Stargate Commander: История "Рассвета" (СИ) - Черный Александр Михайлович

Раз мы не можем обнаружить цель самостоятельно и нам не под силу её ликвидировать лично, то воспользуемся уже проверенным методом.

При доразведке сектора, в котором нашли «Судьбу», мы с Мигуновым применили тактику роя снарядов Древних. Эти дроны, будучи выпущенными, используют для общения между собой и арсеналом несущего их корабля выделенный канал связи. Так весь рой понимает, какая часть боезарядов какую цель захватила, и не ломятся всем скопом в одну форточку. А если учесть, что оптический диапазон этим снарядам на хер не впёрся, то оптическая маскировка не сильно-то мишени и поможет. Даже при условии, что она делает цель радиопрозрачной и мешает обнаружению привычным нам радаром: диапазон «видения» снарядов Древних одним только радио не ограничивается. Там и инфракрасный спектр, и ультрафиолетовый, и серо-буро-козявчатый малиновый в крапинку, и тепловой… Проще перечислить, в каких условиях эти дроны бесполезны.

Рука подняла приёмопередатчик и зажала тангенту.

– «Звезда», – я позвал полковника. – Ответь «Рассвету».

– На канале, – оперативно отозвался офицер.

– Ты помнишь, как мы разобрались с мелочью перед высадкой с «Авроры» на «Судьбу»?

– В общих чертах.

– Повторить сможешь?

Связь на какое-то время замолчала. И небезосновательно. Полковник Мигунов – офицер, руководитель, управленец. Его мозг до отказа забит административными протоколами, распоряжениями, приказами и уставами с наставлениями. О тактике применения отдельных видов вооружения осведомлён в рамках необходимого по занимаемой должности, но не более того. Уметь стрелять из автомата по человеку и суметь заставить автомат попасть в голову врага на большой дистанции – это разные вещи. На дистанции до ста метров даже обезьяну учить стрелять не надо. А подготовка снайпера – отдельная специализация. Так и тут. Палыч мог бы запросто сбить активно светящуюся цель в небе даже из ЗУ-23, особо не напрягаясь. Но умеет ли он управлять роем снарядов Древних?

– Только, если проконсультируешь, – отозвался Мигунов. – Я так понимаю, надо не просто выпустить весь боезапас в небо на свободную охоту?

– Можно и так, – согласился я. – Тогда есть риск сбить своих же.

– Дай мне время. Подниму твою «птичку». Ей как раз боекомплект загружали.

Категорически вовремя.

Рыкова-старшая неприкрыто хмыкнула в голос, а Юлька заинтересованно повела бровью.

– Ты что-то придумал? – спросила мелкая.

– О, да! – протянула Анька, с безучастной вальяжностью ковыряя ногтем панель рабочего поста штурмана. – Сейчас будет фейерверк.

Юный гений устремила взор на оперативный экран, где на картинке с радара новая отметка «прыгуна» поднималась в воздух. Полковник «Звезда» изволил испить кровушки супостата и поднял машину на крыло.

– «Рассвет», – приёмопередатчик в руке ожил. – Я на месте. Что делаем?

– Снарядов сколько? – осведомился я.

– Загрузили восемь штук из двадцати.

Даже с переизбытком хватит. Ал`кешу столько не требуется.

– Сейчас ничего не делай, – предупредил офицера. – Дослушай до конца. По команде действуй. Необходимо последовательно выпустить четыре снаряда без захвата и поводки цели. Полётное задание не должно быть заложено. Как только четвёртый снаряд уйдёт, вызывай их сопряжение с бортовым компьютером. В удалённом режиме дай задачу выстроиться в фигуру пирамиды, дроны необходимо расположить по её вершинам. Построение должно иметь грани не меньше нескольких сотен метров. Очерёдность выпущенного снаряда на место в формации не влияет. Потом задай вводную «поиск и уничтожение». Программа сама запустит рой искать противника. Всё, что окажется внутри пирамиды, будет сочтено за врага и обстреляно. Как понял, приём?

– Принял, – повторил полковник. – Выпускаю четыре снаряда без полётного задания. Выстраиваю в пирамиду по вершинам. Расстояние между дронами – несколько сотен метров. Даю задачу «поиск и уничтожение». Стараюсь не попасть внутрь формации.

– Точно.

– Выполняю.

Сразу видно, что у Мигунова мало практики с «прыгунами». По итогу, задуманное полковник осуществил, но на это у него ушло довольно много времени.

