Соль в ране - Серж Лафоре

«Марютея» медленно легла на курс. Матросы работали молча, совсем не удивляясь тому, что ими распоряжался Митчел, их новый боцман.

— Завтра утром придется хоронить еще двоих, — прошептал Деланней. — Решительно жизнь на этой шхуне висит на волоске.

— Вы пытаетесь острить? — съязвил Эдвардс.

— Совсем нет. Просто хочу понять. Можно подумать, что здесь умирают по двое.

Они направились на корму, оставив Гоша на руках Трентона, который окончательно превратился в служащего из похоронного бюро.

— Гош охранял мисс Фарлен, — сказал Эдвардс. — Эта охрана, я думаю, кому-то мешала, а значит, теперь мисс Фарлен в опасности.

Деланней даже подпрыгнул, воскликнув:

— Надеюсь, что вы ошибаетесь!

— Я тоже на это надеюсь. Однако, чем иначе объяснить это новое преступление?

— Да, пожалуй, ничем.

Деланней вздохнул и с трудом добавил:

— Проклятый день и проклятая ночь!

— Вы можете опять спать, если вам хочется. Мне-то кажется, что я больше совсем не смогу спать.

— Пожалуй, — согласился Деланней, — я тоже не буду больше спать. Мне нужно охранять Фарлен.

— Вам повезло, — улыбнулся Эдвардс. — Вам досталась лучшая работа.

Деланней остановился под вантами главной мачты.

— Кстати, — произнес он, — вы подумали сделать перекличку тех, кто еще пока жив?

— Да, — ответил Эдвардс. — Я хотел знать, кто отсутствует, хотя мисс Фарлен и назвала имя.

— Все пришли?

— К чему вы клоните?

— Слушайте, когда я говорю все, то имею в виду не только палубных.

— Лишь Трентон и Ваш освобождены от вахт. Достаточно ли вам этого?

Деланней отрицательно покачал головой и проговорил:

— Послушайте, этот ужасный удар ножом не дает мне покоя. Человек, убивший Гоша, был, очевидно, страшно зол. А вы как думаете?

— Я не слышал никакой ссоры до того, как мисс Фарлен пришла и сказала, что кто-то свалился за борт и что она услышала, как ее позвали…

Деланней быстро отскочил назад — какой-то фал сильно ударил его по лицу. Он посмотрел на мачту и увидел, как кто-то ловко поднимается по ней.

— Что вы хотите сказать, Эдвардс? — спросил он спокойно, не сводя глаз с мачты.

— Черт вас возьми, Деланней, — выругался Эдвардс. — Вы бы могли и извиниться, если наступаете на ноги людям!

— Наверху кто-то есть, — прошептал Деланней. — Не смотрите, а принесите лучше электрический фонарь! Я останусь у мачты.

И Эдвардс двинулся, громко бросив:

— Пойду схожу за трубкой.

Деланней прислонился к мачте. На всякий случай он крепко сжал в руке стальной костыль. Если у человека, который поднимается на мачту, возникнет желание слезть и у него будут дурные намерения, Деланней сможет его успокоить.

Эдвардс спокойно вернулся, по дороге обменявшись несколькими словами с Келлером.

— У меня есть все, что нужно, — шепнул он на ухо Деланнею. — Ну что, включать?

— Давайте.

Эдвардс нажал на кнопку и, направив луч фонаря на мачту, осветил человека, оказавшегося поваром.

— Ваш! — воскликнул Деланней.

— Какого черта тебе надо наверху? — закричал Эдвардс.

Вместо ответа Ваш схватился за бакштаги марса и начал взбираться по ним.

— Вниз! — приказал Эдвардс.

— Я поднимусь за ним, — произнес Деланней, бросился к лестнице, и быстро начал подниматься, засунув костыль за пояс.

— Форшем, Ватфорд! — позвал Эдвардс.

И когда те прибежали, объяснил им:

— Я полагаю, что Ваш тронулся. Помогите Деланнею.

Эдвардс прислонил фонарь к ящику с костылями, направил его на море и вытащил из кармана пистолет:

— Ваш, я приказываю вам спуститься! — Он чуть было не добавил: «Или буду стрелять», но не рискнул. Хватало того, что он хлопнул Сейджа.

Наверху Деланней добирался до марса. Ваш поднимался медленнее. Ватфорд слез с лестницы, схватил один из фалов, полез как обезьяна. Через несколько мгновений он был уже выше Ваша и отрезал ему путь.

— Спускайся, Ваш. Не делай глупостей.

— Подчиняйтесь, — добавил Деланней.

Ваш выхватил из-за пояса нож, зацепился одной рукой и ногами на канате и, размахивая ножом, завопил:

— Первого, кто подойдет, зарежу!

Деланней внимательно посмотрел на это черное лицо со странно белевшими глазами. Мощный луч фонаря заставлял Ваша хлопать глазами, как это делают животные.

— Хватит глупостей, Ваш, вы и так уже достаточно их наделали!

— Уходите, месье Деланней. Я не слезу!

