Русский архив: Великая Отечественная: Т. 15 (4-5). Битва за Берлин (Красная Армия в поверженной Германии). - Сборник документов

Первое заявление делает генерал Эйзенхауэр, предложивший оставить в Берлине заместителей четырех главнокомандующих, которые могли бы приступить к подготовительной работе.

Монтгомери. Соглашается с предложением Эйзенхауэра.

Эйзенхауэр. Я хотел бы обратить внимание на то обстоятельство, что мы здесь пока не имеем своего помещения и находимся, по существу, на положении гостей. Поэтому мы просили бы предоставить нам помещение для аппарата американской и британской делегаций, чтобы можно было начать нашу работу. Эту работу могли бы начать первые заместители.

Жуков. Ставит вопрос о необходимости предварительно изучить и разрешить вопросы, связанные с разрешением проблем предстоящей работы Контрольного совета.

Эйзенхауэр. Какие вопросы подразумевает маршал Жуков?

Жуков. Работа первых заместителей не даст того эффекта, который дает совместная работа всех главнокомандующих. Вопросы, которые подлежат обсуждению, ясны, поэтому не имеет смысла откладывать организацию в полном объеме работы контрольного аппарата. Задача контрольного аппарата решить вопросы так, как нас обязывают решения Крымской конференции и решения Европейской консультативной комиссии. Главное же состоит в том, что начало работы Контрольного совета в Берлине должно быть связано с отводом войск союзников за установленную Крымской конференцией демаркационную линию, так как это является необходимым предварительным условием для того, чтобы можно было развернуть работу в соответствующих зонах.

Эйзенхауэр. Дело в том, что четыре главнокомандующих не могут все время сидеть вместе. Есть еще другие обязанности, которые лежат на главнокомандующих. Поэтому я считаю, что изучать вопросы должны наши штабы. Когда они подготовят тот или иной вопрос, четыре главнокомандующих собираются вместе, рассматривают и решают эти вопросы. Я лично не могу быть в Берлине все время. Хотя я сознаю, что в связи с отводом войск возникает много вопросов. Однако эти вопросы вполне могут разрешить первые заместители, что поможет разрешению и принципиальных вопросов. [425]

Жуков. Считаю, что принципиальные вопросы должны разрешаться лично главнокомандующими, но не их заместителями, и заявляю о своей готовности прибыть в ставку Эйзенхауэра, а также о своем согласии регулярно собираться для рассмотрения и разрешения вопросов. Подчеркиваю, что такие заседания будут являться не заседаниями Контрольного совета, а совещаниями главнокомандующих.

Эйзенхауэр. У меня имеется один вопрос: разве не можем мы разрешать наши вопросы путем работы штабов без присутствия четырех главнокомандующих?

Жуков. Штабы могут провести предварительную работу по подготовке соответствующих вопросов, но штабы не могут заменить собою Контрольный совет, и совещания главнокомандующих точно так же не могут заменить работу Контрольного совета.

Эйзенхауэр. Как часто, по Вашему мнению, должны встречаться четыре главнокомандующих?

Жуков. Это зависит от обстоятельств и тех вопросов, которые возникнут перед нами.

Эйзенхауэр. Правительство каждого из нас предусматривало, что четыре главнокомандующих должны встречаться примерно один раз в 10 дней. Это можно взять за основу. Штабы же должны работать каждый день.

Жуков. Поскольку еще нет четкого распределения войск по зонам, поскольку мы еще не имеем возможности управлять своей зоной, занятой союзными войсками, то трудно теперь установить регламент работы как Контрольного совета, так и главнокомандующих.

Монтгомери. Мы понимаем, что сейчас пока нельзя управлять зонами, но надо учитывать, что войска союзников находятся там, куда их бросила война и потребуется некоторое время для их отвода.

Жуков. Война уже кончилась и имеется возможность для перемещения войск.

Монтгомери. Совершенно правильно. Но прежде, чем мы сможем отвести свои войска по соответствующим зонам, пройдет вероятно 3–4 недели.

Жуков. 3–4 недели подходящее время. Во время этого периода мы можем собираться в штабе Эйзенхауэра, в штабе Монтгомери и не возражаю, если союзные главнокомандующие будут приезжать к нам в Берлин.

Монтгомери. Мы сможем заниматься только рассортировкой войск, решать же вопрос о том, когда войска смогут полностью расположиться по своим зонам, будут наши правительства.

Жуков. Я считаю, что главнокомандующие могут начинать отвод войск уже теперь, пользуясь теми полномочиями, которыми они облечены.

