Рейд к звездам - Альфред Ван Вогт

— Должны ли мы по-прежнему извещать вас о курсе?

По крайней мере, хоть это оставалось в ее власти.

— Разумеется, — отрывисто ответила Глория.

На следующий день ее разбудил сигнал тревоги.

— Прямо по курсу тысячи кораблей, — доложил начальник оперативного отдела.

— Сбавить ход для боевого маневрирования! — скомандовала Главный капитан. — Объявляю боевую тревогу!

Когда это было сделано и скорость «Звездного Роя» упала до тысячи миль в секунду, Глория созвала капитанский Совет.

— Надеюсь, теперь вы уполномочите меня вести боевые действия против непокорного правительства, только что продемонстрировавшего свою враждебность по отношению к земной цивилизации? — с нескрываемым торжеством произнесла она.

— Глория, — капитан медицинской службы Джудит Берис не пыталась скрыть свое плохое настроение, — прошу вас, не растравляйте рану. Это один из немногих случаев, когда вы были правы.

Решение принять бой не вызвало ничьих возражений. После голосования встал вопрос: следует ли уничтожать корабли Пятидесяти Солнц или же захватывать их в плен?

— Брать в плен, — приказала Главный капитан.

— Все?

— Все.

Когда флот Пятидесяти Солнц и земной корабль сблизились до четырехсот миль, «Звездный Рой» развернул силовое поле, заключившее в себя огромную часть космического пространства. Линкор окружила собственная миниатюрная вселенная с высокой степенью искривления пространства. Корабли противника, следовавшие прямым курсом, возвращались на исходные позиции. Попытки вырваться из ловушки оказались тщетными. Торпеды, выпущенные по «Звездному Рою», меняли курс и взрывались, нанося урон лишь собственным кораблям. Связь с любой из планет Пятидесяти Солнц отсутствовала.

Четыре часа спустя корпус «Звездного Роя» озарился серией ярких вспышек. Неумолимая сила один за другим увлекала боевые корабли Пятидесяти Солнц по направлению к гигантскому линкору. И тогда всем офицерам астронавигационной и метеорологической служб флота Пятидесяти Солнц был отдан приказ покончить с собой.

На борту «Атмиона» Питер Мэлтби стоял в окружении группы офицеров, они прощались с вице-адмиралом Дриханом. Обменявшись с командующим рукопожатием, каждый из них приставлял бластер к виску.

«Я могу взять их всех под мысленный контроль, — размышлял Мэлтби, — и тем самым спасти собственную жизнь». Миг неуверенности остался позади, и Питер нажал активатор своего оружия.

Когда первые захваченные корабли оказались на борту «Звездного Роя», весть о самоубийствах достигла молодой женщины, праздновавшей победу на капитанском мостике самого мощного из кораблей, когда-либо посещавших Большое Магелланово Облако.

— Оживить! Ни один не должен умереть.

— Некоторые в очень плохом состоянии, — доложили ей. — Они пользовались бластерами.

— Дураки, они вполне заслужили смерть. — Но тут же оборвала себя: — Сделайте все возможное.

Вечером Главный капитан принимала рапорты. Перед ней сидели некоторые из воскрешенных астронавигаторов, и при помощи лейтенанта Неслор Глория допрашивала их.

Прежде чем она отправилась спать, потерянная цивилизация была найдена.

8

Сквозь мили и годы дрейфовали газы — бесформенная и бесцельная материя, изверженная десятками тысяч солнц.

Газы расползались по великой тьме, скорость дрейфа достигала двадцати миль в секунду. Наконец они достигли места, где путь их пересекся со следом, некогда оставленным в космосе тысячами пролетавших здесь метеоритов.

Это столкновение разом оживило безбрежные газовые миры. Материя встретилась с антиматерией — и в тот же миг свободные электроны и позитроны исчезли в бушующем пламени взрыва, оставив после себя лишь жесткое излучение.

Лишенные позитронных оболочек ядра атомов антиматерии несли несбалансированные отрицательные заряды и отталкивали электроны, в то же время стремясь притянуть к себе атомные ядра обычной материи. В свою очередь, лишенные электронных оболочек ядра атомов обычной материи притягивали атомные ядра антиматерии. Результат взаимоуничтожения зарядов был ужасен. Обе противостоящие массы двигались перпендикулярно друг другу, но постепенно все больше соединяясь в едином кипящем водовороте.

Новое направление их движения постепенно определялось; и тогда фронтом шириной до девяти световых лет и со скоростью, лишь немногим уступающей свету, шторм двинулся в предназначенном ему судьбой направлении.

На полвека он поглощал встречные звезды, чтобы затем оставить позади, и только ливень космических лучей свидетельствовал, что эти миры оказывались в центре невидимого и неосязаемого атомного опустошения.

На четыреста девятнадцатый звездный год с момента своего зарождения шторм во мгновение ока пересек орбиту Новой — и разбушевался вовсю.

(«Рождение шторма».

Серия «Популярная наука», №72)

На метеокарте в штаб-квартире флота на планете Кайдер-3 шторм обозначался оранжевым, неправильной формы пятном на пересечении 473 параллели и 228 меридиана с центром в 190 парсеках. Это означало, что из более чем четырехсот штормов, свирепствовавших в занятой Пятьюдесятью Солнцами части Большого Магелланова Облака, он является наибольшим. Донесение о вспышке Новой еще не было отражено на карте. Когда это произойдет, цвет шторма изменится на тревожнобагровый.

Стоявший возле огромного окна Мэлтби оторвался от созерцания карты и перевел взгляд на экран, где корабль землян казался лишь крохотной занозой в небесной глубине.

Питер был исполнен спокойной решимости. То, что в час опасности лидеры Пятидесяти Солнц призвали именно его, казалось ему не просто забавным — в этом ощущалась какая-то злая ирония. Он отвернулся от окна и посмотрел на стоявшего рядом тучного сорокалетнего мужчину Рона Ошби — председателя правительства Кайдера-3. Сконцентрировавшись, Мэлтби привлек к себе его внимание, — Ошби понятия не имел, что повернулся по принуждению.

— Вы поняли инструкции, капитан? — спросил он.

— Так точно, — кивнул Мэлтби.

На самом деле он не просто понял — он уже осознал их позицию, их цель как неотъемлемую часть своей позиции. Решение принято; осталось его выполнить — позади мучительные сомнения, мысли, тревожащие сердце и мозг. И хотя теперь запоздалое сопротивление Пятидесяти Солнц выглядело явно безнадежным, не пристало ему, офицеру, подвергать сомнению действия властей.