Деланней поднялся выше. Снизу Эдвардс видел, как негр поднял нож до уровня плеча и быстрым движением бросил его. Лезвие сверкнуло молнией. Деланней втянул голову в плечи и поднял руку над головой. Лезвие едва коснулось его, врезалось в палубу и долго вибрировало. Эдвардс отскочил в сторону.

— Хватайте его! — крикнул он.

Форшем бесшумно исчез за мачтой. Там он взял штерт марселя, сделав на нем петлю. Затем осторожно, сохраняя равновесие, ловко бросил веревку. Штерт распустился, и петля села на шею Ваша. Форшем сильно натянул ее.

— Я поймал его! — крикнул он.

Ваш начал бороться, чуть было не свалился, но Форшем держал его крепко. Ватфорд сделал еще одну петлю, стянул руки Ваша, и тогда его наконец спустили с мачты. Он больше не боролся, а лишь злобно рычал.

— Неплохо сделано, — произнес Эдвардс, схватив негра за жилет. — Так это ты, негодяй, убил Гоша?

Ваш хмыкнул. Эдвардс ударил его по лицу, и кок свалился на спину.

— Свяжите его и отведите в рубку, — приказал Эдвардс.

Два матроса поволокли Ваша на полуют. Тогда он начал испускать жалобные крики.

Деланней соскочил на палубу.

— Вам здорово повезло, — бросил ему Эдвардс.

— Нам только сумасшедших не хватало, — сказал с иронией Деланней, отряхивая рукава куртки.

Эдвардс взял фонарь, выключил его, а затем выдернул нож из палубы, подбросил его в руке:

— Посмотрите, Деланней! Все становится понятным, правда?

Лезвие ножа было покрыто едва высохшей кровью.

— Теперь вам ясно, Деланней?

— С виду этот предмет представляет собой обыкновенный кухонный нож, которым Ваш воспользовался, чтобы перерезать горло Гошу, а затем бросил беднягу в море. Вы с этим согласны? Но почему он это делал?

Эдвардс пожал плечами:

— Ваш слишком много пил, — предположил он. — Возможно, он совершил это в припадке белой горячки. Пойдем, я собирался заставить его говорить.

На востоке бледный свет прорвался через пелену облаков. Эдвардс и Деланней поднялись на полуют и вошли в рулевую рубку.

Повар, опустив голову, стоял под охраной из двух матросов.

— Спасибо за службу, Ватфорд, и вы, Форшем. Можете приступить к работе.

Кок свалился на стул, его нижняя челюсть отвисла, и он пристально смотрел на пол. Эдвардс сунул ему под нос нож и спокойно сказал:

— Прекрасная работа, Ваш. Зачем вы зарезали Гоша?

Ваш не ответил, даже не поднял головы.

— Зачем? — закричал Эдвардс.

Кок задрожал.

— Вы же так все равно не отделаетесь! Рано или поздно вам придется говорить. И, поверьте мне, лучше будет, если вас допрошу я, а не полиция Сан-Франциско.

Струйка слюны потекла по подбородку Ваша. Слова больше не доходили до его проспиртованного мозга.

— Ладно, — проговорил Эдвардс.

Он повернулся к двери. А затем крикнул:

— Форшем!

— Слушаю, месье.

— Идите сюда.

Матрос вошел в рубку, и Эдвардс приказал:

— Заприте Ваша в трюме с краской.

— Слушаюсь!

Форшем дотронулся до плеча повара, тот поднялся и покорно вышел за Форшемом.

Эдвардс раскурил трубку, обменялся взглядом с Деланнеем и произнес:

— Странная история, а?

Деланней хмыкнул и вышел из рубки.

ГЛАВА 9

Экипаж выстроился по правому борту между мачтами. К шести утра поднялся ветер, и сейчас он был довольно сильным. «Марютея» со скоростью в семь узлов шла строго на восток. Тяжелые, плотные и грязные облака закрывали небо. Морские волны болезненно-серого цвета с белой пеной на гребнях перекатывались, уходя вдаль.

На гафеле развевался приспущенный флаг. Пока Эдвардс невыразительным голосом читал строки из бортовой Библии, Деланней окинул взглядом всю команду, и его сердце сжалось от тревоги не за мертвых, а за живых.

А осталось в живых вместе с Деланнеем 13 человек: с суровым выражением лица Эдвардс; стройная Даун Фарлен, с бледными, сжатыми губами; плотник Трентон, почти лысый, с добрыми глазами собаки; молодой и робкий Ватфорд и его друг Ольер, с угрюмым лицом, на котором отражались все его опасения; Келлер, грубый и замкнутый; Митчел, спокойный и достойный; Ван, с хитрой улыбкой на тонких губах; Аллисон, незаменимый трудяга, худой, с желтоватой кожей, от которого не услышишь ни слова, и Форшем, мявший в руках свой плетеный берет. Наверху, на полуюте, находился Форестер, длинные волосы которого развевал ветер, а в трюме был заперт потерявший рассудок Ваш.