Великий и Ужасный 1-6 - Евгений Адгурович Капба
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Но суеты было всё равно предостаточно. И бородатый Фриц, и кудрявая, грудастая и попастая Фрида — та самая активистка крафтового пива — развернулись во всю мощь. Нам, оркам, такая суета была не по душе, хотя пожрать на свадьбе мы и рассчитывали. Но пока, от греха подальше, мы всей своей клыкастой кодлой собрались на военный совет в очищенном от хлама и приведенном в относительный порядок Дворце Спорта железнодорожников, в тренажерном зале.
Мы — это я, Щербатый, Кузя и Хурджин. Ну, и Тройка с Пятеркой тоже. Нашей целью была месть Денису Цегорахову и всем Скоморохам до кучи. Ибо нехрен! Прощать разрисованные зубы я ему не собирался, но и потрошить их совсем насмерть вроде как тоже было бы несоразмерно, а потому — стоило разработать нечто неожиданное и унизительное.
— Мы будем их крокодить, пока они сами не запросят пощады! — сказал я. — Это будет нелетальная децимация. Мы возьмем в осаду девять из десяти их баз, кроме той, где детки гимнастикой занимаются, и устроим им ацкое пекло и жупел. И мне нужны предложения на тему унижения и оскорбления Скоморохов. Потому что я, как сторона пострадавшая, могу быть в этих вопросах неадекватно жестоким.
Может быть, это и по-дурацки прозвучит, но я желал как-нибудь подло насолить Цегорахову. Мне хотелось, чтобы он задолбался разгребать последствия своей зачетной приколюхи и чтобы горько ему стало от никчемной судьбы своей. Сдуру решил ко мне лезть? Решил надо мной поприкалываться? Я сам над ним поприкалываюсь так, что тошно станет.
— И никого не убивать-нах? — засомневался Щербатый. — И что ты предлагаешь-ять, под двери-врот насрать им, что ли?
— О! — сказал я, удивленный свежестью и новизной мысли. — Это идея. Сколько в Орде снага? Представь такое: срать по очереди под двери каждой из баз, в произвольном порядке, оставить одну. Они будут ждать там, готовить засаду. А потом взять — и насрать снова под дверьми первой базы! А в рот срать не будем, это аморально.
— Почему бы и нет-ять, — кивнул Щербатый вполне серьезно. — Мне нравится-нах.
— Если развивать тему декокции… Дефискализации? Дефинансизации? Дефека… Какания тему, вот! Если ее развивать, то чё? Ваще-то мы можем накидать гоблинских дрожжей в канализацию, — предложил Кузя. — Они при любой температуре работают, даже при плюс два! Мы ваще можем снизу, в трубу закинуть. Тогда у них жижа из сортира поползё-от, поползёт, поползёт! И-и-и-и…
— И что? — напрягся Хурджин.
— И выползет! — обрадовано закончил гоблиненыш и зааплодировал сам себе, и шмыгнул носом.
— Так-то шибко мерзко всё это, — покачал головой тролль. — Декокции какие-то… Фу! Я могу поговорить с духами. В Сан-Себастьяне много неприкаянных духов, тут много людей умерло раньше времени, однако… Скучают они, однако, ожидая свой срок. Мы же зло чинить не будем так-то, ни на кого их натравливать для шибко быстрого сживания со света не станем, так — мелкая пакость. Ну, штраф дадут в двадцать денег, так-то мы заплатим!
— Могут твои духи там позавывать под окнами в стиле: «Цегорахов, выходи, подлый трус!»? — уточнил я.
— Так-то попросить можно, — кивнул синий шаман. — Взамен что-то попросят.
— И что? — в долги духам залезать не хотелось. Так себе идея.
— Так-то спеть, станцевать, рожу скорчить, байку интересную рассказать, — пожал плечами Хурджин. — Скучно им, однако.
Вот-те здрасте! Новости-говновости! То есть все эти шаманские танцы с бубнами — это типа как Деду Морозу в садике стишок, стоя на стульчике, декламировать? Мол — ты дедушке про бороду из ваты, а он тебе — конфетку! Или даже две. Вот вам и великий секрет шаманского колдунства… Но с другой стороны — он же как-то на связь с ними выходит? Они ж ему говорят, чего хотят! То есть роль таланта тут отнимать нельзя, дело не только в танцах с бубном, ага.
— Принято! — сказал я решительно. — Работаем комплексно. Срём под дверью, кидаем дрожжи, вызываем духов. Еще — режем провода и пишем матерные граффити про то, что Цегорахов — петушиное говно.
— Петушиное-ять нельзя, — внес ремарку Пятерка. — На петушиное он обидится-врот.
— Пусть будет попугайское-нах, — предложил Тройка. — Он же клоун-врот! Цегорахов-нах попугайское-ять говно-врот!
Это было весьма серьезным изменением плана, бесспорно. Я, конечно, мог поспорить и предложить кого-то еще из пернатых, но не стал. В конце концов — надо давать пацанам проявлять инициативу? Пусть учатся самостоятельности. Вот уеду в кругосветку, то есть — транссибирку, как без меня справятся, если я тут сейчас сплошной абьюз и буллинг разведу?
— Попугайское — отличная тема, — решительно кивнул я. — Прошу учитывать еще один момент: это не стоит ничьей жизни и здоровья. Шкодим — и сваливаем! Скоморох поприкалывался надо мной? Значит — мы поприкалываемся над каждым из них. Это называется — один за всех и все за одного! В смысле — огребают. Цели определены, задачи поставлены — за работу, товарищи!
Почему для такого архиважного и архисложного дела я привлек только и исключительно орков? Да потому, что кхазад не пойдет срать под чужими дверьми, потому как удобрение, и нехрен транжирить народное богатство. А человек, может, и согласится, но потом всю плешь проест — зачем да нахрена, да сколько заплатишь и почему сам не насрешь, если такой умный? А для орка — будь то тролль, снага, гоблин или урук, — выражение «сделал гадость — сердцу радость» является самым подходящим девизом по жизни. Такой менталитет. То есть, это всё можно держать в рамках приличия, как, например, русское раздолбайство, белорусский пофигизм или кавказские бесконечные понты, но оно есть — и этим грех не воспользоваться! Ведь именно умение подбирать грамотные кадры под то или иное задание и является отличительной чертой настоящего лидера!
— Однако, красиво загнул! — покивал Хурджин. — Как царь-батюшка с трибуны.
— Ять, — сказал я. — Это я вслух? Дерьмо дерьмовое… Надо, что ли, таблеточек пропить каких, а то эта привычка думать в голос — она меня в могилу сведет!
— Так-то ты прав. Мы троллить любим! Я не обиделся, — тролль почесал кончик носа своей
