Царь Иоанн Грозный - Борис Федоров

88

Как правило, эти слова святителя Филиппа толкуются в том смысле, что он призывал пастырей, покорных царской воле, восстать против опричнины. В самом тексте речи на такое её значение нет и намёка. Если уж говорить о «строго научном подходе», то нет вообще никаких доказательств, что многочисленные «обличительные» речи митрополита, приводимые в различных его житиях, были им вообще когда-либо произнесены.

89

Иоанн, чрезвычайно щепетильный во всех делах, касавшихся душеспасения, заносил имена всех казнённых в специальные синодики, которые рассылались затем по монастырям для вечного поминовения «за упокой души». Списки эти (являющиеся, кстати, единственным достоверным документом, позволяющим судить о размахе репрессий) поражают своей подробностью и добросовестностью. Имени святителя Филиппа в них нет. Нет по той простой причине, что никогда никакого приказа казнить митрополита царь не давал. Эта широко распространённая версия при ближайшем рассмотрении оказывается заурядной выдумкой, как, впрочем, и многие другие «свидетельства» о «зверствах» Грозного царя.

90

Праведный Николай, Псковский чудотворец, преставился 28 февраля 1576 года. В древнем кондаке ему сказано: «Чудотворец явился Николае, царёву державу... на милость обратив... ты бо еси граду Пскову и всем христолюбивым людям похвала и утверждение».

91

К сожалению, излечилось боярство не полностью. И в царствование Феодора Иоанновича (1584 — 1598), и в царствование Годунова (1598—1605) часть бояр продолжала «тянуть на себя». Эта «самость», нежелание включаться в общенародное дело закономерно привели к предательству 21 сентября 1610 года, когда, боясь народного мятежа, боярская верхушка тайно ночью впустила в Москву оккупантов — 800 немецких ландскнехтов и 3,5- тысячный польский отряд Гонсевского. Вообще роль боярства, сыгранная им в подготовке и разжигании первой русской Смуты (начала XVII века), схожа с той ролью, какую сыграла русская интеллигенция в организации второй русской Смуты (в XX столетии). И зам, и здесь все начиналось с того, что у части общества мутилось национально-религиозное самосознание, терялось ощущение единства с народным телом.

92

Духовная основа соборности, конечно же, ничуть не мешала решению практических вопросов.