МИР ПРИКЛЮЧЕНИЙ №13 (Ежегодный сборник фантастических и приключенческих повестей и рассказов) - Леонид Платов

— Как? — задал я глупый вопрос.

Она улыбнулась:

— Не знаю.

— Когда же все-таки она вспыхнет? — спросил я.

Она поняла истинный смысл моего вопроса: «Когда же мы встретимся?» И ответила:

— Скоро, очень скоро. Поток нейтрино почти стабилизировался.

— Что, если он будет стабилизироваться еще сотню или тысячу лет?

Она улыбнулась:

— Ну как ты можешь! Вопрос дней, может быть, часов или минут, даже мгновений! — Прищурившись, она продолжала: — Ты представь себе, для того чтобы это произошло, температура в ее ядре должна достигнуть шести миллиардов градусов! Чудовищно!

Я кивнул, уставившись на серебристый циферблат ионных часов за спиной Биаты. Секундная стрелка неумолимо заканчивала последний круг.

Биата обернулась и сказала быстро:

— Я ухожу. Привет Косте. Твоя «Звездная пыль» прелесть. Ею благоухает весь спутник и даже космос вокруг нас в окружности парсека…

Экран источал серо-зеленый цвет, словно впитал в себя окраску стен комнаты Биаты. Я смотрел на стекло видеофона и улыбался. То, что она говорила мне, я воспринял как приятный шум, я еще не вдумывался в ее слова. Для меня было важно, важнее всего на свете, то, что я видел ее и слышал ее голос и что вся она была обращена ко мне и вспомнила про «Звездную пыль».

Я вышел из комнаты и побрел по широкому прохладному коридору с наружной стеклянной стеной. В эту жаркую пору дня стекло было полупрозрачным, и потому кусочек нашего острова и океан казались затянутыми сумеречной сеткой. От пейзажа за стеклом веяло миром и покоем, как на картинах импрессионистов.

В своей лаборатории Костя в ослепительно белом халате священнодействовал возле анализатора. Он не заметил меня, рассматривая спектры и напевая:

Получается, коллега,Получается, мой друг,Замечательный анализУ двух маленьких подруг!

— Что это за подружки с таким удивительным спектром? — спросил я, заглядывая ему через плечо.

— А, подружки? Для рифмы. Представь, я обнаружил ниобий. — Он обернулся и, оглядев меня с ног до головы, заорал: — Пошел вон, немедленно! Ты погубишь всю мою работу! Без халата! Я целый час стерилизовал лабораторию. Уходи… Потише, не поднимай пыли!

— Подумаешь, ниобий, какая-то молекула! — Я хлопнул его по плечу. — Только сейчас я разговаривал…

Костя в ужасе попытался закрыть руками препараты.

— Этого… этого… никогда не прощу! — проговорил он, глядя на меня ненавидящим взглядом.

— Я видел сейчас Биату! Тебе, болвану, привет. Слышишь?

— Уходи! — простонал Костя. — Немедленно уходи!

Гнев друга только вызвал у меня улыбку. Этот «бездельник» иногда днями не выходит из лаборатории и тогда с удивительным упорством охотится за атомами редких земель, пытаясь понять их роль в клетках живой материи.

В лаборатории «думающих» машин и электронной оптики я подсел было к своему столу и стал просматривать ленту микроснимков клетки морской лилии, пораженной «дремлющим» вирусом. До поры до времени вирус вел себя как вполне добропорядочный жилец. Такое поведение могло продолжаться очень долго — месяцы и годы. Иногда же под влиянием каких-то неизвестных еще условий вирус нарушал все правила общежития, начинал бурно размножаться, разрушая клетку-кормилицу. Я искал причины агрессии вируса. В серии кадров намечался такой процесс активности вируса. Я довольно громко свистнул. У счетных машин работали трое ученых из постоянного штата станции. Мой свист привел их в замешательство, они слегка приподняли головы,

Я сказал в свое оправдание:

— Удивительно, мои вирусы стали активизироваться как раз в то время, когда для этого не было никаких видимых причин.

Они промолчали.

Я выключил ленту, встал и нечаянно с грохотом отодвинул стул. Кто-то из троих издал легкий стон. Я извинился. Постоял и пошел к двери, поняв, что не смогу сейчас работать: все, что я делал до сегодняшнего дня, вдруг показалось мне маловажным и серым.

Я чувствовал, что потревоженные ученые смотрят мне в спину и, наверное, думают: «Странный студиозус», или: «Зачем присылают к нам лоботрясов, разгуливающих и мешающих работать?» Или что-нибудь третье, не менее «лестное».

Но я не обиделся. У меня было хорошо и весело на душе. И почему-то немножко стало жаль Костю и этих троих.

На острове было много зелени. Тропическая растительность буйно заполняла все пространство, не занятое служебными и жилыми помещениями, лабораториями, механизмами и машинами. Я очутился на тропинке, ведущей через зеленый туннель, пропитанный нежным запахом ванили и еще чем-то напомнившим мне «Звездную пыль».

Тропинка привела на главный пост, похожий на ходовую рубку гигантского лайнера. Там было сумрачно после жгучего блеска солнечных бликов, тихо и прохладно. У приборов сидел Петя Самойлов и сосредоточенно смотрел на западный сектор кругового обзорного экрана. На экране с характерным, едва уловимым шумом пульсировала зеленая полоска океана. Покачивался высокий красный буй с целым набором антенн, на его боку чернела цифра «девять». Метрах в двухстах от буя взад-вперед нервно плавал сторожевой отряд дельфинов. Слышались их характерные голоса. У некоторых из них на темени были укреплены «электрические копья» — небольшие приборы обтекаемой формы.

Петя кивнул в ответ на мое приветствие и сказал:

— Где-то недалеко Черный Джек. Опять подходили его разведчики. На этот раз они держатся довольно далеко от ударной волны. Не знаю, что они еще выкинут. Я вызвал ребят с «Кальмара».

Послышался скрежет, на экран с грохотом влетела гоночная торпеда и, резко сбавив ход, почти остановилась. В прозрачной гондоле сидели два бронзовых незнакомых гонщика.

— Это с «Кальмара», — сказал Петя. — Хорошая у них работа.

Торпеду окружили дельфины. Старший патруля стал докладывать обстановку. Петя нажал одну из многочисленных кнопок на пульте, и тотчас же послышался перевод сообщения начальника патруля:

«Шестьдесят разведчиков Джека разделились на десять звеньев и одновременно стали искать проходы в глубине, между буями. Мы включили дополнительное напряжение и атаковали одну из групп стрелами. Один ушел в глубину навсегда, остальные бежали на запад, потом на север».

Торпеда рванулась на север. Четыре патрульных дельфина обошли торпеду и развернутым строем полетели вперед. Именно полетели, скользя почти по самой поверхности и, казалось, не делая для этого особых усилий.

Мы проводили взглядом торпеду и патрульных до горизонта.

Петя повертел головой и причмокнул: