Отставник - Павел Чук
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Главное, чтобы не шагистикой, а то в кадетском корпусе находился, мама не горюй! — встрял в разговор Иван.
— Ты кадет? — удивился Кот.
— Да, а что?
— Ды, нет, просто думал, что после кадетского корпуса сразу сержанта присваивают.
— Я не Семёновское кадетское заканчивал, а при школе у нас был кадетский корпус, его. Последние два года обучения только и знали, что шагали, шагали, шагали…
— М-да. Ладно. Потом обед, самоподготовка, ужин, отбой. Не считая всяких разных построений перед каждым событием. И так по кругу, — закончил перечислять распорядок дня Кот.
— Это понятно, а стрелять, когда будем? — уточнил Дэн.
— Не знаю. Надо посмотреть расписание, когда боевая подготовка. Кстати, а расписание занятий кто-то удосужился записать или скинуть на планшет?
— Так планшеты все отобрали и телефоны оставили только те, что без фотокамер, — пояснил Мышь.
— Это я не подумал, да.
— У меня есть расписание, — достал из тумбочки распечатку занятий первого курса.
— Ну, Зелёный, молодец! Смотрите, первые две недели одни лекции, физуха, а потом… — но не успел он договорить, как в кубрик вошёл командир отделения Серый.
— Значит так, первого дня занятий у нас не будет. Наш взвод заступает в наряд по кухне.
— Это как? Мы ж присягу не приняли, — возразил Мышь.
— Не приняли, так тебе оружие и не дадут, — парировал Серый.
— Только нож без вилки, — хмыкнул Кот, — будем грузчиками работать, продукты со склада на кухню таскать, картошку чистить, а если повезёт, то и пожарить сможем, так чуток, после отбоя.
— Экий ты шустрый.
— Какой есть. У меня старший брат два года назад закончил это училище. Я почти всё знаю. Он сейчас лейтенантом где-то в Тьму Таракани служит, зато год за два идёт. Как капитана присвоят, обещали перевести в столицу.
— Ладно. Сейчас свет потушат. Так что у кого какие дела ещё есть, быстрее. И отбой. Завтра практически весь день Устав учить будем, если на какие другие работы или занятия не припашут.
— Это комвзвода сказал? — осведомился Третий.
— Да, это его приказ. Учить Уставы, чтоб без запинки наизусть знали. Особенно он сказал Устав гарнизонной и караульной службы вызубрить до автоматизма. После принятия присяги в караул заступать будем.
Прозвучала команда: «Отбой!» и потушили свет. В коридоре раздался шум падающего тела, кто-то чертыхнулся и послышались удаляющиеся шаги.
Я лежал в кровати с открытыми глазами. Выбрал себе верхнюю, что не у окна, но и не у двери, а так, в серединке. Думал о прошедшем дне, что за соседи у меня по кубрику. Так, вроде впечатление оставили нормальное, а дальше время покажет.
Проснулся до подъёма. Встал, пошёл умылся и только потом прозвучала команда: «Подъём!». Все сорвались со своих мест и принялись одеваться для построения на зарядку. Зарядка на открытом воздухе бодрила, а когда вернулись в расположение, началось форменное столпотворение. Народа в умывальнике было столько, что образовалась очередь. Хорошо, что встал раньше, почистил зубы, умылся. Осталось только после зарядки обмыть лицо, но это можно сделать и до завтрака.
День прошёл в зубрёжке. Практически всё время, с перерывом на обед, сидели в закреплённой за взводом аудитории и учили Устав. Замо́к лично, иногда по памяти зачитывал строки общевойскового Устава, и все сидели, повторяли за ним. Обладая хорошей памятью, со второго-третьего прочтения я запоминал текст практически дословно и когда после обеда, ближе к вечеру, все уже устали и откровенно маялись, кто чем может, попал под раздачу. В очередной раз вошёл лейтенант — командир взвода и надо же было подумать, что именно меня поднимет проверить усвоенные за это время знания.
Оттарабанив без запинки практически целую главу, лейтенант удивлённо уставился на меня, а потом поставил в пример. Вот такого внимания к своей персоне я не хотел, ещё подумают, что зубрила там или ботаник. Пришлось объяснять, что просто хорошая память и на спор, прочитав пару раз незнакомый текст, его по памяти воспроизвести.
