Сердце бури (СИ) - "Раэлана"

Финн огляделся с каким-то оглушенным видом, как человек, которого выдернули из вакуума и поместили в самый эпицентр повседневности. В кипящий котел жизни с ее повсеместной беготней и перекриками.

Редко где встретишь такое невероятное оживление, такую слаженную работу. Сотрудники отдела сновали туда-сюда, словно заведенные. Перепачканные машинным маслом, с инструментами в руках, полностью поглощенные работой. Видно, не зря говорят, что самые счастливые люди — это те, кто занимается физическим трудом. У них попросту нет времени жалеть себя, вновь и вновь перемалывая в уме все свалившиеся проблемы. Они не решают судьбы народов, вся их служба обществу сводится к тому, чтобы достойно выполнять свою работу.

Мейц остановил одного из работников и, выспросив у него что-то, вновь поманил Финна за собой.

Они прошли в другой конец ангара и, завернув за угол, оказались в длинной галерее с встроенными складскими помещениями. Здесь шума и беготни было гораздо меньше.

Торопливым шагом капитан прошествовал к одной из дверей и приложил ключ-карту к магнитному замку. Послышался раздражающий писк. Дверь открылась, и Финн тотчас заметил BB-8, который при виде гостей заметно оживился и покатил навстречу. Лейтенант узнал знакомый рисунок оранжевых и серебристых линий на белом корпусе, узнал резковатые, трогательные движения и шквал бинарных сигналов. Да, с виду, это и вправду был он, маленький друг По, который сопровождал его повсюду — и в последнем рейсе тоже.

Финн опустился на корточки.

— Привет, дружок, — он выставил большой палец вверх в надежде, что дроид вспомнит их дружеский знак.

Малыш не подвел. Издав радостный свист, BB-8 зажег огонек сварочного аппарата. У Финна отлегло от сердца. Теперь у него не осталось никаких сомнений, что перед ним и вправду тот, кого он рассчитывал тут встретить.

— BB-8, скажи мне, где По? Он жив?

Тот тревожно заверещал что-то.

— Он не знает, — перевела Пизи. — Говорит, что в системе Бешкек они натолкнулись на эскадрилью СИД-истребителей. Их «Х-винг» подбили. Коммандер успел катапультироваться, а BB-8 вместе с кораблем угодил в гравитационную ловушку. Его выбросило на орбите одной из лун Бисса, а там вскоре подобрали агенты Первого Ордена.

— Ты был в плену, — еле слышно прошептал Финн.

Что-то оборвалось у него внутри. «При таком раскладе, — подумал юноша, — велик шанс, что Дэмерон погиб или тоже оказался пленником».

BB-8 как будто угадал его мысли. Дроид жалобно запищал, и его голова сникла.

— Ничего, приятель, я заберу тебя отсюда. Обещаю. Будешь жить со мной… — Финн решительно обернулся к Мейцу и с напором поглядел на него: «Ведь так можно, правда?»

Тот с улыбкой кивнул.

— Если это действительно дроид коммандера Дэмерона, если ему не стерли память и не заставили работать на Первый Орден, есть шанс, что сообщение, которое он доставил, подлинное…

Не договорив, Мейц многозначительно переглянулся с Пизи.

Финн выпрямился со скоростью пружины. Сообщение? Какое сообщение? Что все это значит, хатт побери?!

Капитан положил руку ему на плечо.

— Похоже, у нас есть шанс попасть в систему Бешкек.

***

В медотсек они явились вдвоем — человек и дроид. В глубине души Финн не сомневался, что BB-8 опасается за Рей нисколько не меньше, чем он сам. Удивительное дело. Дроиды — ни что иное, как набор шестеренок, проводов и схем. Однако иные из них способны переживать и сострадать ничуть не меньше, чем люди — ходячие наборы мяса и костей. И что в таком случае называют истинной, живой душой? Где она спрятана? Можно ли ее постичь?

Силгал встретила новоприбывших у широкой стеклянной перегородки, за которой виднелась палата и Рей, лежащая на больничной койке, по-прежнему без сознания. Изнутри доносился какой-то приглушенный свистящий шум, перебивающийся частыми ритмичными ударами: «Тук-туук-тук. Тук-туук…»

Леди Акбар сказала, что медики не нашли ран на теле пациентки, поэтому решили поместить ее в обычную палату, а не в палату интенсивной терапии и не в бакта-камеру. Теперь ей вводили внутривенно глюкозу и магний.

