника. И я вот что думаю, Оль… – Галина с кем-то позубоскалила в приемной минуту, потом снова вернулась к разговору. – Я что думаю. Оль, может, и Стас оттого в таком тихом бешенстве пребывает, а?