Эпос трикстеров – 1, или Подлинная история хартлендских богов - Альберт Герасимов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Конечно, может вызвать удивление, что столь сложное дело, как торговля, доверили блондинке. Признаем, что удивление вполне обосновано. Никийя с математикой не дружила принципиально. Дальше трёх она считать не научилась. И даже то, как при прибавлении к двум ещё одного получается три — она уже понять была не в состоянии. Поэтому торговать в полном смысле этого слова девушка не могла. Её обманул бы любой придурок. Но не обманывал никто.
Её фантастический вид наводил на мысль о божественном происхождении, волшебная продукция — о могущественных колдовских умениях её родителей. Поэтому обманывать блондинку все боялись. А личная совесть, как известно, — лучший контролёр.
После обмена Никийя на своей лодочке домой не спешила. Обогнув небольшой необитаемый островок, поросший вековыми дубами, Лунная дева высаживалась на его берегу. Вот там она и проводила остаток дня в одиночестве, голышом нежась на песчаном пляже или купаясь в прозрачных водах Святого озера.
Как раз в такой момент её и увидел впервые Волос. Последнее время ему понравилось путешествовать. Изучая окрестности своего нового жилища Волос порою забредал достаточно далеко. Озеро заинтересовало его. Над ним ещё ощущался запах древней катастрофы. Много тысяч лет назад сюда упал обломок кометы, который и создал глубокую восточную часть водоёма. Волос решил исследовать озеро, понять сможет ли он использовать эту чуждую небесную магию.
Пацаны с большим трудом давили в себе смех, слушая про лягушек, но всё-таки сдержались. А тут Ванька не вытерпел и полюбопытствовал:
— А это озеро правда существует?
— Конечно, — кивнул в ответ дядя Коля. — Его сейчас Святым называют. Располагается на границе Владимирской и Рязанской областей. И торчит на нём остров, прозванный Дубовым. Вот на этом островке и оказался Волос вместе с Лунной девой. А увидев её, тут же забыл про всякую магию.
* * *
Я уже говорил, что Никийя, если не считать содержимого головы, была самим совершенством. А без одежды это было ещё заметнее. Волос так впечатлился этим чудом, что потерял всякую осторожность. Сидел шагах в десяти от девушки и бесцеремонно глазел на неё. Хорошо ещё, что сам он в это время был невидимым.
Тут надо объяснить, что делаясь невидимым, Волос становился ещё и неосязаемым, увеличиваясь в размерах раз в сто. Так что, сидя в десяти шагах от лежащей на песке Никийи, божество рассматривало её сверху, опустив голову.
И ещё надо сказать, что в прежней жизни Волос никогда не был бабником.
Его опыт ограничивался парой левых интрижек в молодости и двумя десятилетиями супружеской жизни с одной женой. Взглядов на мораль покойный шаман придерживался строгих. Хотя других не осуждал. Сам к женщинам не навязывался. Жене хранил верность. Но не потому, что ненавидел распутство или презирал других женщин. И даже не потому, что любил исключительно свою жену. Вряд ли это можно было назвать любовью. Его никто не спрашивал, хочет он жениться на этой девушке или нет. Её тоже. Родители сговорились, и свадьба была сыграна. Интерес, конечно, друг к другу был, но какая ж тут любовь? Одна привычка. Просто, когда был молодым, он не хотел обижать супругу изменой. Чего шаман действительно не мог перенести, так это женские слёзы. А потом женский вопрос стал интересовать Косолапого всё слабее и слабее. Пять лет назад умерла жена. Её забрала лихорадка. Колдовство не помогло. Да и чего греха таить? Колдун из него тогда был никудышный. Да и шаманом-то он официально стал лишь двумя годами позднее. Какой-то большой любви, конечно, не было. Но жена была очень значимой частью его жизни. И вдруг исчезла. И вокруг пустота. Он вчера не вернулся из боя… Точнее она. И Косолапый стал тогда ко всему совершенно безразличным. Будто бы потерял часть души.
А вот переродившись богом, Волос и душой помолодел. Жизнь шамана перестала быть его жизнью. Но опыта по женской части не хватало. С другой стороны Волос уже не мальчишка. Краснеть и подглядывать — глупо. Может быть, сразу посвататься? И тут Волосу пришла в голову самая дурацкая мысль за последние сорок лет. Ему захотелось, чтобы эта девица полюбила его не за тело, не за божественную сущность, а просто так. Полюбила его душу. Наверное, будь Волос до сих пор шаманом, такой бред ему даже во сне не явился бы. Но у богов — своя придурь. Их сущность требует поклонения. Вот сейчас Волосу и приспичило получить от этой красавицы свободную любовь. А для этого он решил представиться чудовищем. Точнее медведем. «Умыкну девицу к себе в хоромы, — размышлял бог. — Но пока не полюбит, трогать не буду. А как влюбится, облик поменяю. Сумеет меня медведем полюбить, значит, можно будет на неё положиться. А нет — предаст, когда тяжело будет…»
Пока он размышлял, Никийя, будто бы специально дала настоящее представление. Она переворачивалась с боку на бок, вертела ножками в воздухе, выгибалась, как кошка, сворачивалась в клубочек, мурлыкая при этом какой-то незатейливый мотивчик. Потом сбегала к озеру, нырнула и быстро вернулась назад, дрожа от холодной воды всем телом. Снова улеглась на песке греться под лучами солнца, готовившегося поменять весну на лето.
Волос ещё с полчаса полюбовался красавицей и отправился дальше по своим делам. «Вот к осени и умыкну,» — решил он напоследок.
* * *
Трудно было на это решиться. Волос пытался. Но каждый раз что-то мешало. То дела, то случайности, то просто боязнь одолевала. Думалось: «А стоит ли? Кому он там нужен?» Наконец, времени оказалось достаточно, дела сами собой рассосались, отговорки закончились, а кошки, скребущие в душе, стали мешать спать спокойно.
И Волос решился навестить свою семью.
* * *
Деревушка в два десятка домов-полуземлянок, соединённых между собою крытыми траншеями-переходами вытянулась одной линией вдоль реки. Дом, где прежде жил Косолапый, пристроился в самом конце этой линии, ближе к лесу. Время для визита Волос выбрал послеобеденное. Народ либо по лесу шляется, охотится, либо дрыхнет после обеда. Мешаться не будут.
К своему дому Волос подлетел невидимым. Сразу стало понятно, что в полуземлянке никто не живёт. Дверь покосилась, земляные ступеньки, ведущие вниз к двери,