Краем глаза ловлю на себе восхищённый до щенячьего восторга взгляд Юльки. Заметившая сотворение кумира Анька удовлетворённо хмыкнула и оставила ситуацию без комментариев. Биологу не привыкать: подобное тактическое решение она уже видела, но только в моём исполнении. Сейчас устраивать геноцид будет полковник Мигунов.

Как по команде, прочие поднятые в воздух «прыгуны» ринулись врассыпную, освобождая небо над лагерем. Нам тоже надо бы поторопиться. Дроны не знают, какой ал`кеш кому принадлежит. Если попадём внутрь формации снарядов – то по нам и отработают. А мы сейчас на километровой высоте. Падать больно. Я проверял.

Долго ждать не пришлось. Уже на том этапе, когда снаряды Древних покинули борт выпустившего их «прыгуна», можно было ставить чайник и идти курить бамбук. Уйти от самонаводящихся дронов не смогла ещё ни одна техника гоа`улдов.

Первый взрыв раздался через несколько минут в паре километров от нас. Через минуту лишившийся маскировки ал`кеш люсианцев обзавёлся ещё одним расцветшим от разрыва снаряда пламенным цветком. По прошествии минуты третий взрыв прорвался изнутри: дрон прошёл обшивку и сдетонировал во внутреннем объёме бомбардировщика. Последний четвёртый залп пришёлся аккурат в область ходовой группы: двигатели разнесло, озарив нестерпимо яркой вспышкой, казалось, всю окрестность лагеря. Дура массой под сто тысяч тонн начала камнем заваливаться вниз с высоты в несколько сот метров.

Даже, если кто-то и выжил после обстрела, шансов при падении об грунт просто никаких. В особенности, когда на месте падения ал`кеша поднимается инфернальное шаровое облако огня от сдетонировавшего топливного запаса. Искать выживших там просто бессмысленно.

Глава 65. Это великолепно, но это не война. Это безумие! - 2

Наблюдая пылающее облако от сдетонировавшего топлива на борту разразившегося инфернальным пламенем ал`кеша, пытался думать план. Непривычное это занятие для техника: в тактика играть. Мне бы железки крутить, а не вот это вот всё…

Абсолютно очевидно, что простой поиск сверху мало что даст. Точно так же, как нас обошёл сзади один ал`кеш, может обойти и другой. В этот раз нам повезло: при обстреле супостаты не попали ни во что критическое, да и мы были готовы к подобному. Быстро среагировали и предприняли контрмеры. Ну, а как учтут ошибки и повторят? Допустим, с меньшего расстояния атакуют или вовсе выполнят по нам бомбометания? Тогда нам точно крышка. Щиты ал`кеша довольно дрянные. Вон, догорающему в термоядерном пекле сараю четырёх снарядов Древних за глаза хватило.

Лучший бой – этот тот, которого не было. Остаётся забуриться в базу и не высовывать носа. Просто принять к сведению, что в лесу опасно, потому что там бабайки. Но волков бояться – в лес не ходить. Мы же не будем заперты тут навечно? Сидеть в глухой обороне и ждать прибытия «Атлантиды», конечно, весело, но не в наших правилах. Ладно бы, противник превосходил количественно или качественно. Однако у нас и авиации, и личного состава больше. Зачем терпеть, когда можно не терпеть?

А противник, к слову, тоже не дурак. Раз использовал тактическое преимущество в виде маскировки и грамотно зашёл с тыла, значит, кое-что умеет. Недооценивать его нельзя.

Думай, башка, «Алтын» куплю… как бы я действовал на месте вражеского командира?

Дано: рассеянная после отвлекающего штурма укрепрайона пехота, вооружённая разномастной шелупонью. На руках наверняка есть раненые. После любого штурма всегда есть раненые. Не пулями, так осколками.

Данная рассеянная пехота отошла в лес и укрылась под сенью массива, отступив куда-то вглубь. Датчики ал`кеша ничего не фиксируют. Почему? Потому что нет никого живого, кого могли бы зафиксировать датчики.

Это возможно в двух и только в двух случаях. Первый вариант – поблизости реально нет никого. Просто смылись. Взяли и отошли так далеко, что мы их не достаём. Но пешим порядком с ранеными на руках так далеко за такое короткое время не отойти. Даже, если раненых добить, как балласт. Значит, использовали транспорт: условный третий ал`кеш. Второй вариант – этот самый условный третий ал`кеш и используется как прикрытие, потому мы никого не видим.