Странствия убийцы - Робин Хобб

– Я не терял ни одного кабана, так что мне незачем их искать, – ответил он надменно. Я был, пожалуй, согласен с ним. Обезображенная шрамом нога Баррича заставила меня более чем настороженно относиться к этим огромным и свирепым животным.

Кролики, — предложил я Ночному Волку – Давай лучше займемся кроликами.

Кролики для кроликов, — фыркнул он недовольно и снова умчался.

Я проигнорировал оскорбление. День был приятно прохладным, как раз для долгого перехода, и свежий запах леса приветствовал меня, как родной дом. Кетриккен вела нас вперед, погруженная в собственные мысли, а Кеттл и Старлинг шли сзади, захваченные беседой. Кеттл все еще шла медленнее всех, хотя, судя по всему, набралась сил со времени начала нашего путешествия. Но они были достаточно далеко от нас, когда я тихо спросил шута:

– Почему ты позволяешь Старлинг считать, что ты женщина?

Он повернулся ко мне, поднял брови и послал мне воздушный поцелуй.

– А разве я не женщина, милый принц?

– Я серьезно, – упрекнул я его. – Она думает, что ты женщина и влюблен в меня. Она думает, что прошлой ночью у нас было свидание.

– А разве не было, о мой застенчивый? – Он посмотрел на меня с оскорбительным сладострастием.

– Шут! – предостерегающе сказал я.

– Ах, – он вздохнул, – может быть, истина в том, что я боюсь предъявить ей доказательства. После этого она будет считать всех остальных мужчин не стоящими внимания. – Он со значением наклонил голову.

Я смотрел ему прямо в глаза, пока он не стал серьезным.

– Какое имеет значение, что она думает? Пусть думает то, во что ей легче поверить.

– То есть?

– Ей нужен кто-то, с кем она могла бы пооткровенничать, и на некоторое время она выбрала меня. Может быть, ей легче было делать это, считая, что я женщина. – Он снова вздохнул. – Это одна из тех вещей, к которым я так и не смог привыкнуть за все годы, проведенные среди твоего народа. Огромное значение, которое вы придаете полу.

– Это важно… – начал я.

– Ерунда! – воскликнул он. – Зачем копаться, когда все уже сказано и сделано? Почему это важно?

Я смотрел на него, не находя слов. Все это казалось мне таким очевидным, что я не мог найти объяснения. Через некоторое время я спросил:

– Ты не мог просто сказать ей, что ты мужчина, и закрыть эту тему?

– Вряд ли это могло бы ее закрыть, Фитц, – рассудительно ответил шут. Он влез на упавшее дерево и ждал, что я последую за ним. – Тогда ей потребовалось бы узнать, почему, если я мужчина, я не влюблен в нее? Должен был бы найтись какой-нибудь изъян во мне или то, что я считаю ее не представляющей интереса. Нет. Я не думаю, что стоит об этом говорить. Как бы то ни было, у Старлинг есть обычные слабости менестреля. Она думает, что все в этом мире, каким бы личным оно ни было, можно обсуждать. Или, еще того лучше, превратить в песню. А?

Он внезапно встал в позу прямо на дороге. Это было так похоже на Старлинг, когда она готовилась петь, что я пришел в ужас. Я оглянулся на нее, а шут разразился песней:

Прошу вас, дайте мне ответ,Наш шут девица или нет?И что, скажите, мы найдем,Когда с него штаны сорвем?

Я снова взглянул на шута. Он поклонился – это был выверенный поклон, которым он часто заканчивал свои представления. Мне одновременно хотелось громко смеяться и провалиться сквозь землю. Я увидел, как Старлинг покраснела и быстро пошла к нам, но Кеттл схватила ее за рукав и что-то сердито сказала. Потом они обе яростно сверкнули на меня глазами.

Не в первый раз эскапада шута смущала меня, но эта была одной из самых острых. Я беспомощно развел руками, потом повернулся к шуту. Он скакал по дороге впереди. Я поспешил догнать его.

– Ты никогда не думал, что можешь задеть ее чувства? – сердито спросил я.

– Ровно столько же, сколько думала она, перед тем как сделать заявление, которое вполне могло обидеть меня. – Он повернулся ко мне и погрозил длинным пальцем: – Признайся, что задал этот вопрос, даже не подумав, что он может задеть мои чувства? Как бы ты себя чувствовал, если бы я потребовал доказать мне, что ты мужчина? Ах! – Его плечи вдруг опустились, казалось, вся энергия ушла из него. – Тратить слова на такую ерунду, зная, чему мы противостоим? Оставь это, Фитц, и не заставляй меня думать об этом. Пусть она говорит обо мне в женском роде, раз ей так нравится. Я сделаю все, что смогу, чтобы не обращать на это внимания.

Мне следовало прекратить перепалку. Я не сделал этого.

– Просто она думает, что ты любишь меня, – попытался объяснить я.

