Том 4. Белая гвардия, Дни Турбиных - Михаил Булгаков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В случае, если эти условия неприемлемы для Театра, я позволю себе попросить разрешения считать отрицательный ответ за знак, что пьеса „Белая гвардия“ — свободна.
Уважающий Вас М. Булгаков».
В ходе доработки пьесы Булгаков сделал попытку спасти пьесу «косметическим» ремонтом, кое-что «выбросить», кое-что изменить. Но вскоре он понял, что дело не только в том, что он представил «пухлый том „инсценированного“ романа», как писал П. Марков. Счет был предъявлен более глубокий и принципиальный. Можно ли себе представить на советской сцене Мышлаевского, бросающего в партер следующие слова: «Сейчас в комиссаров буду стрелять… Ах ты, ма…» А весь этот эпизод и действия Мышлаевского спровоцированы фразой Алексея Турбина: «А вслед за ним придет и совершенно неизбежно с полчищами своих аггелов Троцкий». В Троцкого и направляет маузер, взятый у Шервинского, Виктор Мышлаевский. Мог ли Луначарский, прочитав все эти сцены, одобрить их? Конечно, нет… И не только эти, но и другие «белогвардейские» сцены… Так что работа началась по разным направлениям, и по уплотнению романного материала, и по устранению уж слишком резких в идеологическом отношении сцен.
Так возникла вторая редакция пьесы «Белая гвардия».
Питерские ученые-булгаковеды опубликовали первую редакцию «Белой гвардии», исключив из текста ряд сцен, имевших принципиальное значение, и почему-то опубликовав их отдельно.
Первая редакция пьесы «Белая гвардия» в пяти актах публикуется по позднейшей машинописной копии с поправками рукою Е. С. Булгаковой, ф. 562, к.11, ед. хр. 3; публикуется впервые самый полный текст пьесы, более близкий к роману, чем другие редакции.
80
Рукой Елены Сер. Булгаковой над этой фразой вписаны француз, слова: Qui va à la chasse, perd sa place. — Кто место свое покидает, тот его теряет (букв.: кто уходит на охоту, теряет свое место. Франц.)
81
Воистину — се дней Александровых восходящее солнце. — Эго еще одно свидетельство того, что Турбины, Мышлаевский действительно смотрели спектакль «Павел Первый» в театре Соловцова по пьесе Д. С. Мережковского: «Александр (с балкона)… Все при мне будет, как при бабушке…
Талызин (указывая на Александра). Точно ангел в лазури небесной парит!
Депрерадович. А солнце-то, солнце — се Александровых дней восходящее солнце». (См.: Д. Мережковский. СС в четырех томах, т. 3, 87.)
82
Дышала ночь восторгом сладострастья — романс «Письмо». (См.: Мазуркевич В.А. Стихотворения, СПБ, 1900, с 104–105)
83
Seien Sie bitte so liebenswürdig, Herrn Major fon Dust an den Apparat zu bitten Ja… Ja.. Будьте любезны, позовите к телефону господина майора фон Дуста… Да… да… (нем.)
84
Wir haben die Ehre. Euer Hohheit, zu begrüssen. — Имеем честь приветствовать вашу светлость. (нем.)
85
Ich freue mich herzlich das Sie, mane Herren, gekommen sind. Bitte, nehmen Sie Platz. Ich habe eben die Nachricht von sehr schwerem Zustande unserer Armee bekommen. — Я очень рад вас видеть, господа. Прошу вас, садитесь. Я только что получил известие о тяжелом положении нашей армии. (нем.)
86
Das haben wir ja schon lange erfaren. — Мы об этом знали уже давно. (нем.)
87
Das ist ja unerhört! — Это неслыханно! (нем.)
88
Mein General, wir haben gar keine Zeit. Wir mussen… Ваше превосходительство, у нас нет времени. Мы должны… (нем.)
89
Herr Doctor, seien Sie so liebenswürdig… — Господин доктор, будьте так любезны… (нем.)
90
Fertig. — Готово. (нем.)
91
Sogleich. — Сейчас. (нем.)
92
…напевает сквозь зубы «Пупсика» — «Пупсик» — оперетта немецкого композитора Жана Жильбера (настоящая фамилия — Макс Винтерфельд (1879–1942). Известен как автор 50 оперетт.
93
Так в рукописи. А по смыслу: «Не сметь вставать!» В других копиях исправлено.
94
В машинописи: «Примай его». Явная опечатка.
95
Бест (перс.), в Иране основанное на старинном обычае право убежища на территории некоторых священных и неприкосновенных мест (мечетей, гробниц, с XIX века — помещений иностранных посольств и других учреждений, пользующихся экстерриториальностью. (См.: Энциклопедический словарь; М.,1980, с. 137))
96
Этой фразы нет в рукописи. Вставлена по смыслу. — В.П.
