Музыкальный приворот. Книга 1 - Анна Джейн

— Что но? — не поняла я, но обрадовалась, что квартира все-таки не чужая. Мама — это мама, милицию вызывать не станет.

— Моя мать, она… Она со сложным характером, невозможным, — отрывисто произнес Антон, вдруг сильно-сильно напомнив мне проклятого Кея манерой речи. Но его голос почти тут же стал другим. — Прости, Кать. Посиди… посиди здесь одна, не показывайся матери. Пожалуйста. Я потом, как-нибудь потом вас обязательно вас познакомлю. Хорошо?

— Хорошо, — тут же согласилась я, видя, что он очень нервничает. — Ты же от Нинки у меня прятался.

— Спасибо. Просто она… действительно сложный человек и очень конфликтный, — сдвинув темные брови к переносице, проговорил он с едва уловимым отчаянием.

— Да ничего, — проговорила я удивленно. Зачем ему прятать девушку от родной мамы? Она что, запрещает ему встречаться? Или есть какие-то иные причины?

— Мать знает, что я дома, наверняка охрана сказала ей. Поэтому она и поднялась. Она не будет заходить сюда. Не бойся. Спасибо! — повторив это вежливое слово еще раз, хозяин квартиры молниеносно поцеловал меня в щеку и выбежал. Его ближайшая родственница вновь позвонила — ей не терпелось попасть в квартиру.

Мне оставалось лишь медленно коснуться пальцами пластиковой двери, а потом сесть на самый краешек широкой кровати, на которой смогли бы размеситься три или четыре человека.

Сначала я сидела, как мышка, не двигаясь и почти не дыша. Потом поняла, что изоляция в этом доме должна быть хорошей, а значит, шумно дышать все-таки можно. И можно даже двигаться.

Осторожно встав, я подошла к самой двери и тут же услышала тихий голос Антона, но не смогла разобрать слов. Зато следующее предложение из уст его гостьи я разобрала хорошо.

— Ну, дорогой мой, — раздался низкий, очень громкий и требовательный голос женщины. — Наконец-то ты дома. Твоя мать уже и не чаяла застать тебя в квартире.

— Застала же, — тихо ответил Антон.

— С пятого раза. Почему ты не берешь телефон? — требовательно поинтересовалась родительница Антона.

— Я был занят.

— Занят? — издевательски произнесла гостья. — Занят чем, позволь спросить? По-моему, мы видимся недостаточно часто, чтобы ты мог игнорировать мои звонки.

— Я не игнорировал.

— Единственный, кто меня не игнорирует, это Кирилл. Да, кстати, почему ты не поздоровался с собственной матерью?

— Добрый день, мамочка. Ты тоже сына не поприветствовала, — в его голосе слышалось напряжение.

А парень умеет показывать зубки, когда это ему нужно. Сейчас его голос не самый приветливый, сухой, отчего-то напоминает мне интонации одного моего ненормального знакомого…

— Ох, убери свой сарказм, занятой мой. Так чем же ты занят? Такими важными делами, что смеешь пренебрегать родной матерью? Можешь не отвечать, я прекрасно знаю, чем ты занимаешься.

Неужели у Антона и его мамы не слишком хорошие отношения? Они оба не слишком-то обрадованы встречей.

— Мама, — начал, было, парень устало, но женщина властно его перебила:

— Молчи, не зли меня, дорогуша. И вообще как ты выглядишь? Это что, стиль «дохлая обезьяна»? Что ты напялил на себя? Это твоя новая фишка? Хоть у тебя нет ума и манер, ты все же красивый мальчик. В нашем роду все красивы. Не позорься. И меня не позорь. А если кто увидит тебя в таком одеянии? Или это новая мода такая, я не понимаю? «Деревенский дурачок» называется? — Женщина на пару секунд замолчала, наверное, оглядывала сына в поисках новых недостатков. — Что с волосами? Ты на идиота похож. Не сомневайся, милый, очень похож. Если к тебе подойдут на улице и спросят: «Вы, случайно, не идиот?», не удивляйся, на таких, как ты, так всегда реагируют.

Мне стало жаль Антона. Надо же, какая тетенька. Не успела прийти, так уже и обхамила родного сына. Понятно, почему он не захотел нас знакомить — если уж она ему не стесняется сообщать подобные вещи, то что уж говорить обо мне? Она все мои недостатки влегкую опишет и глазом не моргнет, даже если я утону в слезах от жалости к самой себе.

И Антоше сейчас явно неприятно это слышать, а знать, что девушка, которая ему нравится, может слышать эти нелестные слова тоже — досадно вдвойне.

— Мам, зачем ты пришла? — как-то безэмоцинально спросил он. — У меня дела.

— Ох какие мы деловые, — поцокала языком женщина. — Куда деваться. И не надо на меня так смотреть, сыночек. Свои грозные взгляды оставь для своих девочек-припевочек. Слышала я, много теперь де…

Теперь Антон поспешно прервал мать.

