Звездоплаватели - Георгий Мартынов

Демонстрация продолжалась. Точка — фаэтонский звездолёт — отделилась от Земли и направилась к одному из обломков планеты. Обойдя его кругом, направилась ко второму, затем к третьему. Немая, но такая красноречивая картина! Двоим людям казалось, что они видят лица экипажа корабля, глаза, полные слёз, устремлённые на то, что осталось от родной планеты, от всего, что они оставили на ней, улетая в рейс. Может быть, каждый из них с острой болью сознавал, что никогда больше не увидит родных и близких людей, что никогда не ступит на родную землю. Нет родины, нет близких, одни во всей Вселенной на маленьком корабле, без надежды и без цели. Какая страшная участь!

Фаэтонский звездолёт направился к Венере и слился с ней. Схема погасла. Перед двумя людьми был гладкий и пустой лист «плексигласа».

И снова всё повторилось сначала, в той же последовательности.

На этот раз Второв не забыл воспользоваться фотоаппаратом. Снимок за снимком он израсходовал всю плёнку и с лихорадочной быстротой заменил её новой. Каждое мгновение можно было ожидать появления ещё чего-нибудь. Он жалел, что не захватил с собой кинокамеру.

И «что-нибудь» не замедлило появиться. Они поняли, что сейчас произойдёт, когда лист «плексигласа» вдруг исчез, а в образовавшемся пустом пространстве появилось лицо фаэтонца.

Начался рассказ о космическом рейсе последних людей погибшей планеты.

Не только Мельников, но и Второв — специалист кинематографии, не смог потом объяснять, что это было, как была снята и продемонстрирована им эта удивительная картина. Впрочем, рассказывать о ней мог один Мельников. Второв за все тридцать минут демонстрации ни разу не оторвал глаза от видоискателя фотоаппарата и почти ничего не запомнил. Пять раз он менял плёнку, проделывая это с непостижимой быстротой.

«Картина» шла при голубом свете, заливавшем отсек, но это не мешало всё хорошо видеть. Она была объёмной и цветной. Без экрана на месте, где был лист, возникали один за другим и исчезали её кадры, поразительно реальные, точно куски подлинной жизни.

«Рассказ» не был связным и законченным. Скорее всего, это были отдельные куски, снятые без определённого плана, своеобразные путевые наброски.

Впоследствии Мельников высказал предположение, что фаэтонцы сначала не собирались показывать эту картину людям другой планеты, а снимали её для себя. Только потом они решили оставить её в наследство будущим людям.

Многое из того, что было загадочным и непонятным не только на Венере, но и на Арсене и Марсе, получило, наконец, достоверное объяснение.

Но странная вещь! В кадрах «картины» ни разу не появилась Земля, а, как показывала схема, звездолёт был на ней. Ни одного снимка земных пейзажей. И — что было ещё хуже — не было ни одного кадра о самой пятой планете. Ничего, что могло показать, как выглядела поверхность погибшего Фаэтона, ничего о жизни людей на нём.

Это доказывало, что «фильм» был снят в пути, в космическом рейсе, и предназначался для демонстрации на Фаэтоне после возвращения корабля. И ещё это неоспоримо свидетельствовало о том, что экипаж звездолёта намеревался вернуться, не подозревал о грозящей катастрофе, что она произошла неожиданно для него.

Сначала появилась во весь «экран» голова фаэтонца. Это был не тот, который приветствовал их у входа в отсек, а, очевидно, его товарищ. Длинные белые волосы обрамляли его своеобразно красивое лицо с огромными, раз в пять больше, чем у человека Земли, бледно-голубыми глазами, тонким носом и узкими губами. Глубокие морщины покрывали лоб и щёки. Он явно был в преклонном возрасте.

Мельников вспомнил, что первый фаэтонец тоже был далеко не молод. Но было трудно, почти невозможно предположить, что экипаж космического корабля составляли исключительно старики. Самым вероятным было предположение, что эти люди, лишившиеся родины, долгие годы жили на Венере и состарились на ней. Последующие кадры подтвердили правильность этой догадки.

Фаэтонец произнёс несколько слов. Люди снова услышали певучие звуки неведомого языка. Потом голова исчезла, и появилась уже виденная два раза схема Солнечной системы. Вероятно, она была сделана способом мультипликации. Жёлто-серый звездолёт перелетел с Фаэтона на Марс.

И вот, точно через открытое окно, Мельников увидел хорошо ему знакомую картину марсианской пустыни. За тысячи лет она нисколько не изменилась. Те же растения, те же озёра, то же фиолетово-синее небо с Солнцем и звёздами. На берегу одного из озёр лежал на «земле» кольцевой корабль. Возле него ходили фаэтонцы, стояли какие-то странные аппараты — не то автомобили, не то самолёты. Один из членов экипажа подошёл к самому «окну», и можно было хорошо рассмотреть молодое энергичное лицо маленького и на вид хрупкого человека. На нём был костюм с прозрачным шлемом, очень похожий на противогазовые костюмы людей Земли.

«Сейчас мы, наверное, увидим «ящериц» и «кроликов»», — подумал Мельников.

Они их действительно увидели, но совсем не так, как ожидали. Раскрылась одна из тайн.

После рейса звездолёта «СССР-КС2» среди учёных, главным образом биологов, возникли горячие споры. Присутствие на Марсе двух видов хорошо развитых животных при полном отсутствии каких-либо других и бедности флоры казалось необъяснимым, противоречило строго логичным и неопровержимым законам биологии. Одну из главнейших задач экспедиции на Марс Уильяма Дженкинса как раз и составляло разрешение этой загадки.

Мельников и Второв, находясь на Венере, узнали, в чём состояла тайна. На их глазах фаэтонцы выпустили из корабля несколько «ящериц» и около сотни «кроликов». Загадочные животные были не «марсианами», а «фаэтонцами».

Для чего же привезли их на Марс? Ответ на этот законный вопрос напрашивался сам собой. Это был научный опыт, проверка — смогут ли животные акклиматизироваться на Марсе. По-видимому, это интересовало учёных Фаэтона. Результат остался им неизвестен, но Мельников очень хорошо знал, что опыт удался. Он сам видел отдалённых потомков этих зверей, расплодившихся на чужой для них планете.

«Какая сенсация для биологов!» — подумал он.

Судя по количеству времени, которое заняло демонстрирование пребывания на Марсе, фаэтонцы были там недолго. Люди увидели, как с помощью непонятных машин был воздвигнут памятник — гигантский додекаэдр на гранитном постаменте. Оба одновременно подумали, что, если члены экспедиции Дженкинса обнаружат этот документ, им будет трудно объяснить себе его происхождение.

Потом снова появилась схема, и кольцевой корабль перелетел на Землю.

Мельников ожидал, что сейчас увидит далёкое прошлое родной планеты. Но, к его разочарованию, фаэтонцы не сочли нужным показывать Землю. Может быть, они знали, что именно с Земли явятся на их корабль люди будущего?..