Монтгомери. Возвращаюсь к вопросу о том, что у четырех главнокомандующих будет много больших вопросов, подлежащих обсуждению, и что второстепенные вопросы, «мелочи», могли бы решаться и без главнокомандующих.

Жуков. Мы сторонники того, что надо прежде всего исходить из основных вопросов, которые могут решаться совместно с политическими советниками и только после этого переходить к разрешению «мелочей». Пусть наши встречи начнутся через 2–3 недели; можно подождать, но это будет зависеть от того, как скоро будут отведены союзные войска из соответствующих зон, ибо разрешение вопросов, подлежащих нашему обсуждению, неразрывно связано с вопросом об отводе войск.

Эйзенхауэр. Я согласен с заявлением маршала Жукова. Я доложу моему правительству, что маршал Жуков желает, чтобы Контрольный совет начал свою работу только тогда, когда войска будут отозваны в свои зоны.

Жуков. Это совершенно ясно. Раз нет зоны, нет работы.

Эйзенхауэр. Мое правительство поручило мне явиться сюда и выложить все карты на стол. Я никогда не знал, что вопросы о работе Контрольного совета и отвода войск из зон так связаны между собой. Я думал начать с рассмотрения вопросов о всей Германии, одновременно работая над тем, чтобы развести войска по зонам. Я должен буду доложить моему правительству [426] о создавшейся ситуации. Подписав соглашение, мы показали свою решимость сотрудничать в вопросе управления Германией; в то же время мы должны доложить своим правительствам о трудностях, которые испытывает в данное время маршал Жуков по вопросу об управлении своей зоной.

На совещании условились о том, что четыре главнокомандующих будут вести подготовку к выводу своих войск и к размещению их по соответствующим зонам, доложив своим правительствам, что развертывание работы Контрольного совета зависит от размещения войск союзников по своим зонам.

Беседу записал Пастоев.

ЦАМО РФ. Ф. 233. Оп. 2380. Д. 44. Л. 93–96. Подлинник.

№ 271. Пресс-конференция Главнокомандующего Советскими оккупационными войсками в Германии о ходе и итогах берлинской операции

7 июня 1945

Присутствуют иностранные корреспонденты, прибывшие из Москвы (11 чел.), и представители советской прессы в количестве 8 чел.

В начале конференции Шапиро обратился к тов. Жукову с заявлением о том, что все иностранные корреспонденты ждали этого момента — встречи с маршалом — много лет.

Затем тов. Жуков, открыв конференцию, начал кратко отвечать на письменные вопросы, переданные ему перед началом конференции инкорами.

1. Что Вы считаете главными задачами Союзной контрольной комиссии и как Вы рассматриваете перспективы существования общей политики четырех держав в отношении Германии?

Жуков: О главных задачах Контрольной комиссии в Германии, перспективах общей политики четырех держав в отношении побежденной Германии достаточно ясно сообщала наша пресса. Никакого особого мнения или сообщения дополнительно по этому вопросу к тому, что было сообщено в нашей прессе, у меня нет.

2. Сражение за Берлин было заключительным и решающим сражением войны, могли бы Вы сообщить о нем некоторые подробности, до сих пор не опубликованные?

Жуков: К этому заключительному и решающему сражению мы провели серьезную подготовку. Мы подтянули достаточно технических средств и рассчитали все детали операции наверняка. Для этого заключительного и решающего этапа войны мы сосредоточили крупные силы артиллерии, танков, авиации, чтобы можно было в кратчайший срок сломить сопротивление противника и быстро овладеть самим Берлином. Особое внимание при подготовке этой операции было обращено на точное взаимодействие всех родов войск. Конечно, немцы ждали нашего удара на Берлин. Мы знали это хорошо и очень долго думали над тем, как бы в этих условиях организовать внезапный удар для противника. Для достижения этой цели я как командующий этой операцией выбрал ночной способ атаки всем фронтом, чего немцы, по показаниям пленных, не ожидали. Немецкое верховное командование было уверено, что главная атака Красной Армии невозможна ночью.

В ночь на 16 апреля в 4 часа началась мощная артиллерийская подготовка, а в процессе этой подготовки нами была организована одновременно и танковая атака. Всего было брошено в атаку более 4000 танков при поддержке 22 000 стволов артиллерии и минометов. С воздуха этот удар сопровождался действием около 4–5 тыс. самолетов. Сокрушительная работа авиации, артиллерии и танков продолжалась ночью и днем. Ночью на позиции [427] противника обрушили свой смертоносный груз около 1000 бомбардировщиков, остальные 3–4 тыс. продолжали разрушать оборону противника на рассвете и днем. Всего за первые сутки было сделано более 15 000 самолетовылетов.