Он странно посмотрел на меня:

– Это так.

– Я имею в виду любовь между мужчиной и женщиной.

Он вздохнул:

– А как это?

– Я хочу сказать… – Меня почти сердило его притворное непонимание. – Ну… Спать вместе… и…

– А это и есть любовь между мужчиной и женщиной? – внезапно перебил он меня. – Сон в одной постели?

– Это часть любви! – Я почувствовал, что обороняюсь, но не мог сказать почему.

Он поднял бровь и спокойно сказал:

– Ты снова путаешь любовь и секс.

– Это больше чем секс! – заорал я на него. В воздух с шумом поднялась птица. Я оглянулся на Кеттл и Старлинг, которые обменивались озадаченными взглядами.

– Ага, – сказал он и задумался. Я обогнал его и ушел вперед. До меня донеслось: – Скажи мне, Фитц, ты любил Молли или то, что было у нее под юбками?

Теперь был мой черед оскорбиться, но я не собирался позволять ему заткнуть мне рот.

– Я любил Молли и все, что ее касается, – заявил я. Я ненавидел краску, выступившую у меня на щеках.

– Вот. Ты сам это сказал, – обрадовался шут, как будто я доказал его точку зрения. – А я люблю тебя и все, что тебя касается. – Он склонил голову набок, и в его следующих словах был вызов: – А ты не отвечаешь мне взаимностью?

Он ждал. Я отчаянно желал вернуться на полчаса назад и никогда не начинать этого разговора.

– Ты знаешь, что я люблю тебя, – неохотно проговорил я. – После всего того, что было между нами, как ты можешь спрашивать? Но я люблю тебя как мужчина любит другого мужчину…

Шут с интересом посмотрел на меня. Потом в его глазах появился внезапный блеск, и я понял, что он собирается сделать со мной что-то ужасное. Он вскочил на поваленное дерево, с высоты триумфально посмотрел на Старлинг и воскликнул:

– Он сказал, что любит меня! А я люблю его!

Со взрывом безумного смеха он спрыгнул с дерева и помчался вперед по дороге. Я запустил руку в волосы и медленно перелез через бревно. Сзади раздавались смех Кеттл и сердитые замечания Старлинг. Я молча шел через лес, желая, чтобы мне хватило разума помолчать. Я был уверен, что Старлинг кипит от ярости. Было достаточно плохо, что в последнее время она почти не разговаривала со мной. Я решил, что она считает мой Уит чем-то отвратительным. Она была не первой, кого это отпугнуло, по крайней мере она выказала кое-какую терпимость. Но ярость, которая владеет ею сейчас, будет иметь более личный оттенок. Еще одна маленькая потеря из того немногого, что у меня осталось.

Я подумал о Молли. И о Неттл. Они в опасности из-за меня. Без предупреждения у меня в горле возник комок. Я не должен думать о них, убеждал я себя, я все равно не в силах ничего сделать. Все, что я могу, – это довериться сильной правой руке Баррича и цепляться за надежду, что Регал не знает, где они находятся.

Я перепрыгнул через журчащий ручеек и обнаружил, что шут уже ждет меня на другой стороне. Он ничего не сказал и молча пошел рядом со мной. Веселье покинуло его.

Я напомнил себе, что сам едва знаю, где находятся Молли и Баррич. Я знал, как называется ближайший городок, но, пока я держал его название при себе, они были в безопасности.

– То, что знаешь ты, могу знать и я.

– Что ты говоришь? – с беспокойством спросил я шута. Его слова так точно отвечали моим мыслям, что у меня по спине пробежал озноб.

– Я сказал: то, что знаешь ты, могу знать и я, – рассеянно повторил он.

– Почему?

– Вот и я думаю. Почему я мог бы узнать то, что знаешь ты?

– Нет, я хотел спросить, почему ты это сказал?

– По правде говоря, Фитц, представления не имею. Эти слова пришли мне на ум, и я произнес их. Я часто говорю вещи, которые как следует не обдумываю. – Последняя фраза прозвучала почти как извинение.

– Я тоже, – согласился я. Больше я ничего не сказал, но это обеспокоило меня.

После происшествия у каменного столба он стал гораздо больше походить на того шута, которого я помнил по Баккипу. Я приветствовал его хорошее настроение и веру в собственные силы, но боялся, что он слишком уж уверился в том, что события пойдут так, как должно. Я тут же вспомнил, что его острый язык больше был пригоден для того, чтобы вскрывать конфликты, чем для того, чтобы разрешать их. Я сам не раз испытывал на себе его остроту, но при дворе короля Шрюда я почти желал этого. Здесь, в такой маленькой компании, он, как оказалось, стал еще острее. Я подумал, не смогу ли как-нибудь смягчить его острый как бритва юмор. Я покачал головой про себя, потом решительно вспомнил последнюю задачу Кеттл и обдумывал ее, даже пробираясь через подлесок и обходя нависающие ветки.