История Масуда. 1030-1041 - Абу-л-Фазл Бейхаки

самоцветы и раскрывать жемчужницы. В некоторых из присутствующих знатного рода он вызвал зависть и гнев, они сказали: «Да будет долгой жизнь везира! Жаль [нам] этого человека, вот кабы он был родовит!* Яхья, улыбнувшись, ответил: «*Он сам по себе высоко родовит*». И он человека возвысил, и тот сделался одним из замечательных мужей [своего] времени. А в наше время имеются мужи знатного происхождения, [обладатели] золотой конской сбруи, драгоценных одежд, [белой] седельной крышки и наседельного чепрака[912], но которые, когда им доведется повести речь и показать [свое] знание и умение, напоминают осла на льду и только и могут сказать: «Вот, какой у меня был отец и сделал он то-то». Главное при этом, что люди ученые и умелые страдают от их наговоров и высокомерия. *Способности дарует Аллах!*.

/409/ Когда покончили с письмами и распоряжениями для Тилака, эмир Мас'уд, да будет им доволен Аллах, приказал справить ему очень драгоценный халат и к тому халату — литавру и значок. Тилак надел на себя халат, и эмир обласкал его милостивыми словами и оказал ему много любезности. На другой день Тилак в полной готовности явился в [сад] Баг-и Пирузи и эмир выехал для того, чтобы мимо него прошло индийское войско, много конных и пеших в полном вооружении, а [также] дворцовая конница, которая была назначена [пойти] с ним — отряд хорошо снаряженный. Казий Ширазский писал, что людей там достаточно, надобен [только] от [султанского] двора салар именитый. Салар сошел с коня, облобызал землю и опять сел верхом. Коня ему выкликнули как салару индийцев. Выступил он в среду, в половине месяца джумада-л-ухра[913].

В сей же день, в час предзакатной молитвы, эмир снова возвратился в город, в Кушк-и Довлет, а на следующий день поехал в Кушк-и Сепид и там три дня развлекался, играл в човган и пил вино. Потом он приехал в Баг-и Махмуди, и туда же перевели обозы. Там он пробыл до половины месяца раджаба[914] и [затем] решил оттуда поехать в Газнийскую крепость. [Там] гостей принимал кутзал [крепости] серхенг Бу Али. Приехал туда [эмир] в четверг, двадцать третьего числа месяца раджаба[915] и пребывал там четыре дня. Один день он был гостем серхенга кутвала, а на другой день свита была в гостях у эмира. На следующий день [эмир] уединился. Говорили, будто он давал тайные распоряжения насчет казнохранилищ, потому что приближался отъезд. Пил вино с недимами и мутрибами, а в первый день месяца ша'бана[916] он вернулся в город в старый Махмудов кушк, а во вторник, двадцать пятого числа месяца ша'бана[917] эмир с утра, после приема, пировал с недимами в приемной суффе.

Гулям, которого звали Нуш-тегин Новбати, из числа тех гулямов, коих привел эмир Махмуд в то время, когда имел свидание с Кадыр-ханом, был гулям, подобный сотне тысяч красавцев, краше и пригожей коего человека не видывали. Эмир Махмуд велел держать его в числе самых близких гулямов, ибо тот был еще мальчик и [эмир] задумал возвысить его до степени Аяза, умершего в Пушенге, потому что вдобавок к красивой внешности он был еще живой и веселого нрава. Когда Махмуд скончался, его сын Мухаммед, приехав в Газну и сев на престол, возвысил Нуш-тегина, повелел ему быть отведывателем[918] /410/ и виночерпием и подарил ему безмерно много добра[919]. Когда пора его царствования пришла, к концу, Нуш-тегина возвысил его брат, султан Мас'уд, до такой степени, что пожаловал ему [управление] области Гузтанан. К гуляму, к слуге, ставшему близким, приставили двух слуг, дабы они поочередно, ночью и днем, находились при нем. О всех его делах заботился служитель Икбаль Зарриндест, дворецкий[920].

По воле судьбы случилось так, что Бу На'им, недим, увлеченный разговорами об этом турке, на пиру часто украдкой на него поглядывал. Государь это заметил и намотал на ус. В тот день ненароком вышло так, что у Бу На'има еще не прошло ночное опьянение и у эмира тоже. Эмир дал Нуш-тегину пучок левкоев и белых лилий и сказал: «Передай Бу На'иму». Тот передал, а Бу На'им ущипнул пальцами Нуш-тегина за руку. «Что за непристойность щипать дерзкими пальцами за руку султанского гуляма!» — закричал Нуш-тегин. От этого эмир вспылил страшно и [только] господу богу, да славится поминание его, могло быть ведомо, как обстояло дело, ибо никто не в состоянии знать мысли и воображение царей. «Ты что же, — крикнул он Бу На'иму, — пришел к нам грешить с гулямами?!» Бу На'им ответил грубо, он был весьма резок: «Когда государь видел от меня подобное? Коль он мной наскучился, то можно найти повод [отделаться] более приятный, чем этот». Эмир пришел в ярость, приказал выволокнуть Бу На'има за ноги и запереть в келье, а Икбалю сказал: «Все, что у этой дерзкой собаки есть немого и говорящего, все отдаю Нуш-тегину!» Люди пошли, захватили его серай и отобрали все его богатства.

В час предзакатной молитвы того же дня Икбаль явился в наш диван вместе с Нуш-тегином и получил письма и жалованную грамоту с царскими печатями, чтобы все имущество и имения[921] Бу На'има в Систане и прочих местах отобрали и передали людям Нуш-тегина. Бу На'им довольно долгое время оставался в опале, так что доходы с урожая в тех имениях[922] доставались Нуш-тегину. Но подул благоприятный ветерок, за Бу На'има стали ходатайствовать, покуда эмир не умиротворился. Он велел Бу На'има из крепости отправить домой. Потом позвал его, подарил ему халат, воззратил обратно его имения и наградил десятью тысячами динаров, дабы он завел себе убранства, гулямов и животных, ибо все у него отобрали. Время от времени я слышал, что эмир на пиршествах спрашивал Бу На'има: «Поглядываешь на Нуш-тегина?!». Тот отвечал: «От одного того взгляда мне не больно сладко пришлось, /411/ чтобы еще [на него] поглядывать». А эмир смеялся. Никто не видывал государя великодушней и милосердней, да будет над ним милость Аллаха, и не читал. Затем эмир сделал Нуш-тегина, помимо двух должностей, кои он исправлял, еще и хранителем чернильного прибора, и он сделался очень видным, так что, когда у него начали пробиваться усы и борода и он возмужал[923], [эмир] возвысил его до начальствования над войсками, и люди начали распевать стихи Саби[924], который сочинил их в ту пору, когда эмир Ирака Му'изз ад-довле[925] послал Тегина-джамедара на должность салара