— Ну, Зелёный, не ожидал! — восхищался Кот. Ему заучивание давалось с большим трудом. При ответе взводному выполз только на логическом складе ума, да и языку без костей.
— Что поделать, память хорошая, — пожал плечами, будто извиняясь. Не говорить же первому встречному, что память в учреждении развивали с детства, сначала заставляли заучивать стихотворения, потом, когда стали чуть по старше, по определённой методике запоминали множество цифр и несвязанных между собой слов.
— Так это ты, если совсем припрёт и за весь взвод сможешь занятие прогнать, — мечтательно проговорил всё тот же Кот, когда мы после вечерней поверки сидели на лавочке возле жилого корпуса.
— Не надейся, за всех учиться не буду, — ответил, не скрывая раздражения.
— Ладно, ладно. Это я так, к слову. Завтра в наряд по кухне заступаем. Надо у замка узнать, куда поставят.
— А тебе не всё равно? — не понял в чём разница. У нас были дежурства, но как-то сами распределяли, что, кому делать и не гнушались любой работой. Так научили.
— Не скажи. Если тебя поставят в зал, накрывать, убирать и прочее, то с непривычки с ног будешь валиться после первой смены. А у нас сколько смен принимает пищу? Правильно, две. И умножь на три приёма пищи. Всего шесть раз тебе надо будет накрыть, убрать, расставить и прочее. А если хлеборезом, то это хорошо, вот только вставать надо будет в три утра, включать плиты, но зато есть возможность буханку сэкономить.
— Крысятничать?
— Нет, зачем. Кто в длительном увольнении, кому сухпаёк выдали. Да и хлеба всегда больше заказывают. Вот и остаётся немного. Его потом на сухари режут. Мне брат говорил. Так, — встрепенулся Кот, — что сидим, пошли к Замку…
— Вы куда? — остановил нас возле кубрика, где жил Замок командир отделения, он как раз оттуда только вышел.
— Мы узнать, куда в наряде поставили, — с невозмутимым видом осведомился Кот.
— На мойку всё отделение поставили. Так что, всё. Идите, скоро отбой.
Глава 8
Утром после развода курса на занятия, остались в строю.
— Так, — пояснил Замок, — у вас полчаса переодеться в полевую форму, а лучше в спортивную. Полёвку потом отстирывать труднее и выдвигайтесь в столовую.
— Что так рано? Думал будет время отдохнуть, — после команды «Вольно! Разойдись!», возмущался Кот.
— Сам не понимаю, у нас заступали в наряд во второй половине дня, а тут с утра. И времени считай выспаться нет, — высказал своё мнение Иван.
— В караул и по курсу заступают в семнадцать часов, а по столовой в десять, — пояснил командир отделения, — всё двигаем, переодеваемся и в столовую, сейчас там Замок принимает наряд, а нам надо хоть машино-моечное оборудование посмотреть, как работает и прочее. Кто где будет стоять, распределю на месте. Всё, десять минут у вас.
«Вот и первый мой наряд, а сколько их ещё будет…», — думал, переодеваясь в спортивную форму.
Отдельное помещение, где установлена огромная автоматическая машина для мойки посуды поражала своими размерами. Она занимала бо́льшую часть помещения и приходилось фактически протискиваться по стеночке, чтобы обойти её по периметру. Как ни странно, инструктаж проводил не Замок или командир отделения, а кто-то из дежурных офицеров или поваров, я так и не понял. Он был одет в поварской белый халат и говорил спокойно, размеренно, видно, что не в первый раз объясняет прописные истины:
— Сюда руками не лезть, не оторвёт, но ошпарит горячим паром. Посуду сначала освобождаете от объедков, потом ставите в приёмник. В зависимости от вида приёма пищи на подачу достаточно от двух до четырёх человек. На обед четыре, на ужин четыре, а на завтрак достаточно и двоих, успевают. Но вы пока освоитесь, — он сделал небольшую паузу, оглядывая нас, стоявших возле машины, — в первый раз заступаете?
— Так точно! — за всех ответил командир отделения.
— Не кричи и учи Устав. В столовой не все команды подаются, да и никто не требует тянуться в струнку. Тем более, за работой. Лучше всего, когда машина заполнена примерно на две трети. Тогда перемывать посуду не придётся. На приём помытой посуды ставите троих, должны в любом случае успеть. Остальные на подхвате. Донести, перенести посуду из окна посудоприёмника. Вроде всё, если
