Расследования Екатерины Петровской и Ко. Том 2 - Татьяна Юрьевна Степанова

Хоть какие-то вложения в недвижимость с доходом. Это представители владельца, он эмигрировал в Дубай, а дом отдыха хочет выставить на торги.

– Деловые переговоры пока отставить. – Гектор сделал энергичный жест. – Кстати, как ваш бизнес крутился при прежнем начальнике УВД Карапете Варданяне? Он вас не обижал?

Представители в деловых костюмах переглянулись.

– Он умер. О покойниках либо хорошо, либо ничего, – дипломатично ответил один – явно юрист по профессии, как решила Катя.

– Ясно. Но об этом потом, на досуге. – Гектор сразу светло ему улыбнулся. – Родион Юрьевич, прогуляемся по территории, пока ваши партнеры закончат обедать? Они вам оставят вкусностей, не переживайте.

Родион Пяткин покорно поплелся за ними на лужайку.

– Зачем вы приемную впутали? – плаксиво спросил он. – Приехали бы ко мне сами, что я, отказываюсь на вопросы, что ли, отвечать? А какие вопросы-то?

– Дело пятнадцатилетней давности об убийствах известных вам Полины и Аглаи Крайновых, – ответил Гектор.

– Ох, а я думал, вы насчет финансовой проверки избирательной кампании!

Стоп. Катя увидела, как мгновенно изменился толстяк Родион Пяткин, выпалив фразу. Голос его остался плаксивым, почти комичным, а вот выражение обрюзгшего лица… Оно стало замкнутым и настороженным. «Лжет про финансы, – пронеслось в голове у Кати. – Он знал, зачем мы явились. Слухи городские дошли, что снова всплыло дело сестер и приехали мы по нему в Чурилов».

– Вы, Пяткин, насколько я понял, на госслужбе не состоите, активно занимаетесь политикой. – Гектор разглядывал его с высоты собственного роста.

– А какое это имеет отношение к обозначенной вами, полковник, теме? – ответил Пяткин.

– Там увидим. Ваш родственник Евгений, которого вы мальчиком-сиротой на недолгий срок забрали в семью из детдома, объявился в Кашине несколько дней назад. Мы с ним познакомились. Евгений – прежде Пяткин, ныне Зарецкий, музыкант джаза.

– Да? Он и тогда лабал на пианино. Я с ним с тех самых пор не общался, даже не знаю, как сложилась его жизнь, – сухо ответил Родион Пяткин. – У него не получилось влиться в нашу крепкую семью. Я искренне желал, мы с женой пытались, но он все отторгал. Мы слишком разными оказались. Женя – деструктивный индивидуалист. Конечно, он столько хлебнул в жизни – потерял мать, лишился ноги, террористы над ним в детстве издевались. Я все это учитывал, я ему сострадал… Мое сердце было открыто для него, и моя жена тоже пыталась принять его всей душой и свести с нашими родными детьми. Но он сам не желал стать нашим сыном.

– Я позже тему неудавшегося усыновления Жени обсужу и с вашей супругой, – пообещал Гектор.

– Мы давно расстались. Она проживает в Стамбуле с новым мужем, турком, – ответил Пяткин.

– Развелись из-за скандала в Чурилове, который вспыхнул после убийства сестер Крайновых – вашей юной любовницы Полины и несовершеннолетней Аглаи. Младшая, предположительно, была беременна от кого-то, да? – Гектор надвинулся на Пяткина. – Ну чего вы сразу так встрепенулись-то, вспыхнули как маков цвет?

Толстяк Пяткин не просто вспыхнул, он побагровел. Однако сразу принял вид оскорбленной добродетели.

– В Чурилове меня многие ненавидят. Вам порасскажут про меня массу злобной лжи. Если дознаюсь кто – привлеку через суд по статье о клевете, – заявил он. – Когда я баллотировался в депутаты, провел ряд судебных процессов по защите своей чести и достоинства. Я опытный человек в подобных вопросах.

– Судиться станете со своим родственником Зарецким? – усмехнулся Гектор. – Или с покалеченной Гарифой Медозовой? Или с бывшим фельдшером Ларисой Филатовой? Или со здешними стражами порядка, кто помнит события того августа?

– Вы мне приехали задавать вопросы. Спрашивайте меня. Мне нечего скрывать. Дело прошлое. Полину и Аглаю не вернешь. И я их не убивал.

Стоп. Катя опять насторожилась. Ну, мы же пока не спрашиваем вас, Пяткин, не убийца ли вы. Зачем бежать впереди паровоза? Дело дойдет и до веревок, и до связывания, и до дивана в клубе.

– Точно не убивали? – снова усмехнулся Гектор.

– Я любил Полину. Настоящая красавица – ей девятнадцать, мне сорок шесть. От нее невозможно было оторваться, юная, полная прелести и кокетства… Обаяние молодости. Я считал ее своей жемчужиной, – произнес Пяткин. – Когда ее не стало, свет померк для меня. Можете слушать и дальше лживые сплетни, но мой ответ – я и волосу бы не дал упасть с ее головы.

– На террасе их дома в Пузановке Полину привязали веревками к пластиковому садовому креслу, – сказал Гектор. – Ряд свидетелей, с которыми мы встречались, утверждают: Полина рассказывала им, что вы связывали ее во время интима, к дивану в клубе веревками приматывали.

– Ложь! Клевета! – Родион Пяткин еще гуще побагровел. – Кто так говорит? Эти стервы… Подруги ее прежние – кривая и психопатка-медсестра?! Лариска про меня нафантазировала? Так она сама девчонкой матери помогла отца прикончить! Между прочим, они его топором зарубили! Мать в тюрьму отправилась, а Лариску выгородила, спасла, не показала на нее. Но она с мамашей у полиции под надзором здесь тогда состояла. Мне ли не знать такие вещи.

– Под административным надзором состояла мать Ларисы, – заявила Катя, включаясь в беседу, принимающую все более напряженный характер. – А не она. Вы не на митинге сейчас политическом, не стоит истерить и врать. Нам еще свидетели заявили, что Полина снимала свидания на видеокамеру, подаренную ей вами. И тайком заставляла Аглаю подглядывать и снимать – на видео тогда было все зафиксировано. И связывание тоже. Полина собиралась использовать видео для шантажа, если бы вы вдруг перестали спонсировать ее усилия пробиться на телешоу. У мертвой Полины кроме рубленой раны лица судмедэксперт на теле обнаружил синяки – ей наносили удары, били, возможно пытаясь добиться сведений, где она прячет видеозаписи – компромат на вас.

Родион Пяткин резко остановился. Гектор, глянув на Катю – браво! в самую точку! – мгновенно переместился, чтобы загородить ее от разъяренного свидетеля.

Однако Пяткин недаром провел множество избирательных кампаний, он умел владеть собой и наступать на горло и собственной песне и ярости.

– Меня пятнадцать лет назад дотошно допрашивала полиция, – заявил он. – И речи не шло о подобных клеветнических инсинуациях. Чтобы раз и навсегда пресечь ваши домыслы, открою вам один секрет.

– Какой? – спросил Гектор.

– А такой, полковник: я особо не переживал, что содержание будущей столичной эстрадной звезды Полины Крайновой влетит мне в копейку. Да, она записывала видео на камеру – свои песенки и как они пели дуэтом с младшей. И даже отослала их на конкурс в шоу. Ее пригласили на телевидение в сентябре – чтобы она там живьем выступила. Но как она явилась бы на кастинг, так и отчалила – несолоно хлебавши.

– Почему? –