Средь бала лжи (СИ) - Сафонова Евгения

— Ты убил её. Ты предал меня. Ты, которому я доверял. Ты, которого я любил больше себя. — Он разжал руку, и брат безвольно рухнул на усыпанную пеплом мостовую. — Чем ты можешь это искупить?

Арон медленно поднял голову.

— Убей меня, — глухо произнёс он. — Убей, я заслужил…

— Нет. Не заслужил. — Лиар холодно смотрел на него сверху вниз. — Убить тебя сейчас — милосердие. Я устал быть милосердным. Ты умрёшь, а я останусь здесь, жить и помнить вас обоих, в вечных муках и вечной боли? Нет… нет. — Он брезгливо одёрнул подол мантии: подальше от того, кто смотрел на него с тщетной немой мольбой. — Ты умрёшь, да. Когда-нибудь — обязательно. Обещаю. Но вначале… вначале тебе придётся узнать, что почувствовал я.

Лиар сделал ещё шаг назад: глядя, как в лице брата страдание мешается с изумлением.

— Ты забудешь, что есть счастье и что есть свет. Обещаю, — голос Воина шелестел, как пепел на ветру. — Я обещаю тебе годы, нет — века страданий. Я обещаю, что столкну тебя с величайшими твоими страхами. Я обещаю — я дождусь, когда ты полюбишь что-то больше жизни, и отниму это у тебя. Я обещаю, что однажды от ненависти и боли предательства твоё сердце разобьётся осколками льда. Обещаю. И вот тогда, только тогда — ты умрёшь… и смогу умереть я.

Он поднял глаза, посмотрев в лицо сестре — и та отшатнулась.

— Ты не с нами.

Он не спрашивал — он утверждал; и, помедлив, Зрящая кивнула.

— Я… не буду вмешиваться, — слабым голосом сказала она. — У меня есть идея, куда податься.

— Надумаешься податься к сестре, убью обеих.

Он не угрожал — он констатировал факт; и, помедлив, Зрящая снова кивнула.

Она приняла факт к сведению.

— Прощай, братишка. — Лиар резким движением откинул плащ. — Ты был другом мне. Но когда мы встретимся в следующий раз, будешь врагом.

— Нет. — Арон протянул к нему дрожащую руку. — Нет, Лиар, послу…

Но он уже летел прочь в сплетении красок, форм, звуков, пока бешеный ветер искажённого пространства бил его по сухим глазам…

Когда видение оборвалось — снег, вспышки и звон мечей навалились на Ташу, словно тяжесть всех прошедших веков.

Нет. Это не может быть правдой. Не может. Чтобы Арон…

…Арон, которого она так любила, Арон, клявшийся больше никогда ей не лгать…

— Нет. — Таша попятилась — и услышала, сколько обречённости прозвучало в её голосе. — Ты лжёшь. Лжёшь.

Он вновь улыбнулся. Хотел что-то сказать: возможно, подметить, как хорошо ей удаётся постоянно убеждать в чём-то саму себя.

Но что, Таша так и не узнала.

До неё донёсся торжествующий крик Мечника.

С лица Лиара вдруг исчезла улыбка.

А потом она ощутила, как взрывается болью правое плечо.

Сил кричать не было. Таша просто упала, и Воин подхватил её, прежде чем она коснулось земли. Зачем-то рванул рукав рубашки: как раз напротив места, которое разъедала всепоглощающая боль.

Спустя миг бережно положил Ташу на снег, выпрямился — и шагнул вперёд из защитного круга.

Таша не видела, что произошло. Она кусала снег, баюкая горевшее огнём плечо, и лишь ощутила, как пронёсся по опушке порыв ледяного ветра, и услышала, как шум сражения сменился мертвенной тишиной.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Не трогать её, — голос Лиара, прозвучавший среди молчания, был тих и спокоен.

Когда Таша с трудом запрокинула голову, Мечник ничком лежал в стороне: снег под его разбитой головой окрашивался красным. Трое Мастеров застыли поодаль, не в силах даже пальцем шевельнуть. Дракон, багровый и грозный, зорко следил за происходящим золотыми глазами.

А Арон, чуть опустив клинок, смотрел на брата исполненным изумления взглядом.

— Лиар? — Зрящий недоверчиво моргнул. — Как…

Зельда вскинула руку.

Осекшись, Арон ничком рухнул на снег, выронив меч из ослабевшей руки.

— Ритуал параллельных жизней… Неплохо придумано, — сказал Лиар, приближаясь к сестре по изуродованной земле. — В моей защите не было брешей. Как тебе удалось?

Зельда шагнула навстречу, уткнув клинок в растопленный снег, опираясь на него обеими руками: багряное колдовское марево слегка мерцало во мраке. По лицу ведьмы блуждала сумасшедшая улыбка, и рассечённое до кости плечо — правое, как и у Таши — беспокоило её, казалось, не больше царапины.

— Да, ты хорошо её защитил. Но не от того, на что она согласилась по доброй воле. — Зельда издала короткий и очень жуткий смешок. — Она зачитала согласие вслух. Это засчиталось. Провести ритуал, пока она была без сознания, труда не составило.

А, подумала Таша отстранённо. Так вот зачем нужен был тот разговор с Кирой и книжка по сангвимагии…

Зараза.

Стиснув зубы, Таша привстала. Боль в плече потихоньку утихала: наверное, регенерация Зельда теперь распространялась и на неё.

Если ранее Лиару удалось привлечь внимание сестры так успешно, что та не заметила приближение дракона — оставалось надеяться, что заболтает и сейчас.

— И зачем, скажи на милость, проводить ритуал, связывая себя с беззащитной девочкой, которую убить куда легче тебя? Связь-то двусторонняя. Вижу, у тебя и болевой порог снизился до смертного уровня.

Лиственные глаза Зельды сияли каким-то болезненным весельем.

— Затем, что в твоём гениальном плане была одна ошибка, — сказала она. — Маленькая такая ошибочка.

Таша медленно продвигалась в сторону амадэев. К телу Арону. Если её и видели, то явно не считали угрозой. Да и чем она может навредить, в серебряном-то ошейнике?

Она сама не знала, зачем делает это. Наверное, просто хотела быть поближе к ним, если вдруг представится возможность…

Чего-нибудь.

— Ты думал, я не знаю, почему вы с братом стали врагами. Но я знала. Я бродила не только по Арпагену… и видела Арона с ней. С этой вашей миленькой ученицей Ликбера. А потом узнала, что произошло — от Алейды, прежде чем сестричка скрылась в альвийских лесах. Вроде как отдала мне этим долг прежней дружбы… даже не решилась лично встретиться. По ментальному каналу связалась. — Зельда сплюнула на обгорелую землю. — Трусиха.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Лиар молчал. И его молчание — странное, настораживающее молчание — заставило Ташу вновь взглянуть на амадэев.

С вымораживающей душу улыбкой Зельда вскинула ладонь: в пальцах её болтался невесть откуда взявшийся медальон.