Ответы на вопросы православной молодёжи - диакон Андрей Кураев

— Простите, а о какой награде идет речь?

— Это премия «Обретенное поколение». Она была учреждена Отделом по делам молодежи Русской Православной Церкви и правительством Москвы «за труды по духовно-нравственному воспитанию и просвещению молодежи». Знак премии (у которой, к моему сожалению[367], нет денежной составляющей) — статуэтка «Доброго пастыря». Пастырь на своих плечах несет ягненка. Это древний образ христианского пастырства, не нуждающийся в особом толковании. Стоит только заметить, что так выносят ягнят или раненых, или заболевших, или оказавшихся в опасности. Значит, и сам пастырь для спасения потерянной овцы вошел в зону риска. Вот это и придает особый интерес молодежным и миссионерским общецерковным съездам: на них миссионеры предлагают на суд церковной соборности и церковной иерархии свои опыты проповеди в «зоне риска», вдали от храмов, и ждут — какова же будет реакция.

Кстати, голос рок-музыкантов зазвучал уже через несколько минут после речи Патриарха. В конце церемонии в акустическом варианте выступили рок-группа «Гроссмейстер» и Вячеслав Бутусов (рок-группа Наутилус-Помпилиус»). Как сказано в «Церковном вестнике» — «Впервые в при-храмовом помещении и в присутствии десятка архиереев звучали песни рок-музыкантов»[368].

А через две недели в другой церковной газете — в сыктывкаских «Епархиальных ведомостях» была статья в защиту преподавания в школе «Основ православной культуры». И там был такой аргумент: «Кто не понимает языка православия, не поймет очень многое о русской культуре. Нам будут не до конца понятны миры Достоевского и Шмелева, мы не проникнемся по-настоящему текстами Гребенщикова, Шевчука, Цоя и Кинчева». Вот так: не будете знать катехизис — вам не понять творчества Кинчева!

— Но не может же быть, чтобы вообще из среды духовенства не раздались критические голоса по поводу столь неслыханной новизны как православный рок-концерт!

— Только от одного священника я слышал отрицательный отзыв. Правда, это батюшка весьма достойный и терпимый. Именно в его храм и ходят ребята из «Гроссмейстера». И — по его словам — «Я не впадаю в пафос критицизма с осуждением рок-музыки как таковой и не утверждаю вслед за Режембалем, что вся рок-музыка — это африканский языческий сатанизм и т. п. В этом смысле многие феномены культуры восходят к тем или иным языческим корням(современная медицина восходит к Гиппократу, а спорт — к Олимпийским играм, которые были посвящены Зевсу). Но одно дело — историческая или религиозная основа, а другое дело — реальность».

Все же это священник видит ряд препятствий для православной проповеди на рок-концерте.

Первое из них — «сама по себе ситуация массового, стадного скопления людей, способных впасть а любую агрессию, опасна и греховна. Не возникнет ли тогда для человека соблазн подумать: вот и хорошо, вот оно, христианство. Как славно, mожно прийти на концерт, послушать пятиминутную проповедь диакона или архимандрита, потом оторваться по полной программе и считать себя нравственно благополучным православным человеком».

Второе препятствие — «Такие мероприятия опасны и для тех, ради кого они проводятся. У слушателей формируется сознание того, что, пребывая на рок-концерте, они при этом оказываются вполне благополучными православными христианами. Кому-то надо идти на Всенощную, а нам — на концерт, но то и другое неплохо».

Третий аргумент звучит так: «Будем иметь в виду и то, что любое массовое молодежное собрание предполагает подпитывание себя помимо музыкальных ритмов (для значительной части аудитории) легкими или не слишком легкими алкогольными напитками. Курение — фон, постоянно сопровождающий подобные мероприятия, притом табакокурение — самое невинное из всего того, что люди там курят».

Кроме того, этот критик сказал, что не может себе представить, чтобы в Византии православный проповедник пошел с проповедью в театр, что никогда доселе церковь не использовала светские сборища для своей проповеди. Более того, он полагает, что вообще в церковной истории никогда не было специальной молодежной политики, подстраивания под вкусы молодежи. И, наконец, он полагает, что молодого священника проповедь на рок-концерте может увлечь и он станет ходить по рок-тусовкам вместо служения Литургии…..