97
Была у нас Россия, великая держава — белогвардейская песня на мотив «Яблочка».
98
«Мы отдохнем, мы отдохнем!» — слова Сони из пьесы А. П. Чехова «Дядя Ваня».
99
После обсуждения пьесы в Театре и письма Булгакова Лужскому началась интенсивная творческая доработка пьесы. Устранялись длинноты, лишние эпизодические действующие лица, уточнялись характеристики… Булгаков понял одно: за одни вечер первую редакцию пьесы в Театре не сыграть, значит, нужны сокращения, но не в ущерб идейно-художественному содержанию.
24 ноября 1925 года Булгаков в записке Софье Федорченко писал: «…Я погребен под пьесой со звучным названием. От меня осталась одна тень, каковую можно будет показывать в виде бесплатного приложения к означенной пьесе». (См.: М. Чудакова. Жизнеописание Михаила Булгакова, Москва, 1987, № 8, с.53) В это время так он мог говорить только о пьесе «Белая гвардия», а не о «Зойкиной квартире», над которой тоже с увлечением работал.
В конце января 1926 года Театр приступил к репетициям. Пьеса стала четырехактной, с четырьмя сценами Булгаков расстался, как и с полковниками Най-Турсом и Малышевым. Центральным героем стал полковник Алексей Турбин, вобравший в себя и некоторые черты, и реплики утраченных полковников. Полюбившийся комический персонаж Лариосик появляется уже в первом действии, а не в четвертом, как в первой редакции. Вторая редакция пьесы полностью соответствовала творческому и душевному настрою автора.
И начавшиеся репетиции не предвещали мрачных последствий для этой редакции пьесы. Правда, режиссер Судаков затевал иной раз разговор о том, чтобы сделать молодого Николку «носителем поворота к большевикам», но ни Булгакову, ни Театру не хотелось «ломать» этот твердый характер целеустремленного защитника исконной российской государственности.
26 марта 1926 года на репетиции первых двух актов пьесы присутствовали К. С. Станиславский, П. А. Марков, художник Н. П. Ульянов, М. А. Булгаков. В «Дневнике репетиций» отмечено «К. С., просмотрев два акта пьесы, сказал, что пьеса стоит на верном пути очень понравилась „Гимназия“ и „Петлюровская сцена“. Хвалил некоторых исполнителей и сделанную работу считает важной, удачной и нужной. Н. П. Ульянов показал фотографии с макетов 3-х сцен (Турбины, Гимназия и Петлюровская сцена). К. С. воодушевил всех на продолжение работы в быстром, бодром темпе по намеченному пути» (Москва, 1987, № 8, с. 55)
Но к концу апреля 1926 года началось косвенное давление на Театр со стороны охранителей идеологической чистоты, пока только высказывалось недовольство по поводу названия спектакля. Начались поиски: репертуарно-художественная коллегия предлагает назвать пьесу «Перед концом», Булгаков возражает и предлагает свои варианты — «Белый декабрь», «1918», «Взятие города», «Белый буран»… 13 мая 1926 года в дискуссию включился и Станиславский «Не могу сказать, чтобы название „Перед концом“ мне нравилось. Но и лучшего я не знаю для того, чтобы пьеса не была запрещена. Со всеми четырьмя предложенными названиями пьеса, несомненно, будет запрещена. Слова „белый“ я бы избегал. Его примут только в каком-нибудь соединении, например, „Конец белых“. Но такое название недопустимо. Не находя лучшего, советую назвать „Перед концом“ Думаю, что это заставит иначе смотреть на пьесу, с первого же акта»
4 июня 1926 года Булгаков направляет письмо Совету и Дирекции МХАТа: «Сим имею честь известить о том, что я не согласен на удаление Петлюровской сцены из пьесы моей „Белая гвардия“.
Мотивировка: Петлюровская сцена органически связана с пьесой.
Также я не согласен на превращение 4-актной пьесы в 3-актную.
Согласен совместно с Советом Театра обсушить иное заглавие для пьесы „Белая гвардия“.
В случае, если Театр с изложенным в этом письме не согласится, прошу пьесу „Белая гвардия“ снять в срочном порядке».
Ультиматум подействовал отрезвляюще. Репетиции продолжались.
24 июня 1926 года состоялась генеральная репетиция. А на следующий день члены Главреперткома в присутствии представителей Театра объявили свое решение. «Белая гвардия» представляет собой сплошную апологию белогвардейцев, в трактовке Театра совершенно неприемлемо изображение белогвардейской героики; предлагалось «выявить взаимоотношения белогвардейцев с другими социальными группировками, хотя бы домашней прислугой, швейцарами и т. д.»; предлагали «показать кого-либо из белогвардейцев из господ дворян или буржуев в петлюровщине».