— Идиоты, — пробормотала каламарианка с очевидным недовольством. — Говорят, что она «в общем, здорова, не считая небольшого истощения». Впрочем, — добавила Силгал, — бакта ей все равно не поможет.

Финн едва ощутимо вздрогнул. Страх ледяной иглой прошил его насквозь.

— О чем вы? — задыхаясь, спросил он.

Силгал выразительно поглядела прямо ему в глаза.

— Разве бакта способна лечить наши души?

— Вы имеете в виду… — Не закончив, Финн вновь обратил взгляд к безжизненному, исхудавшему телу, окутанному проводами и катетерами от капельниц. На душе у него сделалось совсем худо.

— Я лишь хочу сказать, что раны на душе бывают столь же опасны, как и раны телесные. Пережить разрыв Уз Силы очень трудно. Эта рана — словно от тебя отрезали половину и сохранили тебе жизнь только из какой-то злой насмешки. Можете представить себе подобную боль, лейтенант? Вообразите, каково проходится без рук и ног — так вот, то, что сейчас происходит с вашей подругой, еще хуже.

— Вы… вы знаете, что это такое? — спросил Финн, спотыкаясь на каждом слове.

— Я — нет, но моему учителю приходилось испытывать подобное.

— Люку Скайуокеру?

— Да, ему. Однажды женщина, которую он любил, скончалась у него на руках. Она была чувствительна к Силе, эта несчастная. И между нею и Люком существовали Узы — тайная связь в Силе, которая скрепляет души двух одаренных лучше любых цепей, любых обрядов и клятв. Если Смерть или нечто другое разрывает эту связь, человек испытывает такие муки, что сам мечтает умереть. Сила иногда жестоко играет с нами, Финн. От этой боли нельзя оправиться даже спустя годы. Лишь самые сильные могут научиться жить с нею, извлечь из своих страданий правильный урок. А эта девочка очень сильная…

Юноша тяжело сглотнул. Навязчивый гул крови в ушах почти заглушил и говор леди Акбар, и свист BB-8, и странное шипение там, в палате.

— А как же ее ребенок?

Лицо каламарианки изменилось. Кажется, она улыбнулась, насколько способны улыбаться существа ее расы.

— Срок девять недель. Сердцебиение отличное — у обоих детей. Послушайте-ка…

«Тук-туук-тук. Тук-туук…»

Только теперь до Финна дошло, что за звуки раздаются по ту сторону стекла.

Вдруг он задохнулся, как будто его резко ударили под дых. Его глаза удивленно и испуганно расширились.

— Двойня?

— Именно. Признаться, я сама была удивлена. Но теперь понимаю: Сила мудра. Она забрала одного Скайуокера и дала вместо него двух новых. Эти дети священны для нас, Финн. Они отмечены Силой. Их отец — наследник Избранного, их мать — единственная оставшаяся в живых ученица последнего джедая. В детях Рей будущее галактики.

Финн ничего не сказал. В полнейшем смятении он застыл, прижав одну ладонь к стеклу, а другой прикрыв себе рот. Он не знал, что и думать. Как завороженный, он глядел на тело подруги, и боялся признать, что этот звук — этот первый сигнал, возвещающий о жизни, двух жизнях, которые еще не видны глазу, — вызывает в нем страх и отторжение. До сих пор он старался не думать о ребенке Рена, или думал о нем исключительно как о части Рей, которую пока никак нельзя отделить. Ее неожиданная и странная беременность представлялась ему досадной несправедливостью, побочным последствием насилия, не более того. Но сейчас он собственными ушами слышал, как два новых живых существа решительно и бойко стучатся в мир, дразня его: «Мы здесь, мы здесь». Их стук был бессознательной насмешкой над Финном, упрямо не желающим знать об их существовании.

С каждым ударом каждого из крохотных сердец Рей как будто все больше отдалялась от него, от них, от их праведного дела, и уходила прочь, к чему-то неведомому и враждебному. Рен оставил в ней часть себя, словно некую дьявольскую метку. Эти дети — его, как они могут принадлежать Свету? Как они могут принадлежать Сопротивлению? Разве они, рожденные от насилия, способны принести счастье Рей, или Лее, или хоть кому-то?..