— Мама, так зачем ты пришла? Мне правда нужно уходить.

— Ты прекрасно знаешь, зачем я пришла, — жестко ответила женщина. — И не нужно разговаривать со мной таким грубым тоном. Я пока еще твоя мать, а не алкашка с улицы.

— Не передергивай мои слова, — отвечал сердито молодой человек.

— Ох какое мученическое у тебя выражение лица. Ладно, у меня сегодня плотное расписание, поэтому перейдем сразу к делу. Что у тебя с дочерью Лескова?

— Ничего! — судя по звуку, Антон вскочил с дивана.

— Как это ничего? — зазвучали в низком женском голосе изумленные и сердитые нотки.

— Обыкновенно.

— Нет, не обыкновенно. Вы сейчас встречаетесь? После того как она вернулась?

— Не напоминай мне о ней.

— Что-о-о? Не напоминать? Я, по-моему, русским языком сказала тебе наладить с ней отношения, — повысила тон его матушка.

Интересно, она всегда такая или у нее плохое настроение сегодня? — Антон, ты меня режешь без ножа. Что у тебя с ней сейчас?

— А что у меня может быть с ней? Я не хочу ее видеть, — как-то даже злобно произнес он в ответ.

Что еще за дочь какого-то Лескова? О чем они? Мать Антоши хочет, чтобы сын с кем-то встречался? Эй, эй, зачем? А как же я?

Тем временем дама продолжала:

— Придется, дорогуша. Ее отец — мой основной партнер. У нас назревает важный контракт. А девочка тебя любит.

Кого это она любит? Антона???

Чего, конкуренция, да? Ну что я могу сказать, только вот что: «Вуа-ха-ха-ха-ха».

— Я ее не люблю, — глухо отвечал Тропинин.

— Давно? Сколько?

— Прилично. Ты совсем не знаешь собственного сына. Я не люблю ее давно.

— Люблю не люблю, — отмахнулась величественно его ближайшая родственница. — Что ты за бред несешь, дорогуша? В любовь вздумал поиграть, что ли? Если тебе так хочется насладиться игрой во что-либо, съезди на пару ролевых игр в лес.

Интересно, Антону нравится, что его зовут «дорогушей»?

— В любовь не играют, мама. Она либо есть, либо нет.

— Пофилософствуй мне еще. И что ты за человек? Раньше я могла приструнить тебя ограничением расходов. А теперь ты распоясался! — пожаловалась сама себе громким голосом женщина. — Ты ужасен. Живи, пожалуйста, в реальности, а не в этой своей музыке.

— Мама, перестань, — попытался вновь остановить ее сын.

В какой еще музыке? О чем она говорит?

— Это ты перестань. Ты прекрасно понимаешь, как для меня и моей фирмы важны отношения с Лесковым и его капиталами, а ты, вульгарно выражаясь, динамишь его дочурку по всем фронтам. Она, чтоб ты знал, имеет большое влияние на своего безвольного папашу, на этого кретина Лескова. Она вернулась, и ваши отношения должны стать прежними.

— Мама, я не хочу больше ее видеть. Меня ничего с ней не связывает, — в голосе парня появилась еще большая злость, а я буквально приросла к двери, внимательно слушая.

— Зато меня связывает контракт. С ее папочкой! — закричала женщина, посчитав, что сын достаточно вывел ее из себя. — И если он сорвется… если он сорвется по вине моего бестолкового сына, вернее, тебя, Антон, всем будет плохо! А тебе будет плохо вдвойне — это я тебе гарантирую, мелкий мошенник!

Какая добрая мама. Прямо сцена «Все лучшее — сыну!».

— Пусть Кирилл с ней встречается! — стал бурно спорить Антон. — Он же у тебя хороший. Не так ли?

— Не трогай брата! — взвизгнула женщина. — Вечно ты к нему цепляешься! Отстань от него!

— Почему ты всегда его защищаешь? — хмуро поинтересовался одногруппник.

— Потому что в отличие от тебя он хороший мальчик и многого сумел добиться!

— А я что, ничего не добился? — теперь точно такой же сарказм, который недавно слышался в голосе Тропининой-старшей, появился и в голосе ее сына.

— Детский сад и трусы в горошек, дурачок мой. Ты занимаешься ерундой, а не серьезными делами! — грубовато возразила гостья. — И при чем тут Кирилл, если эта девка влюбилась в Твое Величество?

— Да я видеть ее не хочу! — с каким-то отчаянием выдал Тропинин, — она постоянно ищет встреч со мной, а мне она не нужна!

Какие подробности. Я испуганно взглянула на дверь. Мне стало страшно — а вдруг… вдруг эта таинственная дочь Лескова сможет забрать Антошу себе? Нет, так дело не пойдет!

Вот именно. Мы что, должны «нажитое непосильным трудом» просто так отдавать какой-то там Лесковой? Ага, сейчас.