Фантастика 2025-51 - Антон Лагутин

такую вонь ощущал, что тебе даже и не снилось. Ты даже представить не можешь всю ту вонь, что приходилось слышать нам, когда за бетонной стеной, под грудами перемолотого кирпича разлагалась целая семья. Как кричал зловонием угол сарая, в который по нужде бегали жильцы полуразрушенного дома. Как пахнут тёплые дождевые струйки, уносящие на первый этаж весь трупный сок, что оставили погибшие жильцы верхних этажей.

Слово «вонь» обрело бы для тебя совсем другой смысл.

Слово «вонь» произносилось бы совсем по-другому.

Только думая об этом слове, твоё бы лицо искажалось от омерзения, а произнося — ты бы задыхался от отвращения.

А сейчас ты тупо лыбишься, пытаясь запугать глупую девчонку. Дядя, ты обосрался! Меня такое дерьмо не напугает. Прости.

Ни один мускул на моём лице даже и не вздумал дёрнуться. Даже губы. Даже веки не дали намёка на то, что я мог испугаться.

Кудрявый — мужик непростой. Я для него ни разу не крепкий орешек. Если захочет — расколет, и глазом не моргнёт. Но в данный момент ему этого и не нужно. Он меня проверяет.

— Сегодня отдыхай, — говорит он, — а завтра утром дуй на работу.

Работать…

Он говорит:

— Эдгарс будет с нетерпением тебя ожидать, как только солнце озарит центр деревни. Не опоздай. И помни — мы потеряли время. Из-за тебя! Но душу мне греет мысль, что благодаря тебе мы его быстро наверстаем, и даже убежим вперёд, чем сможем удивить «Труперсов». Мы нанесём сокрушительный удар и покончим с этой напастью!

Мы выпиваем еще по кружке местного пойла. Борис смачно отрыгивает, а я издаю звук, похожий на лёгкий пердёж. Какие воспитанные мужчины: если меня и услышали, то никто не подал виду. Борис снова открывает рот, скорее всего, хочет вновь меня порадовать прекрасной речью, но я его быстро перебиваю, указав пальцем на его дымящуюся папиросу. Не уверен, точно ли он понял мой намек. Лицо Бориса разгладилось. Он окидывает взглядом весь это душный бар, а потом говорит мне:

— Стулья здесь не удобные, — демонстрирует мне как тесно его заду, — пойдём за стол, я тебя познакомлю с моими друзьями.

Хочу возразить, мне и здесь хорошо, и ни с кем я знакомиться не собираюсь, но разве я могу сейчас качать права?

Борис слезает со стула, помогает мне, нарочито взяв под локоть. Улыбается и говорит:

— С одним ты уже знакома.

Глава 4

Оставив бармена в одиночестве, мы двинули в самый дальний угол бара. Всюду крики, гам, ор. Народ гулял на полную катушку. Пробираясь между стульев, меня чуть не сбивает с ног один чувак, вскочивший как ошпаренный; на его озлобленном лице зияла свежая рана, кровь из которой залила всю щеку.

— Дрянь! — кричит он на девушку, сидящую за столом. В руке у неё нож. — Я только хотел…

Борис отшвыривает его в сторону. Мужик только и успел крикнуть «Уххх», как тут же с грохотом валится на липкий пол между столов. Мы перешагиваем через него. А далее я иду за Борисом; за его огромной спиной я как за щитом.

— Слышишь? — спрашивает Борис.

— Пьяный срач? Конечно, слышу…

— Нет! Прислушайся.

Пройдя еще пару столов, я слышу музыку. Да, точно. Там, в углу, куда мы движемся, играет мелодия. Весёлая, задорная. С современной музыкой ничего общего, но мотивчик забавный.

Мы проходим еще один стол. Я продолжаю идти за Борисом, как за каменной стеной, но у каждой стены есть две стороны. Меня хватают сзади. Мужские руки кольцом соединяются у меня на животе и крепко прижимают к телу, что появилось за моей спиной.

— Борис! — кричит мужской голос мне в ухо. — Ты кого сюда притащил?

Голос противный, прокуренный. От мужика разит пойлом и мочой, словно ему не последние капли попали на трусы, а весь мочевой пузырь вылился в штаны.

Пытаюсь вырваться, но меня крепко держат.

— Ну-ну, не сопротивляйся, — говорит мужик. — У нас еще вся ночь впереди. Борис, ну и хорошенькую ты шлюшку приволок…

Борис резко обернулся. В его глазах не было ярости или злобы. Он даже не собирался этого вонючего гандона пиздить или швырять в противоположный конец бара.

— Рудх, — Борис улыбается, — Ты где был, когда я восхвалял нашу гостью? Срал за углом?

Борис подходит к нам. Делает глубокий вдох. Морщится и говори:

— Ясно всё с тобой.

— Борис, — говорит мужик, — так это что, девчонка не наш подарок?

Борис хватает его за запястья и грубо разводит их в стороны, высвобождая меня из вонючих объятий.

— Инга — наш подарок судьбы. И если ты попробуешь открыть наш подарок, — серьёзно говорит Борис, — я вскрою тебя.

Почувствовав свободу, я оборачиваюсь. Передо мной стоит худой мужчина. Шатается, ехидно улыбаясь. Потная белая рубаха, лысая башка и серебряное кольцо в левом ухе. Лицо, усыпанное десятком бледных шрамов, искажается, пытаясь выдавить наружу пару внятных фраз.

— Да я и не пытался ничего с ней сделать, — оправдывается мужик. — Что с неё взять? Ни сисек, ни жопы! — и начинает ржать.

— Рудх! — Борис хватает его за плечо и тащит вперёд себя, опрокидывая пару стульев. — Идём.

Ни сисек, ни жопы… я окидываю себя взглядом. Ну что тут сказать; отчасти он прав. Возможно, это и огромный плюс в нынешних условиях! Но так себя вести при дамах — как-то по мудацки!

Когда мы подходим к нужному нам столу, музыка резко обрывается. Рудх валится на первое попавшееся место и быстро обмякает.

— Прошу любить и жаловать, — представляет меня Борис людям, сидящим за толом.

Там сидела какая-то страшная тёлка, пару мужиков и он… Амбал! Амбал сидел в самом углу, прижавшись своей огромной тушей к стенке. Увидев меня, он пытается встать. Блестящие капли пота скользят по его лысине и тут же пропадают в серой тканевой повязке, опоясывающую его голову словно повязка на глаз, только выше, скрывая отрубленное ухо.

— Борис! — возмущается Амбал, но Борис его тут же остужает.

— Хрящ, успокойся. Уже пора всё забыть. Шрамы украшают мужчину.

Усеянное шрамами лицо Рудха растягивается довольной улыбкой. Он говорит:

— Борис всё верно говорит. Ты с ним согласна, Осси?

Судя по всему, он обращается к той единственной телке, что сидит напротив него.

— Твою рожу даже бабские побрякушки не