По первому вопросу я могу заметить, что подобный риск есть в любой проповеди и в любом церковном действии, обращенном к малоцерковным и нецерковным людям. Разве не та же опасность подстерегает тех, кто крестит людей без предварительного многомесячного оглашения? Разве не точно так рискует священник, венчающих или отпевающий незнакомых ему людей? А священник, пришедший на «презентацию» очередной фирмы или банка разве не способен породить у своих слушателей сотрапезников и «спонсоров» ту же самую иллюзию их духовного благополучия? Но вот как раз на том рок-концерте такой риск был минимален. По той простой причине, что песни Шевчука — это и в самом деле болевые уколы в совесть. Они как раз свой обнаженной болью и срывают маску благополучия и комфорта, понуждают душу к мысли и покаянному раздумью, а последнее — при определенной подсказке — легко может перерасти в покаянную молитву.

То же самое касается и гипотетического риска для священника. Мне, по правде сказать, неизвестны священники, которые ходили бы на рок-концерты вместо Литургии. А вот число священников, забросивших служение ради бизнеса, исчисляется десятками. Начиналось с необходимого и доброго дела: с поиска благотворителей. Затем новые знакомые предлагали через счета храма провести какую-нибудь операцию, постепенно священник сам овладевал всеми бизнес-приемами и… снимал с себя сан. Так что знакомство с бизнесменами по меньшей мере не менее опасно, нежели знакомство с рокерами. Но что-то не слышно предостережений: «Братья священники, остерегитесь общаться с предпринимателями, иначе вам станет неинтересно служить Литургию!».

Была ли в истории Церкви проповедь в местах «развлекательных»? — Апостол Павел проповедовал в афинском Ареопаге на собрании языческих философов, а отнюдь не церковных старост. А в Византии «театром» называлось место дискуссий интеллектуалов. Спектакли, представляемые в таком театре — это были заранее подготовленные высокориторические речи или диспуты[369]. И эти речи касались и богословских тем.

А что в истории Церкви не было особой молодежной политики — так, может, об этом плакать надо, а не гордиться?..

Что касается «привыкания к рок-музыке» и хождения на концерты вместо Всенощной — это довольно гипотетическая ситуация. Для большинства посетителей рок-концертов «Всенощное бдение» — это вообще совершенно неизвестная им реальность.

Конечно, если семинарист вместо службы пойдет на рок-концерт — это плохо. Но если студент пошел на рок-концерт вместо дискотеки — то это, пожалуй, лучше. Прикосновение к одной и той же ступеньке для одного человека будет нисхождением, а для другого — подъемом. Увы, в современной церковнйо педагогике отчего — то считается, что все мы уже в идеальном состоянии и потому всё мерится отстоянием от исихастсткого идеала (а потому и осуждается).

В общем — классическая полемика оптимиста и пессимиста насчет наполнения ведра. Для пессимиста оно полупустое. Для оптимиста оно же наполовину полное. Дорогу между храмом и свинарником можно измерять расстоянием от храма (и тогда это будет повод к постоянным досадам и сожалениям) А можно измерять его отстоянием от свинарника (и тогда каждый шаг будет поводом к радости). Важно заметить вектор движения и тогда уже поддерживать одно и препятствовать другому. Я был рад увидеть на концерте ДДТ своих студентов из МГУ, но испытал более сложное чувство, увидев там же моих молодых прихожан, и был бы однозначно огорчен, если бы увидел там семинаристов…

И в этой дискуссии, как и во многих других, проявило себя «заветное начало греков: частичку уступи, все поползет и расползется. Хоть оно и правда — отчасти, но нельзя же оставаться всему как есть неизменно. Подле неизменяемого есть и изменяемое. Вот эту сторонку как бы они угадали как следует»[370].

Кроме того аргумент «концерт опасен тем, что на него могут пойти вместо Всенощной» слишком силён. Им можно убить любое церковное дело. Ведь априори ясно, что для православного человека важнее всего молитва. И тогда можно сказать: «Не смей читать богословские книги, потому что ты можешь их читать вместо Всенощного бдения». «Не смей помогать в реставрации храма, потому что в это время ты мог бы в уединении читать псалтырь!». «Не смей… ну, в общем — ничего не смей, потому что любое дело отвлекает от молитвы…».

Вообще же все услышанные мною контр-доводы мне показались мелкими. По сравнению с тем, чему я был свидетелем. А я видел, как менялись души ребят, их жизни.

В Челябинске 18-летний рокер после призыва Кинчева придти на мою лекцию весь день ходил за мной как приклеенный. При расставании он сказал: «За этот день Вы перевернули все мое сознание!.. это самый счастливый день моей жизни». Он действительно выглядел счастливо-ошарашенным. Даже ради одного такого мальчишки можно пожертвовать толикой внутрицерковных «неприятностей» и сплетен.