Башни Полуночи - Роберт Джордан

Галад снова обратился к Айбаре. "Я прошу Королеву Аллиандре придать официальный статус этому делу в ее королевстве."

"Если Лорд Айбара потребует этого, я сделаю." В ее голосе чувствовалась неловкость.

"Я прошу об этом, Аллиандре" сказал Перрин. "Но только, если Дамодред согласиться отпустить всех моих людей, которых он удерживает в плену. Он может оставить припасы, но люди должны быть освобождены, вы должены пообещать."

"Очень хорошо" сказал Галад. "это произойдет, когда начнется разбирательство. Я обещаю. Где мы встретимся?"

"Дай мне несколько дней на подготовку."

"Через три дня" ответил Галад. "Мы проведем слушания здесь, в этом шатре, на этом месте."

"Приводи своих свидетелей." произнес Айбара "Я буду здесь."

Глава 27

Я не против того, чтобы подвергать сомнению действия Лорда Дракона, читала Эгвейн письмо , сидя в своем кабинете. Действительно, чем более неограниченной становится власть человека, тем более необходимо сомневаться в его поступках. Однако, знайте, что я не тот человек, который легко нарушает свою преданность, а я отдал свою преданность ему. Не за трон, что он дал мне, а за то, что он сделал для Тира. Да, он становится все более непредсказуемым с каждым днем. Что еще мы должны ожидать от Дракона Возрожденного? Он сломает мир. Мы знали это, когда обещали ему нашу верность, так же как матрос должен иногда быть верным капитану, который ведет корабль прямо на мель. Когда позади поднимается смертельная для корабля буря , мель - единственно верный выбор. Тем не менее, ваши слова пробудили во мне беспокойство. Разрушение печатей это не то, что мы должны предпринять без тщательного обсуждения. Лорд Дракон поручил мне набрать ему армию, и я это выполнил. Если вы предоставите обещанные врата, я приведу несколько отрядов на место встречи, а также преданных Высоких Лордов и Леди. Примите во внимание, однако, что присутствие Шончан к западу от меня по прежнему серьезно гнетет мой разум. Большая часть моей армии должна остаться позади.

Высокородный лорд Дарлин Сиснера, Король Тира под властью Дракона Возрожденного Ранда АлТора

Эгвейн постучала пальцем по листу. Она была поражена - Дарлин изложил свои мысли на бумаге, а не передал их через гонца устно. Если гонец будет захвачен, его слова всегда можно опровергнуть. Осудить человека в измене на основании показаний одного человека трудно.Однако слова записанные на бумаге . . . Смело. Подписывая письмо, Дарлин подчеркнул: "Мне все равно, если Лорду Дракону станет известно, что я написал. Я не отступлюсь от этого."

Но оставить позади большую часть его армии? Нет. Эгвейн макнула перо в чернильницу. "Король Дарлин. Ваша забота о стране была оценена по достоинству, как и верность человеку, за которым Вы следуете.

Я знаю, что Шончан являются угрозой для Тира, но нельзя также забывать, что, в первую очередь, все наше внимание в эти самые тяжелые дни необходимо сосредоточить на Темном, а не на Шончан. Вероятно, Вам легче думать, что Вы находитесь в безопасности от Троллоков, так как линия фронта далеко от Вас. Но в каком положении Вы окажетесь, когда однажды защитная "подушка" в виде Андора и Кайриэна лопнет? Вы отделены от Шончан сотнями миль.

Эгвейн остановилась. Тар Валон тоже был отделен от Шончан сотнями миль, но они его едва не разрушили. Он прав, что боится их. Он хороший король. Но ей нужна его армия на Поле Меррилор. Возможно, она могла бы предложить ему такой выход, при котором он мог бы и остаться в безопасности, и помочь ей с Рандом.

Иллиан держится, написала она. Он и есть тот буфер, который обеспечит защиту между Вашей страной и Шончан. Я предоставлю Вам переходные врата и обещаю, что если Шончан выступят на Тир, я открою для Ваших войск врата, чтобы Вы могли вернуться и защитить свой народ.

Она помедлила в сомнении. Было весьма вероятно, что Шончан уже освоили перемещение. Никто не мог теперь быть в безопасности, никто не знал, насколько близко они могли уже быть. Если они решат напасть на Тир, то, вероятно, просто отрыть врата для Дарлина, будет уже не достаточно, чтобы помочь его стране.

Ее пробрала дрожь при воспоминании о времени, проведенном в плену Шончан в качестве дамани. Она чувствовала к ним отвращение, смешанное с ненавистью за то, что временами эти воспоминания продолжали ее беспокоить. Но ей необходима поддержка Дарлина. Она стиснула зубы и продолжила писать.

Возрожденный Дракон должен увидеть все наши войска, построенные, чтобы оказать сопротивление осуществлению его опрометчивых намерений. Если он увидит нашу нерешительность, то мы никогда не сможем его отговорить сойти с выбранного пути. Пожалуйста, присоединяйтесь вместе со всей Вашей армией.

Она посыпала письмо песком, затем сложила и запечатала. Дарлин и Илейн были монархами двух самых сильных государств. И оба были важны для ее планов.

Далее шел ответ на письмо Грегорину Лушеносу из Иллиана.

Напрямую, она не сообщала ему, что Маттин Стефанос находится в Белой Башне, но намекала на это. Также, в разговоре с Маттином она сообщила ему, что он свободен уехать или остаться. Не в ее привычках держать монархов против их желания.

К сожалению, Маттин теперь боится возвращаться. Он отсутствовал слишком долго, и для него теперь Иллиан казался карманной игрушкой в руках Возрожденного Дракона. Вероятно, так оно и есть. Бардак.

В тоже время - Грегорин - еще одна проблема. Наместник в Иллиане не торопился принять ее сторону, он более Дарлина был запуган Драконом, да и Шончан не пустой звук для него. Фактически - они стучались в его ворота.

Она написала Грегорину решительное письмо, давая ему обещание подобное тому, что она дала Дарлину. Возможно, она могла бы договориться с Маттином о задержке с отбытием - это то, что хотели бы оба мужчины, хотя она, конечно же, не позволит Грегорину об этом узнать - в обмен на его войска, расположенные на севере.

Она понимала перспективу того, что делала. Она использовала объявление Ранда как сигнал, с помощью которого соберет монархов и свяжет их с Белой Башней. Они придут поддержать ее аргументы против разрушения печатей. Но в конечном счете они послужат человечеству в Последней Битве.

Раздался стук в дверь. Подняв голову, она увидела, как Сильвиана быстро заглянула внутрь. Женщина показала письмо. Оно было туго перевязано, для того чтобы голубь мог его нести.

"Ты выглядишь мрачной," - заметила Эгвейн.

"Вторжение началось," - ответила она. - "Сторожевые башни вдоль границ с Запустением замолчали, все сразу. Волны троллоков движутся под облаками, которые бурлят чернотой. В Кандоре, Арафеле и Салдэйе война."